– Пахнет кровопролитием? – спросил Кильон.
Куртана мрачно кивнула.
– Очень надеюсь, что да. Ты как, настроен помогать?
– Если вы о первой помощи раненым, то конечно.
– Вообще-то я не об этом. Нам нужны помощники у надфюзеляжного орудия. Ты к высоте привык, так ведь? – Куртана повернулась к своему помощнику. – Поатраль, отведи доктора в арсенал и подбери ему что-нибудь полезное. Доктор, если пожелаешь кокнуть парочку черепов, не стесняйся.
– Пойдем со мной, – велел Поатраль.
Глава 24
Они отправились в арсенал. Поатраль взял четыре ружья, похожие на винтовки. Одно из них он повесил Кильону на плечо, а второе сунул ему в руки. Потом оба зашагали вверх по узкой винтовой лестнице, от гондолы к гулким сводам воздушного корабля, где маячили емкости обеспечения плавучести, огромные и хрупкие, как драконовы яйца.
Лестница привела к надфюзеляжной турели, еще живой и обслуживаемой. В воздухе не чувствовалось ни дуновения ветерка, «Репейница» словно попала в полосу штиля. На полпути к турели два авиатора дежурили у пулеметов, установленных на огороженной платформе. Дежурили, но не стреляли. Вероятно, те пулеметы не обладали дальнобойностью орудийной спарки и их планировали ввести в дело, когда черепа приблизятся.
Турельная установка поливала небо смертоносным огнем. Шум двигателей уже не заглушал грохот двуствольного орудия, и тот был невыносим. Горячие стволы двигались в бешеном темпе. Сквозь брешь в задней стенке турели Кильон видел двух стрелков в очках и масках и корректировщика с биноклем, вращающего маховики рулевого механизма. Стволы поднимались и опускались относительно легко, а вот вращать турель стало трудно. Пока это не имело особого значения: бандиты были еще слишком далеко, чтобы стрелять по ним как по неподвижной мишени. Кильон увидел врагов собственными глазами – плотный пучок тонких как лезвие крыльев, стаю тощих птиц, поднявшихся на большую высоту. Чуть дальше шар, с которого спрыгнули черепа, летел с опустевшей корзиной. Немного ближе, почти вровень с «Репейницей», два шара, оставшиеся от четвертой волны, поднимали в небо свой груз. Шары пятой и шестой волн – сколько их там уцелело – с «Репейницей» еще не поравнялись.
На первый взгляд казалось, что бандитам не выдержать продолжительного обстрела, но они демонстрировали обратное. Кильон вспомнил, что у снаряда параболическая траектория, на его полет влияет деривация и вместе со скоростью он теряет энергию. Если вокруг корабля скорость ветра стабильна, пролетев поллиги, снаряд отклонится незначительно. Но бандиты наверняка летели не кучно, а рассредоточились куда сильнее, чем казалось издали.
– Следуй за мной, – велел Поатраль, ведя Кильона мимо турели.
По узкому огороженному трапу вдоль фюзеляжа они прошли половину пути до выпуклого киля, скрывавшего из вида сам хвост. Здесь трап расширялся и вмещал еще одну платформу, на которой стояла пара пулеметов с двуручными рукоятками.
– Дело простое, – начал Поатраль, перекрикивая грохот орудия на турели, – целишься и жмешь на гашетку. Черепа приближаются быстро, так что стрелять придется с упреждением. Бей туда, где они появятся, а не туда, где находятся сейчас. Пусть они летят на твою очередь.
– На что рассчитывают черепа?
– Сесть на нас. – Поатраль снял правый пулемет с предохранителя. – А потом захватить корабль и перебить весь экипаж, включая тебя. Они на это способны, не сомневайся.
– Я и не сомневаюсь.
– Секунд через двадцать черепа окажутся в зоне досягаемости. Первым огонь открою я, ты присоединяйся.
Кильон взялся за рукоятку и развернул пулемет так, чтобы шесть подлетающих бандитов оказались в сетке прицела. Они стали заметно больше, чем считаные секунды назад, и неслись к «Репейнице» под небольшим углом. Постепенно Кильон разглядел черепов, эдаких бумажных ангелов со складками, жесткими хребтами и черными, как у летучих мышей, крыльями. Сами летуны напоминали сгустки мрака в броне.
Поатраль еще не открыл огонь из левого пулемета, когда пушечный снаряд попал в цель и разорвал одного из летевших на фланге. Крылья превратились в темные трепещущие клочья, когда осколки пробили каркасные жилы и связки-манипуляторы, а сам летун – в облако раздробленных доспехов, раскрошенных костей и алой крови. Словно среди бела дня устроили убогий салют.
Погибший череп полетел вниз, но уцелевшие пять быстро сомкнули ряды. Казалось, стволы спарки и дальше будут палить синхронно, однако звук изменился, и Кильон понял, что стреляет только один ствол. Зона порабощала «Репейницу», лишая всех преимуществ над врагом.
