– Вот что, Штауб, во всех домах, примыкающих к окраинам города, нужно оборудовать огневые пулеметные точки. Расположить их в шахматном порядке, чтобы простреливался каждый метр. На перекрестках установить противотанковые орудия и минометы. Ни один танк не должен пройти в город! Также все дома, примыкающие к фортам, усилить пулеметными расчетами.
– Господин генерал-майор, на это у нас сейчас нет времени. Дело в том, что…
– Если за четыре часа не будет выполнен мой приказ, вы будете отданы под трибунал за неисполнение приказа. Вам все понятно?
– Так точно, господин пол… генерал-майор.
– Тогда чего стоите? Немедленно выполнять приказ!
Подступы к крепости перекрыты многочисленными контрольно-пропускными пунктами, подле которых дежурила полевая жандармерия, усиленная автоматчиками, тщательно проверяла документы, не делая исключения даже для старших офицеров. Целая рота полевой жандармерии патрулировала улицы города, следила за порядком. Разбившись по парам, они проверяли документы у всех, кто, по их мнению, не внушал доверие.
Как это нередко бывает перед каждым наступлением, увеличиваются случаи дезертирства. Познань не исключение. Подозвав к себе оберст-лейтенанта жандармерии, Эрнст Гонелл произнес:
– Я новый комендант крепости…
– Мне это известно, господин генерал-майор, – скосил он взгляд на полковничьи погоны Гонелла.
– Прекрасно. Своим приказом отменяю все отпуска! Всех отпускников направлять обратно в части. Город закрыть. Без моего личного разрешения город никто не может покинуть. Есть ли дезертиры?
– Восемь человек, господин комендант.
– Двоих показательно расстрелять перед строем, остальных направить на первую линию обороны рыть окопы на танкоопасном направлении. Исполнять!
– Есть исполнять! – вытянулся во всю немалую длину оберст-лейтенант жандармерии и тотчас растворился среди колонны солдат, шедших к центру города.
– Полковник Майер, – посмотрел Эрнст Гонелл на начальника штаба, – распорядитесь заложить мешками с песком все первые этажи зданий, примыкающие к фортам. Замуровать все подвалы камнями и бетонными плитами, чтобы и мышь не могла проскочила внутрь, не говоря уже о русском пехотинце! Во всех домах на широких улицах, где могут пройти танки, поместить пехотинцев с фаустпатронами. Если русским все-таки удастся перейти Варну и проникнуть в город, то ни один из них не должен пройти дальше этих улиц.
– Господин генерал-майор, но у нас не будет столько пехотинцев для отражения атаки. Почти все солдаты будут защищать форты, вести бои в редутах, защищать цитадель и железную дорогу.
– Значит, их нужно отыскать… В городе есть фольксштурмы[41]?
– Так точно! Взвод фольксштурма.
– Этого недостаточно. В городе много мужчин. Должно быть не менее батальона. По приказу фюрера мобилизуйте всех, кто способен держать оружие, от шестнадцати до шестидесяти лет. Обучить их, как пользоваться фаустпатронами, самозарядными карабинами. Надеюсь, что оружия в городе достаточно?
– Так точно, господин генерал-майор!
– Каждый из призванных должен принести присягу лично фюреру! Через два часа у нас совещание в кабинете коменданта. Собрать всех командиров подразделений от батальона и выше. Выполняйте! А вы следуйте со мной, – сказал Гонелл присмиревшим офицерам.
По мощеной улице спустились вниз и вышли к старому кладбищу с красивым старинным костелом у входа, подле которого был вырыт противотанковый ров с отвесными стенами. Генерал-майор Гонелл подошел к самому краю. Глубокий, не менее шести метров, в такой попадешь и не выберешься. Кладбище разросшееся, очень старое, настоящий лабиринт из семейных склепов, высоких каменных стел, из гранитных плит и надгробий. Идеальное место для укрытия пулеметных расчетов.
– Кто возглавляет восточную часть обороны города? – спросил генерал-майор Эрнст Гонелл, посмотрев на офицеров, шагавших немного позади.
– Я, господин генерал-майор. Майор Штейнберг, – представился офицер, шагнувший на шаг вперед.
– Это кладбище с гранитными памятниками и фамильными склепами идеальное место для пулеметных групп… Думаю, что мертвые простят нам боевые действия. Сейчас мы должны больше думать о живых. После победы мы восстановим здесь все так, как было. Вы разделяете мое мнение, господин майор?
Они были ровесниками. Сходствовали даже внешне. Начинали службу в один год, вот только судьбы были разные: Штейнберг долгое время находился в запасе, служил во Франции, потом был переведен в Голландию, в последнее время служил в комендатуре заштатного городишки. И свое новое назначение – ответственного за оборону восточного сектора города – он воспринимал как значительное продвижение по службе. Гонелл же всегда занимал командные должности, и назначение его комендантом крепости выглядело естественным продолжением его удачной карьеры.
Майор Штейнберг считал, что Эрнст Гонелл по праву носит генеральские погоны. В Германии всегда хватало усердных служак, но Гонелл выделялся даже среди самых рьяных. Объяснение было одно – в его жилах текла густая кровь прусака. А еще в генерал-майоре Гонелле присутствовала непоколебимая убежденность, что он занимается делом, для которого предназначен. Именно такого осознания ему и не хватало.
