– Откуда ты знаешь, вдруг без них было бы совсем хреново? Вдруг лишь благодаря им наш город за столько лет не рассыпался?
Кильон вспомнил обрубок Клинка-2.
– Не исключено.
Внезапно Кильон почувствовал дуновение воздуха, которого еще секунду назад не было. Фрей перехватил его взгляд и коротко кивнул. Обняв Нимчу, Калис притянула ее к себе. Не сговариваясь, спутники окружили мать и дочь: Фрей и Кильон встали с одной стороны, Малкин и Мерока – с другой. Ветерок стих, зато вдали послышалось бряцанье. Оно стремительно приближалось, – казалось, бульдозер волочит по улице увеличивающийся ворох металлического хлама. Как бы Кильон ни представлял безумных роботов, подобных ассоциаций у него до сих пор не возникало.
– Джаггернаут! По-моему, это Джаггернаут! – Фрей старался перекричать усиливающиеся скрежет и бряцанье.
– Да, похоже, – отозвалась Мерока.
– Это хорошо или плохо? – спросил Кильон.
– Зависит от настроения. Порой с ней бывает нелегко, – ответил Фрей и приложил палец к губам, призывая Кильона молчать.
Робот остановился во мраке. Пахло машинным маслом, раздавался едва уловимый гул. Бряцанье стихло. Даже в свете фонарей и ламп Кильон ничего не видел, зато ощущал присутствие огромного робота. Нимча стояла рядом, но все же Кильон чувствовал себя беспомощным, как никогда в жизни.
Зажглись голубоватые огни. Кильон прищурился, стараясь среди ослепительного света разглядеть подробности. Огни горели на самом роботе: путники смотрели на Джаггернаут, она излучала свет. Джаггернаут оказалось не такой, как ожидал Кильон. Безумный робот, громадная, шаткая гора металла, шириной не уступал четырехэтажному зданию, а длиной – городскому кварталу. Особой симметрии не наблюдалось, словно кучу лома кое-как сбили в прямоугольник, оставив столько брешей и неровных выпуклостей, что любые мысли о системе и порядке гасли в зародыше. Просматривалась целостность: видимые детали каким-то образом сочленялись или крепились друг к другу. Однако не чувствовалось, что Джаггернаут моделировали или дорабатывали, усовершенствуя прежнюю конструкцию. Словно металлолом небрежно сбросили в кучу, которая взяла и превратилась в робота размером с дом.
Не было ни колес, ни ног, ни других средств передвижения. Огни – по мнению Кильона, выпуклые, словно головные фары, хотя разных форм и размеров, – располагались спереди абсолютно беспорядочно. Непонятно, чем робот смотрел на посетителей, но то, что он их видел, сомнений не вызывало. Кильон редко чувствовал себя объектом столь пристального наблюдения.
Первым нарушил молчание Фрей:
– Джаггернаут, спасибо, что позволила нам прийти. С твоей стороны очень любезно пустить нас так далеко. К сожалению, дары у нас скромные, но они в твоем полном распоряжении.
Мерока взяла пулемет Малкина, хотя стрелять вряд ли собиралась. Не спеша, словно выполняя некую церемонию, они с Фреем сделали несколько шагов вперед и опустили пулеметы на каменный пол. Потом отступили к спутникам, ни разу не повернувшись к роботу спиной.
Несколько секунд Джаггернаут не реагировала. Гул не стихал, даже немного усилился. Бряцанье зазвучало отчетливее. Казалось, робот барабанит пальцами и размышляет.
Затем передняя часть робота сдвинулась. Сочлененные детали из усеянной лампами основы подались навстречу незваным гостям, развернувшись в механический рукав. Он удлинился, громыхая над головами путников. Кильон невольно вздрогнул. Легкое движение – и рукав их всех раздавит.
Однако Джаггернаут больше интересовало подношение Фрея. Рукав обвил пулеметы, поднял их в воздух, словно соломинки, и вложил в основу. Пока рукав не втянулся, на передней части основы раскрылась красная пасть, мелькнули огненно-красные механические внутренности. Казалось, внутри топка или плавильня. В ней и исчезли пулеметы.
Послышалось бряцанье, и Джаггернаут снова затихла.
– Добро пожаловать, Фрей! – спустя мгновение произнесла она. – Добро пожаловать, Мерока! Добро пожаловать, спутники Фрея и Мероки!
Если Кильон и предполагал, что безумный робот заговорит, то определенно не таким голосом. Приветствие прозвучало вежливо, с достоинством, почти церемонно. Не намного громче, чем говорит человек. Такой голос скорее подходит строгой, но доброй учительнице, а не роботу размером с дом.
– В следующий раз мы принесем больше, – пообещал Фрей. – Сейчас у нас с собой было только это. Мы ведь и заходить сюда не собирались.
Машина задумалась – загудела, забряцала.
– Фрей, этого достаточно. Ты был щедр в прошлом. И будешь щедр в будущем. – Робот произнес это с полной уверенностью, словно не сомневался ни в человеческой натуре, ни во Фрее, ни в будущем – ни в чем.
– Нам нужна твоя помощь, – начала Мерока, заговорив впервые с начала встречи.
Кильон с удивлением отметил, что у нее дрожит голос.
Большинство ламп повернулись к Мероке.
– В чем суть вашей проблемы? – спросила Джаггернаут.
– Тут не совсем проблема… – Мерока запнулась. – С нами девочка. Ей нужно кое-куда попасть. Вот мы и хотели попросить тебя о помощи.
– Куда ей нужно попасть?
