- Там только что метеориты упали, - я пальцем указал в сторону аномалии, - пять штук.
Андрей меня не слушал, скрылся в окне.
Я вздохнул, еще раз взглянул на спокойное море, чистое небо и пошел к самолету. Мы наспех перекусили. Во время трапезы Андрей хитро поглядывал на меня и рассказывал об авианосце. Оказывается, наш авианосец вовсе не авианосец, а тяжелый авианесущий крейсер и носит имя «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», входил в состав ВМФ России, предназначался для поражения крупных надводных целей, для защиты морских соединений от атак противника. Рассказывал Андрей с интересом, казалось, хотел произвести на меня впечатления. Я впечатлился: 55000 тонн водоизмещение, длина 305 метров, полная скорость 29 узлов, автономное плаванье 45 суток, экипаж 1690 человек, 12 вертолетов Ка-27, тридцать самолетов Су-33 и Су - 25УГТ.
Несмотря на ворох выданной информации, складывалось впечатление, что Андрей недоговаривает, что самое сладкое оставил на потом. Был он в это утро необыкновенно говорливый и энергичный. Мои подозрения оправдались.
Едва Андрей набрал высоту и положил машину на курс, произнес, -Михалыч, ты даже не представляешь, что я нарыл. Пока ты сопел в две дырки и чмокал губами, я лопатил массивы информации. И мне таки повезло. Попался некий документ под грифом «секретно». - Андрей уже не сдерживал восторга, голос его завибрировал. - Черт подери, я нашел! Михалыч, нашел! Возьми-ка птаху в свои руки.
Я взялся за штурвал. Андрей наклонился к папке, которую ранее воткнул между сиденьями, и стал в ней судорожно капаться.
- Что? - заулыбался я, предчувствуя нечто сногсшибательное.
- Зырь сюда, Михалыч, старичок, ты мой дорогой, - он вытащил из паки и теперь держал перед моим носом лист формата А 4 покрытый рябью машинописного текста.
- Что это? - я еще шире растянул губы.
- Это, это, - Андрей набирал в грудь воздуха после каждого слова, как будто собирался взорваться или так дунуть, что с меня сорвет скальп. - Это докладная, за таким-то номером главкому ВВС. Но это не главное, главное вот здесь. - Андрей измывался надо мной. Я видел его игру, видел, что он испытывает от этого удовольствие и подыгрывал. Он провел пальцем по неразборчивой мелкокалиберной строчке.
- Ты не видишь?
Я помотал головой. - Нет.
- Ну, так я тебе скажу. Здесь черным по белому написано, что наш мать, перимать, супер, пупер - самолет, под кодовым названием «Одиссей», нехай его в трещину, 24 мая 2038 года в 11.00 по МС совершил пробный старт, а ребята с этого авианосца отслеживали его, - Андрей многозначительно посмотрел на меня. - Но опять же не это главное. Самолет хотели посадить в Энгельсе, на «Балтиморе», там, Михалыч, где мы с тобой были вчера, но по причине неправильного расчета топлива изменили планы. И вот теперь, Михалыч, приготовься.
- Весь во внимании, - я подобрался и сел удобнее в кресле.
- Михалыч, его посадили на аэродроме «Восточный» в Курске! - он хлопнул рукой по листу и громко, радостно засмеялся. - «Восточный» является аэродромом совместного базирования. Используется как гражданской, так и военной авиацией. Там, оказывается, базировалась авиабаза ВКО. Представляешь, все это время он был у нас под носом.
Андрей вытянул руку и щелкнул меня по носу.
- Под самым носом.
Андрей громко засмеялся, заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. - Теперь надо молиться, чтобы он там и остался. - Просмеявшись, уже серьезно он сказал. - Самолет мы почти нашли - это плюс, но и узнали, что он без топлива - это минус. Отсюда вытекает - контрабандное милитари нам нужно, как никогда.
- Вдруг он летает на специальном каком-нибудь топливе? - обеспокоился я.
- Ни черта не на специальном, а именно на самом настоящем самолетном керосине.
- Ты для того поджег рубку, чтобы уничтожить всю информацию о нашем самолете?
- Соображаешь, старичок, - Андрей подмигнул мне, - перебдеть, лучше, чем недобдеть.
- Так-то да.
- Крейсер нам еще пригодиться на обратном пути, как пересадочная база, поэтому топить не будем, - он хитро подмигнул мне. - Тем более у нас не было времени его обследовать досконально. На обратном пути восполним упущенное.
- А как быть с бензином для лашки на обратный путь?
- Часть оружия, совсем незначительную, обменяем у местных ребят на горючку.
Мы летели над грядой островов, раскиданных по Средиземному морю. Надо признать сильно рисковали: тащиться в такую даль, не зная метеоусловий чревато последствиями. За последние годы климат сильно изменился. Ледники растаяли и уже не отражали солнечное тепло, а тепло, как всем известно, это энергия. Повышенная температура океана приводит в движение одно из самых разрушительных явлений природы - ураган. Все восточное побережье штатов, что не ушло под воду, перемололи гигантские торнадо. «Катрин» по сравнению с ними - дерьмо на палочке.
Чем дальше мы отдалялись от берега, тем сильнее я волновался. Тучи, надвигающиеся с запада, могли принести ливень и грозы, что довольно часто происходит в этих широтах.
