На основании амнистии из мест лишения свободы были освобождены 88 097 заключенных, в их числе 5737 политических преступников, 67 824 уголовных и 14 536 заключенных без соответствующего «распоряжения надлежащих начальств». На 1 апреля число заключенных уменьшилось на 75 % по сравнению с 1 марта 1917 года, и их общая численность составила 41 509 человек[125]. А к 1 сентября 1917 года в 712 местах заключения содержалось немногим более 25 000 заключенных[126].
Основная часть освободившихся занялась своим прежним делом: политические – политикой, уголовники же продолжали совершать преступления либо пошли служить в милицию, гордо указывая в биографиях, что пострадали от царской охранки. Про бывших военных заключенных официальной статистики нет, но из биографий отдельных лиц известно, что впоследствии многие воевали на разных фронтах Гражданской войны.
После амнистии в Россию вернулись преследуемые прежними властями лица, некоторых из них впоследствии будут называть вождями мирового пролетариата.
В марте – июне 1917 года Временное правительство предприняло ряд шагов по изменению уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за деяния, посягающие на власть.
Было решено упразднить часто применявшуюся при царизме ст. 102 («Участие в сообществе, составившемся для ниспровержения существующего строя»), так как подобное участие есть лишь обнаружение умысла, но не действие. Ст. 269 («Погромы, аграрные беспорядки и беспорядки на экономической и классовой почве») была заменена новой редакцией ст. 122: «Виновный в учинении совместного с другими участниками скопища, действовавшего из вражды религиозной, племенной, экономической, политической или вследствие нарушающих общественное спокойствие слухов: 1) убийства или весьма тяжкого телесного повреждения; 2) иного насильственного посягательства против личности, похищения или повреждения чужого имущества или покушения на эти деяния, наказываются в случаях, первым пунктом предусмотренных, каторгой до шести лет и в случаях второго пункта – заключением в исправительном доме или крепости»[127]. Глава V «О смуте» была переименована в главу «О преступных деяниях против государственного спокойствия и иностранных государств»[128].
Временным правительством были изданы и другие акты, изменявшие или отменявшие отдельные нормы уголовного законодательства. Так, новая редакция ст. 29 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями[129], от 17 марта 1917 года «за неисполнение законных распоряжений, требований или постановлений правительственных властей, а равно земских и общественных учреждений» установила тюремное заключение на срок до шести месяцев или денежное взыскание до 300 рублей. Прежде санкция этой нормы предусматривала не лишение свободы, а только штраф, не превышавший 50 рублей.
Каких-либо коренных реформ уголовного права в период с марта по июнь 1917 года Временное правительство, действуя в рамках непрерывности правопорядка, и не думало осуществлять.
Нельзя сказать, что правительство совсем не пыталось противостоять стихийным захватам земли крестьянами, грабежам и насилию со стороны так называемых революционных солдат и прочим проявлениям охлократии[130]. Однако делало оно это весьма неубедительно – уговорами или созданием временных судов с весьма ограниченными полномочиями.
Так, в постановлении «О земле» оно пыталось урезонить крестьян: «Земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-либо захвата. Насилие и грабежи – самое дурное и самое опасное средство в области экономических отношений. Только враги народа могли толкать его на такой гибельный путь… Земельный вопрос должен быть решен путем закона, принятого народным представительством. Правильное рассмотрение и принятие закона о земле невозможно без серьезной подготовительной работы, собирания материалов, учета земельных запасов, распределения земельной собственности, внесения условий и видов землепользования»[131]. Понятно, что «черный передел» это воззвание даже не притормозило, а крестьян только разозлило.
3 марта 1917 года приказом министра юстиции А. Ф. Керенского[132]вначале в Петрограде, а затем и в других местностях были образованы временные суды, целью деятельности которых было «быстро устранить печальные недоразумения, возникающие между солдатами, населением и рабочими». В состав временного суда входили мировой судья, представитель рабочих и представитель солдат. Согласно § 2 Инструкции для временных судов от 22 марта 1917 года[133], к их подсудности, кроме прочего, относились «посягательства против нового порядка, если они совершены не ранее 27 февраля с. г. частными лицами, в том числе и военными чинами вне службы». Эти суды просуществовали недолго и после июльских событий были упразднены.
