И эта мысль заставила его остановиться. Похоже, ему стоило присмотреться к своему состоянию. И не только своему, но и окружающих людей…
— Вера, а что ты сейчас ощущаешь? — спросил он у дочери.
— В смысле, пап? — не поняла та.
— Ну… Может, тебя злость одолевает? Раздражение? Может, ещё что-то? — пояснил Игорь.
— Нет… — уверенно ответила та, но под строгим взглядом отца подумала и призналась: — Ну, раздражение… Но это же нормально! Вася с Андреем куда-то пропали!
После чего Игорь повернулся к нюхачу:
— Буар, а ты как?
— Есть пара эмоций… — уклончиво ответил нюхач, глядя в землю. — Думаешь, нас кто-то специально провоцирует?
— Нет, Андрей и Вася сами ружья раздают, а потом по углам шхерятся!.. — рыкнул Игорь, но всё-таки заставил себя успокоиться.
Снова приступ раздражения и злости… Он накатил как-то уж совсем внезапно, даже с учётом ситуации. Но при этом было кое-что ещё… Раздражение и злость ощущались настолько естественными, «своими», что сдержаться оказалось почти не под силу.
Игорь попытался вспомнить, когда это началось, но не смог.
Вроде бы до того, как зашли на территорию амбара, свои эмоции он мог объяснить. И точно большую их часть контролировал. Или решение объявить дезертирами сбежавших дознавателей тоже было неспроста?
Спустя ещё пару секунд размышлений, Игорь решил, что такое объяснение было бы не самым приятным. На всякий случай он заглянул в параметры, но Сосуд Порядка был на вполне приемлемом уровне. И даже развитие нейронных связей почти не изменилось.
Проблема находилась непосредственно в самой психике. Прямо в голове. И это вызывало раздражение. Больше того, какую-то глубинную ярость…
Игорь снова сделал над собой усилие, отмахиваясь от нахлынувшего чувства. И попытался вспомнить, откуда появилось и как развивалось ощущение злости. Но в том-то и проблема… Эта злость была его чувством. И не воспринималась его мозгом, как нечто постороннее.
— О чём задумался, пап? — дёрнув его за рукав, спросила Вера.
Как-то уж слишком резко. И невовремя.
«Да эта избалованная пигалица совсем от рук отбилась! — первая мысль, мелькнувшая в голове, опять вызывала раздражение, но Игорь сумел подавить вспышку злости. — Она раздражается… Я раздражаюсь… Буар, интересно, тоже раздражается?».
— Буар, так что за эмоции тебе докучают? — поинтересовался он.
И успел поймать виноватое выражение, мелькнувшее на лице нюхача.
— Да так… — ответил тот. — Мелочи…
— Не мелочи! — возразил Игорь. — Нас кто-то вынуждает испытывать одно и то же чувство. У меня — раздражение и злость. У Веры, похоже, тоже. А у тебя, Буар?
— Эм-м-м… Чувство вины, — нехотя признался нюхач. — Думаешь, это стороннее вмешательство? Мы все могли жутко устать, чисто психологически. Всё-таки темнота постоянно давит. И порождения…
— Нет-нет. У меня бывало и похуже… — пояснил Игорь. — Но никогда не бывало так… Я не понимаю, как нам навеивают нужные эмоции. Это пугает, если откровенно…
— А могут и не навеивать! — неожиданно встрепенулся Буар. — Ты раньше за собой внезапных вспышек злости не замечал? Никогда не было?
— Да бывает… Регулярно. Просто не так сильно! — признался Игорь, а потом посмотрел на Веру: — А ты, дочь?
— Ну… Тоже бывает… — спрятав глаза, сказала девочка. — Ты вот, например, пап, иногда жутко раздражаешь…
— Значит, нам не навеивают эмоции! — заключил Буар, поднимая руку и предотвращая новую порцию недовольства Игоря. — Они наши и только наши. А вот раздуть их посильнее…
Крики, прозвучавшие в толпе женщин, заставили всех повернуть туда головы. Что происходит, было неясно, но судя по голосам — либо спор, либо драка. Игорь заметил, как в толпу оперативно ввинтился Крылов и двое бойцов.
Чем дольше Игорь смотрел в ту сторону, тем больше понимал очевидное: остальные тоже находятся под каким-то воздействием. В глазах женщин плескалось много чего: неуместное веселье, слишком сильная злость, слишком сильный страх…. В общем, всего было как-то чересчур. Как будто каждая из девушек по бутылке выпила, но алкоголем-то здесь и не пахло…
Чем дальше, тем меньше Игорь сомневался: происходит что-то странное. От резких действий останавливало лишь понимание, что надо бороться не с последствиями, а с причиной. И только так…
Из толпы выволокли двух дам, которые всё ещё пытались дотянуться друг до друга. И это несмотря на то, что их удерживали здоровенные боевики из службы дознания. Волосы у девушек были встрёпаны, на лицах — кровоподтёки и ссадины. А Крылов вышел из сомкнувшихся женских рядов с таким растерянным лицом, что его даже жалко стало.
Досмотрев сцену до конца, Игорь двинулся дальше к складу. И очень старался теперь контролировать каждую свою мысль, каждую возникавшую эмоцию… Получалось так себе. Когда он подошёл к Изотову, принимавшему доклад, и попытался задать вопрос, тот поднял руку, призывая не отвлекать его. А злость и ярость хлестнули по мозгам Игоря так сильно, что сложно было не влепить дознавателю от всей души…
Чтобы успокоиться, пришлось глубоко вдохнуть… И начать медленно выдыхать сквозь стиснутые зубы…
Впрочем, Изотову приходилось не легче. Под конец доклада он вообще наорал на бойца. А тот в ответ полыхнул такой злобой, что, казалось, вот-вот испепелит дознавателя.
