На самом деле Магнусу очень хотелось наплевать на поручение и в мрачном затворничестве дожидаться отца из поездки, чтобы так или иначе выманить у него недостающие крупицы правды.
Однако он понимал, что ему назначено испытание, пренебречь которым не имел права.
Принц ни в коем случае не желал терять право на трон, понимая, что с короля станется привести во дворец очередного бастарда и объявить его законным сыном. Кажется, Гай уже разок собирался проделать подобное — с Тобиасом. Вслух об этом не говорилось, но такая возможность висела в воздухе, точно запах выгребной ямы.
Поездка в Пелсию, в какое-то местечко, название которого приводилось в конце письма, должна продлиться четыре дня. Магнусу давалось четверо суток на то, чтобы доказать свою ценность отцу — мастеру обманов и манипулирования людьми.
Тут не обойдешься простым «да» или «нет», как в разговоре с матерью. Тут все гораздо сложнее: ответ мог быть только один…
ГЛАВА 24ОРАНОС
Король Корвин оказался совсем не таким, как того ожидал Йонас.
Пелсийцы полагали, что это был самодовольный лицемер, отмахивавшийся от нищеты и запустения их горемычной страны, в то время как Оранос жил в роскоши, не ведя счету деньгам. Поэтому Йонас, ни разу в жизни не видевший короля Корвина, загодя его ненавидел.
Внешне Корвин выглядел внушительней некуда. Рослый, мускулистый, он больше напоминал рыцаря, чья лучшая пора только что миновала. Светло-русые волосы, побитые сединой, достигали плеч, ухоженная борода коротко подстрижена, в сине-зеленых глазах светился проницательный ум. Йонас тотчас отметил, что цвет глаз у него был в точности как у дочери. А еще — при всем том, что блистательный дворец в самом деле был обильно раззолочен, король Корвин отнюдь не производил впечатления человека, поощрявшего в своих изнеженных подданных одно лишь стремление к удовольствиям.
Пришлось Йонасу напомнить себе, что внешность бывает обманчива.
Они дождались прибытия короля Гая в ставку вождя Базилия и далее в Оранос путешествовали уже вместе, показывая тем самым, что действуют заодно.
Король Гай тоже выглядел крепким мужчиной и сильным правителем. Короткие черные волосы, темные глаза, обтянутые скулы, тонкогубый рот… Все говорило о суровом и непреклонном характере, лишь в глазах порой мелькало что-то такое… подловатое, нарушавшее вполне рыцарственный облик. Йонас не был уверен, знал ли сам лимерийский король о такой своей черте. И только гадал, стоило ли доверять этому человеку.
Юноша был премного наслышан о том, как король Гай насаждал в своей стране добронравие. О хорошо обученном войске, неусыпно следившем за строгим исполнением весьма строгих законов, изданных королем. Если верить людским пересудам, история его правления была написана кровью. Слухи есть слухи, но недооценивать короля Гая опасно, ведь дыма без огня не бывает…
Король Корвин и не подумал затворяться от высочайшего посольства, пускай и незваного. Он пригласил их в свой замок и велел провести венценосных гостей в большой зал, где Йонас с Брайоном теперь и сидели по обе стороны вождя Базилия. Король Гай со своими людьми расположился по ту сторону обширного прямоугольного стола. Король Корвин сидел на возвышении с двумя стражниками за спиной.
Численное равенство присутствующих было строго соблюдено, но никто не собирался пускать в ход силу. Сегодня будут звучать только речи. А еще Йонас получил совет позволить королю Гаю говорить еще и от лица Пелсии. Юноша был потрясен и огорчен тем, что вождь Базилий согласился на это.
— Что это за ребята? — спросил король Корвин, подразумевая Йонаса с Брайоном. Спутники Гая у него никаких вопросов не вызвали. Те были облачены в темно-красную форму дворцовых стражей Лимероса, то есть, очевидно, являлись телохранителями своего короля.
Вождь указал по очереди на обоих парней.
— Это Йонас Агеллон, а это — Брайон Раденос.
— Они охраняют тебя?
— И даже более того. Йонас скоро станет моим зятем.
Йонас ощутил взгляд Брайона, полный недоумения.
Моим зятем!.. Йонаса вдруг затошнило. Пожалуй, надо поторопить расставание с Лэлией. А то у нее, кажется, сложилось ложное представление об их совместном будущем… Йонасу послышался какой-то звук, он принял его за подавленный смешок, доносившийся со стороны Брайона. Тоже, нашел над чем хихикать! Самому Йонасу положение казалось весьма далеким от смешного. Он продолжал смотреть на короля Корвина, не отводя глаз.
— Что ж, прикинемся вежливыми собеседниками, — сухо проговорил оранийский владыка. — Говорите, с чем приехали, и не будем зря тратить время друг друга.
— Я считаю тебя очень хорошим другом, Корвин, — с теплой улыбкой проговорил король Гай. — Знаю, мне следовало приложить побольше усилий, чтобы наши узы год от года лишь крепли…
— А было там чему крепнуть?
— У нас очень много общего, друг мой. Две процветающие страны по обе стороны Пелсии. Втроем мы могли бы стать очень сильны. Тесная дружба многократно упрочила бы наш союз.