– Мы не знаем. Наверное, поближе к Метке. Или нет. Просто туда, где она сможет действовать, точнее, сделать то, что хочет от нее Клинок.
– Я тебя не понимаю.
– Покажи Джаггернаут затылок, – велела Мерока. – Вдруг это поможет?
Нимча замялась, потом храбро шагнула прочь от Калис под яркий свет робота. Лампы тотчас сфокусировались на девочке, превратив ее в силуэт с несколькими тенями. Нимча застыла, решительно вытянув руки по швам, потом медленно обернулась, демонстрируя затылок Джаггернаут.
– Отметина у нее настоящая, – заявил Фрей и оглянулся на Кильона, словно ожидая подтверждения, что говорит правду.
– Этот символ для меня – сигнал к действию. Девочка отправится со мной к другим роботам. Они знают, как поступить.
Джаггернаут снова вытянула руку, на сей раз в иной конфигурации, словно беспорядочно набросанные детали сцепились по-новому. Оканчивалась рука плоской веслоподобной платформой, которую Джаггернаут опустила на землю перед Нимчей.
– Залезай! – мягко, участливо велела она девочке.
– Нет! – отрезала Калис, делая шаг к дочери.
Кильон взял ее за руку.
– Послушай, Калис, мы привели девочку в такую даль, потому что она умирала. Если Нимча не пройдет путь до конца, ей станет хуже.
– Именно так следует поступить, – изрекла Джаггернаут. – Девочку нужно забрать.
– Куда забрать? Зачем? – не унималась Калис, ее голос звучал громче и пронзительнее, чем у робота.
– Она должна присоединиться к другим, – ответила Джаггернаут.
Нимча оглянулась, словно разрываясь между Джаггернаут и Калис. Кильон не сомневался, что, с одной стороны, девочка готова послушаться робота. Заложенное в ней – то, что проявлялось через отметину и связывало с Клинком, – побуждало сделать последний шаг. С другой стороны, Нимча оставалась девочкой, которую разлучали с матерью, заботившейся о ней всю жизнь. Кильон чувствовал, что предстоящий мучительный выбор буквально разрывал ребенка пополам.
– Мы должны пойти с Нимчей, – вырвалось у Кильона. Он сам не понимал, в каких глубинах его души родилась эта мысль. – Джаггернаут, такое возможно? Позволишь нам отправиться с ней?
– Ты не знаешь, на что напрашиваешься, – предупредил Фрей.
– Знаю, – парировал Кильон. – Поверь мне на слово.
– Я не брошу дочь, – уперлась Калис. – Сделаю все, чтобы она поправилась, но не брошу.
Джаггернаут залязгала, застучала, загудела.
– Вы можете отправиться с девочкой, – наконец сказала она, словно вопрос долго обсуждали. – Те, кто желает.
– Я дочь не брошу, – повторила Калис.
Кильон кивнул:
– А я не брошу своих пациенток. Не обещаю, что от меня будет много пользы тебе или Нимче, но я по-прежнему ваш доктор. Калис, ты позволишь мне вас сопровождать?
– Почему ты спрашиваешь меня, а не робота? – изумленно пролепетала женщина.
– Я считаю, что здесь важно и твое мнение.
Пару секунд Калис буравила его взглядом, потом кивнула.
– Если ты хочешь, Кильон.
– Меня тоже возьмите, – попросила Мерока.
– Нет! – тотчас возразил Кильон. – Мерока, ты уже достаточно для нас сделала. Доказывать больше нечего.
– Мясник, я и не пыталась что-то доказывать.
– И тем не менее. Я не знаю ни куда нас уведут, ни что нас там ждет. Если попадем к самой Метке, зональные переходы будут быстрыми, резкими и фактически непредсказуемыми. У Нимчи с Калис естественная зональная выносливость. У меня – заложенная ангелами перед отправкой на Неоновые Вершины. Даже нам троим будет непросто, а у вас нет и этих преимуществ.
– Мясник прав. – Фрей положил руку девушке на плечо. – К тому же твоим талантам найдется лучшее применение. Тальвар уже наверняка в туннелях и перекрыл основные входы-выходы. Разумеется, есть и менее известные маршруты. Ты ведь не проболталась Тальвару про другие маршруты?
Мерока обожгла его свирепым взглядом.
– Нет, конечно же нет, я понял, – заторопился Фрей. – Главное, милиция не знает про запасное укрытие. Идите туда с Малкиным и вооружайтесь. Там и пулеметы есть, и боеприпасы, а если понадобится, и продовольствие на несколько дней.
– На «Переливнице ивовой» и на остальных кораблях до сих пор считают, что с Тальваром можно иметь дело, – напомнил Кильон. – Кому-то нужно предупредить ройщиков, причем втайне от Тальвара.
– Давайте сожжем купальню, – предложил Малкин.
– В купальне сейчас восстанавливают силы Куртана и Аграф, наши друзья из Роя. Мы не хотим, чтобы пострадали они или совершенно невинные люди. Но главаря нужно устранить, а еще предупредить Рикассо и остальных, что Тальвару доверять нельзя. Если авиаторы высадятся и займут купальню… – Кильон замолчал, решив, что знающие люди сами доработают детали. – В общем, если получится, стоит послать кого-нибудь в купальню. Или хотя бы отправить гелиограмму другим кораблям.
– В запасном укрытии у меня есть зеркало для бритья, – объявил Фрей, потирая гладкий подбородок. – Хорошо, что я забочусь о своей внешности. Рой ведь с запада прилетит?