4 мая вышло постановление Временного правительства «О временном устройстве местного суда»[134], включившее в состав мирового суда участковых и добавочных мировых судей. Членов мирового суда избирали волостные земские собрания и городские думы, их список утверждался мировым съездом.
После июльского восстания большевиков уголовная политика Временного правительства стала ужесточаться. 6 июля 1917 года министр-председатель Г. Е. Львов подписал постановление, согласно которому всех «участвовавших в организации и руководстве вооруженным восстанием против государственной власти, установленной народом, а также всех призывавших и подстрекавших к нему надлежало арестовать и привлечь к судебной ответственности как виновных в измене родине и предательстве».
Объявив преступным всякое посягательство на власть, Временное правительство в последующих постановлениях приняло жесткие меры против печати и революционных агитаторов, действовавших против власти. В частности, в постановлении о печати от 12 июля 1917 года говорилось: «Предоставить, в виде временной меры, военному министру и управляющему Министерством внутренних дел закрывать повременные издания, призывающие к неповиновению распоряжениям военных властей и к неисполнению воинского долга и содержащие призывы к насилию и к гражданской войне, с одновременным привлечением ответственных редакторов к судебной ответственности в установленном порядке»[135].
12 июля 1917 года была восстановлена смертная казнь в виде расстрела для военнослужащих за следующие преступления: «военную и государственную измену, побег к неприятелю, бегство с поля сражения, самовольное оставление своего места во время боя и уклонение от участия в бою, подговор, подстрекательство или возбуждение к сдаче, бегству или уклонению от сопротивления противнику, сдачу в плен без сопротивления, самовольную отлучку из караула ввиду неприятеля, насильственные действия против начальников из офицеров и из солдат, сопротивление исполнению боевых приказаний и распоряжений начальника, явное восстание и подстрекательство к ним, нападение на часового или военный караул, вооруженное им сопротивление и умышленное убийство часового, а за умышленное убийство, изнасилование, разбой и грабеж – лишь в войсковом районе армий. Тому же наказанию подлежат и неприятельские шпионы»[136]. Революционный суд состоял из двух офицеров и трех солдат, предварительное следствие не предусматривалось, а приговор приводился в исполнение немедленно.
11 сентября 1917 года было принято Положение о выборах в Учредительное собрание, которое в гл. IX «Об ограждении свободы и правильности выборов» содержало 18 статей о преступлениях против власти, нарушающих законодательство о выборах[137]. К ним, в частности, относились: самовольное снятие, уничтожение, закрытие или изменение публично выставленных воззваний, оповещений или избирательных списков; самовольное вторжение в помещение для предвыборной агитации; уничтожение или повреждение литературы для предвыборной агитации; угрозы и насилие в отношении лиц, действующих от организации избирателей; попытка воспрепятствовать предвыборным собраниям, работе избирательных комиссий путем насилия, угроз и тому подобных действий; воспрепятствование свободному осуществлению избирательного права путем угрозы, обмана, злоупотребления властью или использования экономической зависимости и др. За совершение этих преступлений предусматривалось наказание в виде ареста, заключения в исправительном доме, тюремного заключения и даже каторги.
Однако на силовое противодействие большевистской угрозе Временное правительство так и не решилось, прежде всего в силу своих демократических убеждений. Н. С. Тимашев, впоследствии крупный американский социолог, предлагал включить в уголовное законодательство запрет на «преступное возбуждение масс». Впоследствии он вспоминал: «За три дня перед коммунистической революцией… посетил министра юстиции и задал ему вопрос, почему он не дал указание прокуратуре применить право, которое может быть названо „lex Тимашева“, с тем чтобы остановить опасную пропаганду. Ответ был таков: министр юстиции, сам социал-демократ, верил в то, что при демократии любой вид пропаганды допустим и не подлежит преследованию. Три дня спустя коммунисты были в Зимнем дворце, где находилось правительство, а демократический министр – в тюрьме!»[138]