— Ну что ещё? — чуть более агрессивно, чем следовало, спросил Изотов.
— Раздражение? Злость? Убил бы меня, но нельзя? — понимающе усмехнулся Игорь.
— Нет, но… Вообще-то да… Раздражение и усталость, — признался Изотов. — Кстати, я отправил людей искать твоих ребят…
— Скорее всего, это ваши люди и виноваты… — покачал головой Игорь. — Где десяток Ветрова? Внутри?
— Да. Идут налево от входа! — показал рукой направление дознаватель.
— Тогда мы к ним!.. — решил Игорь и, махнув спутникам, двинулся в темноту склада.
— А что случилось? — крикнул ему в спину Изотов. — Почему ты думаешь, что это наши бойцы виноваты?
— Не сейчас! — резко бросил Игорь через плечо.
И опять слишком резко. Раздражение, накатившееся во время разговора, бурлило и грозило прорвать плотину. Вот только оно было таким естественным, что его не удавалось загодя вычленить среди других чувств, бурлящих внутри. Разве что когда уже к горлу подкатывало…
— Мне кажется, или воздействие стало сильнее? — пробормотал Игорь.
— Стало… — мрачно отозвался Буар. — Нас давят.
— И что это может быть? — спросил Игорь, запуская «светлячков» в направлении, куда ушёл отряд Ветрова.
— Да что угодно… Многие чудодеи такое умеют! Правда, чтобы накрыть всю нашу ораву, нужен сильный чудодей. Ещё и такой, которому универсальных единиц не жалко… — нюхач вдруг остановился и глубоко вздохнул. — Вот зараза, опять…
Путь удалось продолжить через пару секунд, когда Буар-таки взял себя в руки. А ещё через минуту Игорь со спутниками дошёл до конца склада, где сгрудились бойцы нужного десятка.
— Открывайте! — требовательно орал командир, барабаня огромным кулачищем в дверь. — Кому сказал, дебила кусок!..
— Да пошёл ты! — отвечали из-за двери. — Не возьмёшь, урод!
— Сука, дай только добраться до тебя! Порву, тварь!.. — ревел один из бойцов, колотивший по двери рядом с командиром.
— А защитить от этого… Тоже может только чудодей? — показав глазами на буйных ребят, спросил Игорь у Буара.
— Да… Либо сам себя в узде держи, — отозвался тот. — Но мы, похоже, уже не справляемся…
Игорь подошёл к отряду и кашлянул. На него, естественно, не обратили внимания. Бойцы увлечённо пинали дверь, пытаясь выкурить засевших внутри охранников склада.
Пришлось повысить голос:
— Господа! Кто из вас Александр?
Бойцы затихли, развернулись… И продемонстрировали такую гамму раздражения, страха и ненависти, что Игорь чуть не отшатнулся.
— Тебе какое дело? — с очень нехорошим прищуром спросил командир.
Это Игорю не понравилось. Совсем не понравилось. И не потому, что командир был опасен: вряд ли бы этот бугай смог даже поцарапать рыцаря.
А потому что десятник, кажется, уже пребывал на грани срыва. И очень плохо себя контролировал.
— Ветров? — спокойно спросил Игорь, гася вспышку собственного раздражения.
— Ну и? — спросил тот, на каждом вдохе широко раздувая крылья носа.
— Держи себя в руках, Ветров! — посоветовал ему Игорь. — Пока моя дочь справляется с этим лучше…
На первой части фразы командир десятка чуть подался вперёд, а на второй — взглянул на Веру, стоявшую с непроницаемой мордашкой. После чего замер на несколько секунд, как истукан.
В течение этого времени на лице десятника последовательно сменялись эмоции. Злость, растерянность, озарение и удивление. А к концу этой смены настроений перед Игорем уже был собранный и совершенно безэмоциональный мужчина:
— Прошу извинить, вождь. Нам стоит волноваться?
— Похоже, стоит, — кивнул Игорь.
— Воздействие хитрое: работает на собственные эмоции… — добавил Буар. — Но очень сильное.
— Ясно, — кивнул командир десятка, не обращая внимания на удивленные перешёптывания бойцов. — Вам нужен Саша? Какой из двух?
— А их двое? — удивился Игорь. — А который недавно ружьё подруге дарил?
— Я дарил, — отозвался черноволосый крепыш. — Нельзя, что ли?
— Можно, — пожал плечами Игорь. — А ружьё где взял?
— Где взял… — с вызовом начал тот, но был прерван командиром:
— Саша, тупой олень, блин! На нас кто-то воздействует. Эмоции убрал! И отвечай по форме!
Игорь мог относится к дознавателям не слишком хорошо. Мог даже злиться на них. Но их было за что уважать. И чему искренне завидовать. Саше понадобилось не больше десяти секунд, чтобы взять себя в руки.
А вместе с ним тем же занимался и остальной десяток. И они все смогли это сделать! Все!..
— Ружьё я у Арутяна выменял… — наконец, ответил крепыш.
— Какой у него десяток, не подскажешь? — уточнил Игорь.
— Это десяток Боки, — ответил за Сашу командир. — Что-то случилось?