Спустя полчаса, на лице Андрея я заметил слабые признаки беспокойства. Как он не старался придать голосу спокойствия, а жестам непринужденности, все же пришлось признать угрозу и прервать полет. Мы приземлились на одном из островов. Ландшафт в основном горный, хребты, усыпанные зелеными шапками, меж ними сеть извилистых дорог, небольшие поселения, неровные квадраты заброшенных пашен.
Решили приземляться подальше от населенных пунктов. Пролетели над пустой дорогой, перегороженной сгоревшим грузовиком, и посадили самолет на поле вблизи от строений, напоминающих ферму.
Шквальный ветер с ливнем налетел, словно зверь из засады. Сразу потемнело и хлынуло. Мы бежали под ливнем к низкому, вытянутому зданию, напоминающему коровник. Заскочили внутрь через дверной проем без дверей и остановились. Скупой свет едва проникал внутрь, сквозь узкие грязные окошки, устроенные под самым потолком. В коровники царил полумрак.
- Здесь раньше скотину держали, - проговорил Андрей, стряхивая с волос воду. - Чувствуешь, как воняет?
Послышался щелчок, тусклое расплывчатое пятно света медленно двинулось по замызганной стене вправо. Фонарь в руке Андрея, высвечивал деревянные, окрашенные известкой загоны, бетонный замусоренный пол, пучки соломы, изъеденные ржавчиной железные кормушки, грязные в черных брызгах и мазках беленые стены. На центряке валялись опрокинутые бидоны, шланги, ведра, обломки досок…
Желтый луч выхватил из темноты мертвую корову. Она лежала в загоне, у стены запрокинув голову. Сквозь пятнистую шкуру проступали ребра, сильно выпирали кости таза. Вместо вымени и кишечника была черная дыра. По хлеву бегали жирные крысы. Некоторые останавливались, садились на задние лапы, смотрели в нашу сторону, поднимали мордочки и принюхивались. «Их работа», - подумал я, отводя взгляд от туши дохлой коровы.
По шиферной крыше яростно колотил дождь. Он, то набрасывался, словно желая проломить хрупкую защиту, то отступал, чтобы накопить силы для следующей атаки. Пахло коровьим дерьмом, известкой, сырым бетоном и еще каким-то сильным, как мне показалось, дезинфицирующим средством. В голове закружился барабан из подходящих слова: шприц, игла, скальпель, препараты, инфекция, ветеринар, зараза, язва, ампутация. Мне стало не по себе, ощутил незримую угрозу, витающую кругом, и вдыхаемую вместе с воздухом. Спазм стянул горло.
- Может, дальше не пойдем? - просипел я, всматриваясь в мутную темноту коровника.
- Тут даже присесть негде, - отозвался Андрей, - в конце коридора дверь должна быть, к коровнику пристройка какая-то лепилась. А если дождь зарядил на сутки? Нет, Михалыч, надо поискать ченьть получше хлева.
Мы остановились одновременно. Справа из темноты сквозь глухую канонаду дождя слышался угрожающий рык. Холодок пробежал у меня по телу. Андрей резко направил фонарь на звук. Привалившись к стене, возле деревянного корыта на пучке соломы лежала огромная псина с подрезанными ушами. Она скалилась, задыхаясь рыком, косила на нас безумным, звериным глазом, который в свете фонаря сверкал демоническим блеском. Я разглядел большие желтые клыки, блестевшие в темноте полированной костью. Шерсть на загривке встала дыбом, превращая собаку в пищерного троля. У брюха собаки копошились щенки. А кругом валялись обглоданные кости. В куче останков виднелся ботинок на толстой подошве, с высоким голенищем. Не хотелось думать, как он тут оказался.
- Назад, - прошептал Андрей и плавно завел руку за спину. Мы пятились, медленно без резких движений. Желтый свет фонаря подрагивал на зверином оскале. Псина продолжала задыхаться утробным рыком.
Сзади послышалось какое-то цоканье. Я обернулся. Гигантскими скачками, опустив голову, к нам мчалась огроменная собака. Ее темный силуэт несся по блеклой световой дорожке, простирающейся от двери по центральному проходу. Где-то в слева громыхнули небеса, я вздрогнул. Через секунду яркая вспышка озарила хлев. Отчетливо увидел бегущего монстра. Все внутри у меня похолодело. Самое жуткое в творившемся кошмаре было молчание, с которым пес мчался на нас. Происходящее казалось нереальным, словно я шагнул за невидимую пленку и оказался в другом измерении.
Желтый луч подрагивал и держал существо в центре света. Собака быстро приближалась. Глаза ее горели, как два мощных светодиода, скрежет когтей становился громче. У кучи костей зашлась лаем сука. В моей голове совершалось нечто невообразимое. Казалось, весь ужас, творящийся вокруг, чей-то вымысел. Дождь нещадно барабанил по шиферной крыше. Опять раскатисто бахнул гром. Почему Андрей не стреляет, он уже миллион лет назад потянулся за пистолетом. Черт его подери. Снова перевел взгляд на бегущую бестию. Она была совсем рядом, буквально в пяти метрах. Я обернулся к Андрея и не увидел его. Вдруг понял, что я один, не было никакого Андрея, поэтому он все никак не стреляет и никогда не выстрелит. Ощутил легкий налет помешательства, в голове что-то сдвинулось. Ненамного, но достаточно, чтобы потерять под ногами почву реальности.