Поатраль открыл огонь, Кильон присоединился к нему секундой позже. Пулеметы стояли на прочных станках, но отдача оказалась на удивление сильной. Если Кильон не отпускал гашетку, пламя, вылетающее из вытяжных каналов, скрывало бандитов из вида. Опытный Поатраль стрелял непрерывно. Уцелевший ствол турельной установки снова попал в цель. Еще один бандит по пологой дуге полетел прочь от товарищей, а когда смялись крылья – камнем к земле. Тут спарка заглохла окончательно, оставив ройщикам лишь боковые пулеметы. Четыре уцелевших бандита разделились на две группы и рванули к правому и левому борту – у Кильона и Поатраля появились быстро движущиеся мишени. Черепа приблизились настолько, что Кильон видел элементы их снаряжения. Крылья управлялись обеими руками, то есть стрелять из ружей или пистолетов черепа не могли. Зато к животам у них крепились мортирки, нацеленные чуть ниже горизонтали.
Одного летуна Поатраль сбил. Это была классическая стрельба по движущейся мишени, с упреждением, – враг напоролся на очередь, точно на невидимую проволоку для сыра. Жуткая розовая полоса внутренностей растянулась по небу. Едва живой бандит справился с крыльями и направил ствол на «Репейницу». Мортирка кашлянула, в оболочке образовалась рваная дыра.
– Нас подбили! – крикнул Кильон и навел пулемет на двух бандитов справа. – Нельзя, чтобы они выстрелили!
– Справимся! – крикнул в ответ Поатраль. – Баллонет вряд ли пострадал.
Пули Кильона пробили раненому бандиту последнее крыло, отсекли запястье. Бесконтрольно кружась, тот полетел к земле. Другой пулемет прошил еще двух черепов – они погибли, не успев выстрелить из мортирок.
– Отлично, – похвалил Поатраль, снимая палец с гашетки. – Но расслабляться рано. Приближаются еще двенадцать черепов, а мы остались без артиллерии. Ты готов задать им трепку?
– Очень постараюсь.
Кильону почудилось, что на этот раз черепа появились быстрее: две группы по шесть бандитов с уцелевших шаров четвертой волны. Он постоянно думал о том, что четыре шара пятой волны поднимаются над «Репейницей», готовые высадить десант. Двенадцать сейчас, потом двадцать четыре…
«Мы не справимся, – сказал себе Кильон. – Нам конец».
Поатраль открыл огонь, Кильон присоединился, превозмогая бешеную отдачу пулемета. В пылу битвы среди скрещивающихся очередей не определишь, ни кто кого подбил, ни сколько черепов уцелело. Сразу все небо взглядом не охватишь, да и «Репейница» загораживает бо́льшую его часть. Словно стоишь на земле, а враг появляется то из-за горизонта, то у тебя из-под ног. Черепа стремительно подлетали, в последний раз взмахивая крыльями так, чтобы нагнать «Репейницу», занять позиции вокруг нее, сверху и снизу, изогнуться и выпустить гранату из мортирки. Они гримасничали, выли, орали, рея по небу, как банши. От каждой сквозной раны «Репейница» вздрагивала. Мощный рывок вниз дал понять, что баллонет пробит и корабль теряет высоту. За ним последовал рывок вверх, означающий, что Куртана сбросила балласт (что бы сейчас ни считали балластом) и вернулась на траекторию, которая в итоге приведет к Клинку. Спаренное орудие вышло из строя, теперь «Репейницу» защищали стрелки и пулеметчики. Воздух содрогался от нескончаемой пальбы.
Бандитам четвертой волны не удалось сесть на корабль, зато они повредили его, да еще перегревшиеся пулеметы начало клинить. Черепа убили одного из ройских пулеметчиков, обезглавив его прямо на боевом посту. Несколько секунд тело, повинуясь невероятному рефлексу, вело огонь, словно пыталось отомстить своему убийце. Потом безвольно осело, пулемет затих и задымился.
К тому времени подоспела помощь с гондолы. Расчеты спарок и пулеметов бросили свое бесполезное оружие и схватили винтовки и пистолеты. В очках и масках они вылезали из люка рядом с турелью, глядя в небо безучастными окулярами. Когда заело пулемет у Кильона, он вспомнил о винтовке и снял ее с плеча. Очередями теперь не постреляешь, зато проще вести подлетающих черепов. Вроде он подстрелил двоих, но в такой суматохе нельзя было определить, от чьих пуль погибли враги. Он радовался уже тому, что помогает защищать «Репейницу».
На узком хребте оболочки прибавилось не только ройщиков, но и врагов. Вскоре заглох последний пулемет, а потом опустели и магазины винтовок. Тогда ройщики вспомнили о примитивных однозарядных мушкетах и пистолях и стали целиться тщательнее. Интенсивность пальбы снизилась, теперь четко слышался каждый выстрел, между ними появились паузы, заполненные криками. Мушкеты и пистоли зона пощадила, но перезаряжать их слишком хлопотно, поэтому кое-кто взялся за арбалет. При точном прицеле арбалеты на удивление легко пробивали броню черепов. Однако бандитов стало так много, что они почти не ощущали потерь, а каждая новая волна подбиралась все ближе к «Репейнице». Наконец один бандит высадился у самой турели, сбросил тяжелые крылья, вытащил из набедренных кобур пару кремневых пистолетов и уложил двух авиаторов, прежде чем те успели оказать сопротивление. Кто-то выстрелил в него из арбалета – стрела застряла между шейными позвонками. Бандит перевалился через ограждение трапа и заскользил вниз по накренившейся оболочке. Пальцы с длинными ногтями хватались за несущуюся прочь поверхность, пытались найти опору, и вскоре череп скрылся за изгибом корпуса.
У Кильона не осталось патронов в винтовке. Доктор потянулся за мушкетом, надеясь, что он заряжен и готов к стрельбе, когда его окликнули.