Последние события выбили меня из колеи, и я совсем расклеилась. Добивало то, что Макс вернулся в Нью-Йорк. Я так привыкла к нему за последнее время. Если бы не он, не знаю, как бы я справлялась одна. Его глупые шутки в купе с настоящей дружеской поддержкой были моим единственным якорем.
И вот он уехал, обещая в любом случае поддерживать связь. Но этого мне мало.
Радовало лишь одно. Лукас рассказал мне, что Картер не трахал ту брюнетку. Он не смог. И я верю ему. Брат не стал бы меня обманывать. По крайней мере, я знаю, когда он лжет.
Подумав об этом, улыбка расползлась по лицу, но тут же сползла, когда я вспомнила, что он избегает меня. Он пропадает на работе и возможно в лофте, к которому у меня теперь нет доступа. Лукаса и Джека тоже постоянно нет дома. Я схожу с ума, мотаясь из дома Джека к отцу, убивая время.
Кто-то мягко провел рукой по моим волосам, и я оторвалась от книг. Я сидела, подогнув колени к подбородку на барном стуле за кухонным островком, погрузившись в книги и заодно поедая фирменный энчиладос, приготовленный Лоис.
– Чем занимаешься, крошка?
Джек встал напротив меня и налил в чашку горячий кофе из кофемашины.
– Пытаюсь готовиться к колледжу, – улыбнулась я.
– Я рад, что ты снова здесь, Кейли.
– Знаю. И на самом деле, поражаюсь твоему огромному сердцу.
Джек слабо улыбнулся.
– Не стоит жить прошлым. Последнее, что мы хотели, чтобы ты была втянута в наши старые проблемы.
– Но… – я сглотнула. – Маме ведь нет оправдания.
– Нет, – согласился он. – Но каждый заслуживает второй шанс.
– Неужели я такая наивная и глупая, что ничего не замечала?
– Все не так, Кейли. Не думай об этом. Твои родители помирятся, я уверен.
На его лице появилась едва скрытая грусть. Несмотря на количество окружавших его женщин, ни одна из них не стала его женой. Значит ли это, что он все еще любит маму? Даже вопреки тому, какую гадость она сделала, уходя от него?
– Джек.
Он снова посмотрел на меня.
– Почему ты не женился? И имею ли я права задавать этот вопрос?
– Кейли. – Джек улыбнулся. – Кто-то любит лишь однажды, кому-то удается полюбить еще не раз. А у меня просто не было времени. Я воспитывал двух сыновей и всего себя отдавал им и работе. Так что… – Он развел руками.
– Понимаю. – Я грызла ручку, придумывая очередной вопрос.
– А ты. – Джек обратился ко мне. – Ты влюблена, Кейли?
Его карие глаза хитро прищурились, и я скорчила лицо.
– Умно.
Джек стал серьезнее.
– Никто не понимает, что происходит между тобой и Картером. И что ждать дальше.
– Джек…
– Я все же скажу, Кейли. Вас всегда тянуло друг к другу. Ты всегда на него смотрела не так, как на брата. То же самое касается и Картера. Я не против. И никогда не буду запрещать. Но. Вы оба должны понимать, что подобного рода отношения терпят много осуждения. Со стороны друзей и родных, в общем тех, кто привык видеть в вас родственников. И чем старше вы становились, тем все больше усложнялось. И посмотри сейчас. Вы не можете находиться в одном доме. И мне и Лукасу это невыносимо.
Я опустила голову. Меня больно ранили его слова, ведь они были правдой.
– Но я-то здесь, – прошептала я. – Это он бежит от меня.
Джек протянул руку и сжал мою ладонь.
– Картер раздражителен последнее время. Сейчас он проходит тесты в центре по поводу нарушения сна. Его это мучает, и он считает себя больным. Ты нужна ему. Будь терпеливей. Я знаю тебе это сложно, но попытайся.
Я кивнула. Джек обошел кухонный островок, поцеловал меня в макушку и вышел из кухни.
Глава 24
Картер
– Вам часто снятся кошмары, Картер?
Я удивленно вскинул брови, глядя на доктора Морриса.
– Мне не снятся кошмары. И это ваши результаты?
– Вовсе нет. Я наблюдал за вашим сном всю ночь.
– Вы наблюдали за моей мозговой активностью, – напомнил я ему. – Не говорите так, будто вы Фрэдди Крюгер.
Доктор Моррис сначала улыбнулся, а затем негромко рассмеялся.
– Мне нравится ваш независимый юмор, Картер.
– Независимый юмор? Что это еще значит?
– Вы этого даже не замечаете. Но вы скованы в общении со мной. – Он проигнорировал мои вопросы. – Вы не больны, я повторяю.
– Спасибо, – я стиснул зубы. – Мне ясно. Ну, так что вы там посмотрели на этой диаграмме?
На столе между нами лежали непонятные для меня бумаги. Доктор Моррис взял одну из них и потер подбородок.
– Так кошмары вас не беспокоят?
– Я думал, вы знаете ответ на этот вопрос.
– Да, – подтвердил он. – Когда вы спите, вы видите сны.
– Вау, – саркастично охнул я.
Он не обратил на это внимания.
– Вы не помните ничего из своего детства, Картер.
– Ошибаетесь.
– Я имею в виду до того момента, как вошли в семью Холмес. Ваши родители погибли, и вас недолго воспитывал дедушка. Вы помните то время?
