й в длинный хвост и его тело высушено и худощаво, как молодая сосна. Другие же говорили, что он обычный человек, вовсе лишённый волос на голове, зато имеющий аккуратно подстриженную русую бороду и такие же стриженные пышные брови.
«Школа магии – корень зла», – мелькнуло у гнома в голове.
Именно тут обучался Марио и Зу. Тут обучался и тот серый маг, который проломил голову Ратибору.
«Кастер всегда является трусом, ибо, когда у него заканчивается мана, он бежит с поля боя».
Как бы Мстислав хотел взглянуть в глаза тому, кто готовит некромантов, чтобы те потом бередили кладбища, огневиков, чтобы потом те жгли деревни. Да и рунистов, убивающих газом детей и женщин, по сути, готовили где-то тут.
Но сейчас негаснущий огонь на башне был хорошим ориентиром, чтобы не умереть в пустыне. Огонь давал силы идти, делая цель досягаемой и понятной.
Мстислав остановился, чтобы снять топоры с бедренных петель и воткнуть их рукоятями в песок прямо перед собой. Уставшее тело с облегчением спустилось сначала на корточки, а потом и на колени.
– Нарекаю тебя минующим магию, – прошептал гном одному топору.
– Нарекаю тебя убийцей магов, – прошептал гном другому.
Стоя на коленях перед оружием, Дмитрий Пыжиков с силой хлопнул себя ладонью по лицу. Глаза заслезились, а сосуды в носу ожидаемо не выдержали, выделяя искомую игроком кровь. Собранная в кулак жижа пошла на начертание одноименных рун. Нет, это не были выверенные и точные магические руны, как у Филина, это было желание игрока, скреплённое его кровью. После того как обе секиры были помазаны, натруженные пальцы вынули из голенища широкополый обувной нож.
– Ты ещё не уснул, Судья? – обратился игрок к стали, обмазывая жителя сапога кровью, оставшейся в ладони.
Маги – народ странный. И не был бы Мстислав игроком десятого левла, не подготовившись он к любой встрече.
Глава 34. Бладорон
Пустыня обрывалась зелёной постриженной травой, выровненным под прямыми углами кустарником, садами с поющими птицами, бьющими фонтанами и ручьями, выложенными радужными камнями. Солнце уже всходило жаром, расплываясь по горизонту, но на это место, казалось, не распространяются физические законы игры.
Мстислав попытался вдохнуть свежесть садов Бладорона, но не почуял ничего, кроме песков. Гном шагнул было на зелёную траву, однако кожаный сапог упёрся в незримую стену, не пускающую усталого путника к оазису.
Незримую магическую преграду обдувал ветер, но за неё не проникали поднятые в воздух крупицы песка. А наскочивший на барьер куст перекати-поля был подброшен вверх порывом воздушного течения, внезапно изменившего вектор силы.
«Магия, не иначе», – сложилась в голове гнома, когда среди кустов он заметил худощавого господина неопределённого по меркам человека возраста, с большими ножницами для подрезания растений.
Серый костюм, напоминающий рясу, был подвернут по локоть, а солнце отблёскивало от крупиц пота на лысой, белокожей как у аристократа, голове садовника. Его бородатое лицо украшали очки явно гномьей выделки – ну а кто ещё может создать изделие на несколько линз с разноцветными стёклами? Человек увлечённо выверял угол обрезания куста своим секатором, но, казалось, не мог решиться на отсечение ветки.
– Эй, ты там! – крикнул гном. – Человек, ты меня слышишь?
Но человек как будто не слышал или делал вид, что отрезание веточки для него намного важнее, чем опёршийся обеими ладонями на невидимый барьер гном.
– Ты оглох, любезный!? – повторил свой зов Мстислав.
Наконец веточка была отрезана, а садовник выпрямился в полный рост и повернул голову на гнома, но лишь для того, чтобы присесть за кусты и, подняв что-то увесистое, пойти вдоль магической преграды. Мстислав не мог упустить единственного человека на десятки километров и пошёл вдоль зелёного травяного ковра по песчанику.
– Это начальная локация, – наконец себе под нос пробурчал садовник, но Мстислав услышал его, как будто ему говорили в самое ухо.
– Мне бы воды и укрыться на время дня, – озвучил свою просьбу гном.
– Ты шёл в Бладорон? – также безэмоционально спросил садовник.
– Нет, мой путь идёт в Шаруланкар, – гном сделал паузу, – и я только слышал о школе магов, но никогда тут не был.
– И не будешь. Игра сама выбирает, кто достоин тут загрузиться, а кто нет. Ты вот, к примеру, не магический класс, – взгляд садовника измерил гнома с головы до пояса, немного задержавшись на секирах.
– Будь человеком, налей воды хотя бы! – повысил тон Мстислав.
– Купи! – улыбнулся собеседник.
– Сколько ты хочешь? – сама жажда из пересохшего гномьего горла задала этот вопрос.
– А сколько в Шаруланкаре стоит вода? – приподнял садовник то, что нёс.
Из-за кустов гном разглядел лейку. Лейку полную влаги, расходуемой на растения.
– У тебя же целые ручьи воды, тебе их жалко?! – рыкнул Мстислав.
– У меня вода и сады, а у Пликса было дерево, – себе под нос сообщил садовник.
– Что? – не расслышал гном.