— Так сегодня ты предлагаешь мне дружбу? — с нескрываемым недоверием проговорил оранийский король. — Я правильно тебя понял?
Король Гай кивнул с самым серьезным видом:
— Она должна быть превыше всего. Дружба и семья. Я знаю, что это такое — семья и подрастающие дети. Мы все хотим для них лучшего будущего. Увы, Пелсии приходится куда тяжелее, чем мне или тебе.
— И ты желаешь помочь пелсийцам.
— Всем сердцем!
Король Корвин повернулся к вождю Базилию:
— Мне известно, что Пелсия гордится своей независимой государственностью. Вы никогда не просили нашей помощи, да мы и не предлагали. Поверь, вождь, я в самом деле не подозревал, насколько тяжко вам в последнее время.
По мнению Йонаса, это была наглая ложь, но он предпочел проглотить ядовитые замечания, уже повисшие на языке.
— Мы — гордый народ, — сказал вождь. — Мы пытались справиться сами.
Король Гай кивнул:
— Я был просто потрясен, узнав, с каким мужеством пелсийцы переживали годы неурожая. Мое сердце кровоточит от зрелища их страданий. Полагаю, настало время все изменить.
— И что же ты предлагаешь? — спросил Корвин. Когда он обращался к королю Гаю, в его голосе проскальзывала неприязнь. — Следует ли нам оказать им помощь? Собрать деньги, одежду? Направить караваны со съестными припасами? Открыть границы для свободного перемещения между странами? Между прочим, пелсийцы много лет браконьерствуют и крадут скот в наших пределах. Следует ли мне закрыть на это глаза?
— Будь наши границы открыты, не стало бы ни браконьерства, ни покраж. В глазах закона это выглядело бы иначе.
Король Корвин сложил пальцы домиком, глядя на Гая через стол.
— Что ж, я готов обсудить все, что вы с вождем сочтете нужным.
— Можно было бы и обсудить, — сказал король Гай. — Лет этак двадцать назад, когда правил еще мой отец. Однако времена изменились.
Король Корвин смотрел на него с плохо скрытой враждебностью.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Перемен, — просто ответил король Гай. — Самых решительных.
— Например?
Король Гай откинулся в кресле.
— Мы с вождем Базилием намерены забрать Оранос и разделить его поровну между собой.
Король Корвин некоторое время молчал, глядя на двух других правителей. Потом его губы раздвинулись в улыбке, открывая ровные белые зубы, и он рассмеялся:
— Ох, Гай! А я и забыл, как ты любишь добрую шутку!
Король Гай ответил без улыбки:
— Я не шучу.
Лицо короля Корвина сделалось ледяным.
— Итак, я должен поверить, что ты стакнулся с этим вождем, чтобы отнять у меня державу и поделить ее? Да ты за глупца меня держишь. Нет, причина совершенно иная. Чего ты в действительности здесь ищешь? И почему именно сейчас, Гай? После стольких-то лет?
— А почему бы и не теперь? — ответил король Гай коротким вопросом.
Король Корвин едва ли не с жалостью посмотрел на вождя Базилия:
— И ты доверился ему в таком важном деле?
— Полностью, — ответил тот. — Он доказал мне истинность своих намерений, причем способом, на который отважились бы немногие. Он почтил меня истинной жертвой. Для меня его слово — золото.
— Значит, нет у тебя ни капли ума. — Король Корвин оттолкнул кресло и встал. — Наша встреча окончена. У меня слишком много забот, чтобы выслушивать всякую чепуху.
— Мы даем тебе единственную возможность выслушать наши условия и принять их, — невозмутимо проговорил король Гай. — Прояви же мудрость, Корвин. Твоей семье не причинят вреда. Вам предоставят новый дом и щедрое содержание. Нет никакой причины проливать лишнюю кровь.
— Все, к чему ты прикасаешься, Гай, оказывается замарано кровью. Вот почему тебя уже десять лет не хотят здесь видеть.
Корвин повернулся к двери, и стражник распахнул ее перед ним.
— У нас твоя дочь.
Плечи оранийского короля словно окаменели, он медленно обернулся. Раздражение на его лице сменилось чем-то куда более грозным.
— Я не вполне расслышал…
— Твоя. Дочь. Клейона, — раздельно и очень ясно выговорил Гай. — Как я понял, ее обнаружили в Пелсии странствующей без должного эскорта. Не очень предусмотрительно для принцессы, а?
Йонас изо всех сил старался сохранять бесстрастное выражение. Наконец происходило то, чего он так долго ждал, то, ради чего лишил себя удовольствия расправы над Клео. Сейчас ей пообещают оставить жизнь и тем купят лучшее будущее для его, Йонаса, страны, для его семьи.
— Не стоит отпускать юных дочек путешествовать в одиночку по чужим странам, — сказал король Гай. — Однако тебе не о чем беспокоиться. Я сам буду ручателем ее безопасности.
— Ты смеешь мне угрожать? — тихо и страшно проговорил король Корвин.
Король Гай развел руками.
— Все очень просто, — сказал он. — Мы вернемся сюда с объединенным войском, и ты просто нам сдашься. Тогда не пострадает никто.
Пальцы короля Корвина так стиснули дверной косяк, что Йонас всерьез ждал — вот-вот полетят щепки.