В голове образовалась пустота. Сколько бы я не рылся в памяти, я не мог ничего вспомнить.
– Вы думаете, что у меня психологическая травма на почве потери родителей и входа в новую семью?
– Я этого не исключаю. Но сомневаюсь. Действительно, сомневаюсь. Как психолог и невролог. Вы не видите сны, а скорее всего воспоминания. Ваш мозг не может с ними справиться. Вам нужно вспомнить. Разум борется, но не может. Эти воспоминания не обязательно могут быть плохими.
– Какой-то бред, док. Так я смогу спать?
– Да, Картер. Как только вспомните.
Мне надоел этот бессмысленный разговор.
– Что ж, спасибо. Надеюсь, больше не увидимся. – Я поднялся на ноги, намереваясь уйти.
– А я надеюсь в обратном. – Доктор Моррис поправил очки. – Поговорите с отцом или с кем-то еще из старших родственников. Я буду ждать вас.
Попрощавшись, я вышел из кабинета.
Я был разочарован. Думал, что этот центр действительно мне поможет, но они только промыли мне мозги. С таким же успехом я мог посетить психушку.
Въезжая через ворота дома, я убедился, что машины Кейли нет. В последнее время она часто остается здесь, и я ее избегаю. Меня все меньше беспокоит ее поцелуй с тем парнем и те дни, что она с ним провела. На меня напало какое-то безразличие и злость на Лукаса за то, что он отчаянно пытается все уладить между нами. Он столько лет ничего не замечал, невольно вдалбливая мне в голову о невозможности быть с ней, что его обратные действия приводят меня в бешенство.
Остаюсь у Эм. Извиняюсь вином и пинчо. И попробуй только ухмыльнуться, козел!
Вся моя злость мигом улетучилась. Губы растянулись в улыбке, и я громко рассмеялся и откинулся на сидение с телефоном в руке. Надеюсь, у них сложится.
Сэм встретил меня своей фирменной улыбкой.
– Картер. – Отец появился в футболке и домашних штанах. – Ты сегодня останешься?
Я кивнул, указывая на его штаны.
– Давно тебя таким не видел. Не хватает бутылки пива и небольшого брюшка.
– Ну, пиво могу пообещать, а вот на счет брюшка, – он, смеясь, пожал плечами. – Сегодня я дома и хочу поговорить с тобой.
Он кивнул в сторону коридора, и я последовал за ним в его излюбленное место во всем доме – бильярдную. Отец взял кий и, убрав треугольник, сделал первый удар по шарам.
– Расскажи мне.
– Что? – Я стянул с себя рубашку и взял второй кий.
– Ты ведь от доктора Морриса.
Отец сделал еще пару ударов и наконец промазал. Он посмотрел на меня, в ожидании не моей очереди, а ответа. Я забил два шара в правую лузу.
– Он промыватель мозгов. Психолог.
– Есть разница, – возразил отец.
– Да, но… – я снова ударил по шарам. – Он говорит, что я не могу кое-что вспомнить. Мои проблемы со сном связаны с детскими воспоминаниями, которых я не помню до того, как ты усыновил меня. Это какая-то ерунда. Я рос в хорошей семье. Ты ведь не из приюта меня забрал.
Его очередь бить, но после моих слов, его кий замер над шаром. Я, молча ждал, но ничего не происходило.
– Отец?
– Если бы я знал.
– Что? Чего я не знаю?
– Раньше с тобой такое было не часто. Все думали, что твоя бессонница связана с потерей родителей и деда. Но потом выяснилось, что ты вообще этого не помнишь.
– Помню, но смутно. Но ведь это нормально.
– Да, наверное. – Он вздохнул и положил кий на стол. – Но я делал все, чтобы у тебя были прекрасные воспоминания о детстве.
Я ничего не понял.
– Так и есть. В чем дело?
– Девятнадцать лет назад в Оушенсайде Мэри и Картер Майлс ехали от друзей. Твои родители были тогда молоды. Они заехали на заправочную станцию. Это было зимой. Пока Картер заправлял машину, Мэри услышала детский плач. Ребенок сидел на холодной металлической лавке возле уборных и плакал.
Мое дыхание сбилось. Я уже знал, кем был этот ребенок.
– Тебе не было и четырех, Картер.
– Мои родители наркоманы? Кто они? – Странно, но мой голос оставался спокойным.
– Нет, – покачал головой отец. – Все не так. Позже оказалось, твоя мать… то есть та, кто родила тебя. Боже, Картер она совсем еще девочкой была. Ей было шестнадцать. А тот, с кем она жила, на десять лет старше. Был суд. Все сделали тихо и по-быстрому. Их лишили родительских прав, девочку отправили к матери, а того парня упекли за решетку за совращение. А тебя усыновили.
– Это… словно не про меня. – Я сел в кресло и закрыл лицо руками.
– Это и не про тебя. Просто такое случается. У тебя появились хорошие родители, которые к несчастью погибли. Ты их сын и мой.
Он подошел ближе и взял меня за руку.
–Так я не Майлс и не Холмес. Эти фамилии, что я ношу, – одними губами произнес я.
– Вот почему я не хотел тебе рассказывать, – резко сказал отец. – Ты начинаешь копаться в себе, выдумывая нелепые байки типа «что же со мной не так». Тогда ты был напуган, очень. Они тебя просто забыли на той станции. Забыли. Но ты не вырос каким-то больным. Пожалуйста, только не думай так.