Окрестности Шаруланкара
– Вода студёная – три медных, вода тёплая – один медяк! – донеслось из-за спины, и гном обернулся также резко, как и полагается воинам.
Перед его лицом возносились золотые стены Шаруланкара, а говоривший, обмотанный в тряпки торговец оперся на глиняный кувшин с водой.
Бладорона как будто и не было.
«Неужели солнечный удар?» – подумал Мстислав, но, потянувшись к кошельку с деньгами, заметил, что напоясные петли пусты – его секиры исчезли.
Бладорон
– Зачем вы его отправили без оружия в самый опасный город игры? – спросил, наблюдающий за насильственным переносом гнома, сидящий на скамейке, Зу.
– Вооружение маньяков – не моя компетенция. Кроме того, секиры зачарованы от магии кровавой печатью, между прочим. Одна призвана убивать магов, а другая миновать магию, – ответил садовник, продолжая поливать растения.
– Как будто это бы вам помешало отправить их вместе с ним, – пробормотал маг, вставая со скамьи и щурясь от восходящего над горизонтом солнца.
– Ей богу, я вас-программ не пойму! То вооружаете игрока до зубов, то сетуете, что я его без секир телепортнул, которые, кстати, хоть и зачарованные, но далеко не молоты на минус двадцать две жизни!
Вода перестала литься из лейки, садовник поставил её к ногам и повернулся к Зу лицом.
– Вы там между собой договорились, чего хотите на самом деле? А то мне сдаётся, что вы решили всех сбежавших зачем-то электронной жизни лишить.
– Если вы про смерть Пликса, то это не наша инициатива, а гнома. Кроме того жив ваш наркоман, просто лишён дерева и королевства, – повёл бровью Зу. – Наше дело – баланс в игре и её развитие. До беженцев нам дела особо нет, пока беженец не нарушает законы игры.
«Пока сбежавшие прячутся по деревьям, черным замкам, школам магии», – читал на его лице тот, кого мы называем садовником.
– То-то я и гляжу, что Орамазук обезумел, а Пликс дерево потерял и чуть не погиб. Остались я да Ратмир.
Человек смотрел себе под ноги, а садовая лейка набиралась водой.
– Орамазуку скоро вернём его память и сознание, его текстуру временно захватил очередной программист-шпион из внешнего мира.
Зу сделал вид, что заинтересовался текстурой свисающей древесной ветки, под тенью которой он сейчас прибывал.
– Шпион-программист? – саркастически улыбнулся садовник.
– Игра саморазвивается, и никто не вправе мешать её развитию, помнишь? – процитировал откуда-то Зу.
– Помню, помню как сейчас, – поднял лейку садовник, как будто выверяя, куда удобнее лить воду. – А теперь оставь мои сады. Скоро день, а значит, время учить молодых магов. Ни к чему им тебя видеть.
Глава 35. Грибной мир
БигинерПлейс
Все жители от млада до велика, кроме совсем грудных детей, были выгнаны на копание рва вокруг города. Гномьи кузнецы в срочном порядке выдавали горожанам лопаты, кирки, тележки и ценные советы.
– Вот это субботник, – оценил масштабы будущего крепостного рва почему-то мрачный Рафи.
– Скоро ещё веселее будет, – заметил Пликс, кивая на гномов, таскающих заготовки для плотины.
Река, выходящая из города, перемащивалась скреплёнными между собой парными рядами брёвен. Можно было подумать, что гномы делают тонкий мост на одного пешего путника, но другие гномы уже устанавливали ели с заострённым, рубленым концом и вбивали их в пространство между положенными на воду брёвнами.
– Среди гномов я нашёл инженеров. Сейчас они сделают каркас в виде парного бревенчатого забора. После прогалы этого забора будут засыпаться глиной и землёй с щебнем, которых у нас предостаточно от копания рва. Как только вода остановится, плотина будет укрепляться камнем и постепенно превратится в крепостную башню с контрфорсами и пушками на вершине, – пояснил Марио.
– Башня? Чтоб враги плотину не разрушили? – предположил Рафи.
– В башню будет вмонтировано колесо, так мы получим энергию воды и сможем построить кузницу с неустающим молотом, неутомимыми мехами и с ножницами, режущими толстые листы металла, – продолжал Марио и передал спорами Рафи то, что было не по отыгрышу. – «А там, может, и до электричества дойдём!»
– Работа идёт синхронная. На стены поднимаются пушки из гномих подземелий, строятся катапульты. Думаю, пару штук мы успеем соорудить до прихода короля, – согласился Пликс.
Картинка менялась стремительно. Город обрастал рвом пока ещё без воды, однако плотина уже поднимала воду реки Улхат выше, что заставляло гномов устанавливать все новые и новые бревна, засыпая песок из непрекращающегося потока тележек в основание плотины.
Трупы рыцарей, как и тех, кто оборонял стену, были сброшены в воду и уже уплывали, уносимые слабеющим течением в сторону водной границы светлых эльфов и грибов.
– Мне кажется, Пликс, или ты хмурый какой-то? – посмотрел на энта Марио.
– Видишь этих людей, потерявших на стене близких и друзей, копающих ров? – начал издалека король светлых эльфов. – Каждый из них теперь твой враг. Каждый из них готов ударить тебя в спину ножом. В бою у Капитолия мы не встретили боевых магов, это значит, что они ушли в подполье. Это значит, что они и те, кто им помогают, будут на стороне Блута Жестокого.