– Всецело, господин генерал-майор!
– Очень хорошо, что мы понимаем друг друга… Кладбище наименее слабое место в обороне. Я хочу сделать так, чтобы оно было наиболее защищенным. Пусть в этом нам помогут наши дорогие покойники, а мы за них помолимся… Организуйте два десятка передвижных пулеметных расчетов, и пусть они займут ключевые аллеи. Кладбище большое, разобраться в нем не так просто. Во время наступления русских они должны появляться в самых неожиданных местах и бить им в спину! Каждую такую группу усилить фаустпатронами и гранатометчиками. На площади перед костелом можно будет разместить артиллерию и минометные расчеты. Они должны прикрывать пулеметные расчеты от наступающих русских. На самом верху костела установить крупнокалиберный пулемет, он будет контролировать все подходы к костелу и к площади. Там же поставьте наблюдательный пункт. Выполняйте!
Генерал-майор Эрнст Гонелл развернулся и направился по широкой аллее в сторону костела. Уже у самой площади его нагнал запыхавшийся крепкий оберст-лейтенант и взволнованно заговорил:
– Господин генерал-майор, разрешите обратиться… Я начальник грузового эшелона восемьсот четыре. Нас не пропускают через город. Мне сказали обратиться к вам.
– Какой груз вы везете? – остановившись, с интересом спросил Эрнст Гонелл.
– Самоходные орудия «Ягрпантера», «Ягртигр» и «Хетцер», – четко отрапортовал оберст-лейтенант.
Генерал-майор тотчас мысленно представил эшелон, загруженный тяжелым вооружением, равным которому не было по мощи. Самоходные орудия «Ягрпантера», «Ягртигр» были созданы на базе тяжелых танков «Пантера» и «Тигр». «Ягрпантера» была вооружена 88-мм пушкой, имела толщину брони до 80 мм. «Ягртигр» был более мощной самоходной установкой, вооруженной 128-мм орудием. Броневая защита в лобовой части достигала 250 мм, что делало самоходное орудие практически неуязвимым для танков. «Хетцер», представлявший собой жесткую сварную коробчатую конструкцию из листов броневой стали, способен был стрелять осколочно-фугасными снарядами до 3000 метров.
Вот она, удача!
– Так, очень хорошо, – довольно протянул генерал-майор Гонелл. – Выгружайтесь!
– Что вы сказали? – невольно опешил от столь неожиданного решения оберст-лейтенант.
– Я приказал выкатывать все самоходные орудия, – повысил голос генерал-майор Гонелл. – И как можно быстрее! У нас не так много времени. Все они остаются в городе!
– Господин генерал-майор, вы не так меня поняли, у меня приказ доставить самоходные орудия на одерский плацдарм.
– Вы что, не понимаете приказов? – хмурое лицо генерал-майора сделалось свирепым. – Мне нужны ваши самоходки здесь и немедленно! На этом самом рубеже! Моя задача задержать русских у Познани любыми средствами как можно дольше. Если русские танки прорвут оборону Познани, то им открывается прямая дорога на Берлин. В этом случае все ваши самоходки будут никому не нужны. А русские здесь появятся если не сегодня, так завтра. Вам все понятно, оберст-лейтенант?
– Но я имею письменный приказ от рейхсминистра вооружений и военного производства господина Шпеера доставить их по назначению, – достал он бумагу с канцелярской печатью.
Взяв приказ, генерал-майор Гонелл едва взглянул на него, а потом, скомкав, отшвырнул в сторону.
– Меня не интересуют приказы, не имеющие силы. У меня есть приказ фюрера! Я отменяю этот приказ! Теперь я для вас самый главный начальник. Вы поступаете в мое распоряжение. Сейчас Познань для нас – это последний рубеж. Мы или победим, или погибнем здесь все. Другого пути для нас не существует.
– Я человек военный и всегда исполняю приказы, – неуверенно принялся оправдываться раскрасневшийся оберст-лейтенант. – Но мне нужно что-то сказать подчиненным, находящимся сейчас в эшелоне…
– Не нужно ничего выдумывать, – перебил Гонелл оберст-лейтенанта. – Нужно рассказать солдатам правду, почему они будут здесь сражаться и умирать. Скажите им так… Это их долг перед фюрером и Рейхом.
– Я все понял. Разрешите идти?
– Вы свободны, – отвечал генерал-майор и, потеряв интерес к оберст-лейтенанту, направился дальше осматривать позиции, увлекая за собой остальных офицеров.
Со стороны железнодорожной станции, не то приветствуя принятое решение, не то протестуя против отданного приказа, чудовищно громко заревел паровоз, пустив к небу упругую белую струю пара.
– Господин генерал-майор, – едва ли не бегом подскочил к Гонеллу его адъютант Рихард Кунц. – Только что в Познань пришел латышский батальон, направляющийся в сторону Костшина.
– Все соединения, следующие через Познань, оставлять в городе. Немедленно объявить мой приказ по всем контрольно-пропускным пунктам, по всем частям и соединениям. Латышский батальон направить на станцию Лацирус. Пусть держат оборону там, – распорядился комендант крепости.