Звуки боя нарастали. Это с юга в город вошла орда зомби. Прунь же вломился в крепость по центру. Он запросто перемахнул через баррикады, оставляя позади себя драгунов и рыцарей смерти, неспешно, но уверенно движущихся к проломам.
Глобальная мясорубка нарастала. Всё живое и мёртвое вокруг дралось с тенями. И, несмотря на тяжесть потерь, войско Марио давило детей мрака. Особенно хорошо справлялись с демонами маги и грибные драгуны – заклинания и электрические разряды рушили тёмную защиту, поражая невидимые глазу цели.
Михаил, сдавшийся и оставивший попытки поймать сколопендру, перенёс себя на правый фланг, материализовываясь возле некроманта.
– Стервятник! Там, на левом фронте, огромная сороконожка. Пошли Пруня, пусть голову ей откусит!
– Ты, блин, чего пугаешь? – подпрыгнул Седучь, сворачивая обратно в ману огненный щит, поставленный между Марио и некромантом.
– Понял. Как оно выглядит? – уточнил Миглис.
– Как огромная сколопендра, из которой поросло двести лучников. Совесть, считай мою память за последнюю минуту!
– Принял! – вымолвил ментальщик. – Сейчас отправим дракону!
– Я дал Мстиславу рекомендацию отойти от проломов. Живым тут нечего ловить, – почему-то поделился некромант, напряжённо всматриваясь в туман.
– Правильно, гномы сейчас вымирающий вид, – похвалил его Марио и распался на споровые части, чтобы контролировать бой, если не с птичьего полёта, то хотя бы быстро передвигаясь над сражающимися.
Охота началась. Прунь крался между домов, не атакуемый никем из-за своего размера. Он вынюхивал свою цель, словно большая собака, приближаясь к месту, где животный слух улавливал разряжающиеся две сотни луков. Последние метры дракон полз медленнее, стараясь не спугнуть насекомое.
Оно сидело в щели между крепостной стеной и башней – там, где не штурмовали. Огромное насекомое зацепилось за стену кучей ножек, а лучники на его спине натягивали стрелы для ещё одного выстрела. Тварь явно обладала хорошей реакцией и феноменальной ловкостью. Кроме того она смотрела как минимум четырьмястами глазами.
Дракон набрал побольше воздуха, чтобы уплотнить его в особых отделах своего желудка. Память боестолкновения Марио и сороконожки дала понимание ИИ Пруня, что тварь – мега ловкая, и, возможно, поймать её под градом стрел будет нелегко. Мёртвый змей прицелился и изрыгнул кислотный удар по сколопендре. Мимо! На том месте, где было насекомое, оказалась только оплавленная часть стены со стекающийся по камням зелёной кислотой.
Стрелы зарикошетили от кожи и лат Пруня, но вот напор заставил змея попятиться – не каждый день в тебя прилетает одновременно две сотни стрел.
Сороконожка скользнула в туман раньше, чем Прунь успел заметить, куда именно.
– Привет, Драву! – Голос Пликса звучал спокойно и сдержанно, с его двух двуручных мечей стекала смолянистая чёрная жижа.
Сколопендра повернула голову, будто не узнала его, но голос коснулся чего-то в её душе. Сотни наспинных лучников поглядели на Пликса зелёными зрачками глаз, а их рты вымолвили хором всего два слова.
– Ктоо тыы?
– Нас было пятеро. Помнишь? Ты – Драву, я – Пликс, а также Ратмир, Гудвин и Орамазук.
– Ты не Пликс! – тетивы заскрипели, а энта выбрали целью целых двести луков.
На что король деревьев воткнул перед собой меч, чтобы толщина лезвия хоть немного ограждала его от атаки стрелков.
– Вспомни, игра дала нам на откуп пять параметров. Гудвину, человеку, не написавшему в жизни ни одной программы, мышление. Тебе, спотыкающемуся на всех лестницах офиса «Как в сказке!», ловкость. Вечно болеющему Ратмиру – выносливость.
– А Орамазуку силу, – прошипели головы лучников. – Но ты не Пликс!
– Пого… – попытался остановить сороконожку энт, но стрелы уже летели крошить его древесное тело.
Пликс взмахнул мечом, чтобы попытаться отбить хотя бы часть, но тут сороконожку настиг Прунь, свалившись на неё откуда-то сверху. Он вгрызся в прочную спину насекомого, отрывая когтями выросших на его спине лучников. Дракон уже нанёс сто хитов урона и продолжал разрывать сколопендру на куски, пока она, взревев, ни растворилась в воздухе. На что Прунь обиженно, совсем по-детски приземлился на лапы, взглянув на Пликса. Его глаза говорили: «Куда делось?», но немного покрутившись на месте, дракон вновь вернулся к ловле других не менее интересных теневых тварей.
Руки энта опускались. В его взгляде читалось непонимание и надежда.
«Неужели есть какой-то мир-послесмертье, куда уходят души убитых в игре игроков и НПСов?» – думал он. – «Или это все был демонический морок?»
До конца ночи Энт перерубил своими двурами не одну тень. В каждую он вглядывался в поисках знакомых черт, что, конечно, замедляло его удары, но по-другому Пликс просто не мог. В этой битве он встретил отголосок того, кого считал давно сгинувшим. Такого же сбежавшего в игру и исчезнувшего в ней.
Тем временем битва сходила на нет. Но только с восходом солнца демонические силы окончательно перестали сопротивляться. Туман отступил вместе с ночным мраком, обнажая потери армии Марио.
Глава 70. У озера
Утро принесло осознание страшных боевых утрат. Две трети грибов были убиты, заколоты, растерзаны, иссушены и перебиты стрелами. Взглянув на локацию, где проходила битва, можно было подумать, что грибы дрались сами с собой, ведь трупов демонов нигде не было. Уничтоженные исчадья тьмы просто растворились с первыми лучами солнца, что делало абсолютно невозможным счесть урон тьмы в эту ночь.
Эту ночь пережили:
634 гриба;
1200 зомби;
19 тяжёлых рыцарей смерти;
7 катапульт с 100 зомби инженерами;
1 кислотный дракон Прунь;
47 энтов;
46 гномов;
18 грибов-драгунов;
9 мертвых магов.
В лагере нарастали оживлённые возгласы, это грибы и феи радовались знакомому лицу. Высушенный, поседевший, грязный, как и те, кто шли за ним, Рафи Нож вышел из руин. В его отряде были и грибы, и люди маги, что поникшими взорами встречали освободителей города.
Марио материализовался перед Рафи.
– Живой!!! – восхитился монах.
Рафи поднял измождённое лицо на вождя грибов. Его левый глаз едва заметно дрогнул тремором. Разбойник ответил не сразу. Он запрокинул голову к небу, будто убедившись, что солнечный диск ещё на месте, и лишь после этого произнёс:
– До заката надо уходить с города.
– Рафи, так мы ж победили, – подскакал на черепахе Сашуас.
– Как можно победить исчадий тьмы? – поникши выдал рога. – Надо уходить. Как только наступят сумерки, оно вернётся.
– Оно? – переспросил Марио.
– Собери своих генералов и вели готовиться к маршу. Я всё расскажу тебе после того, как поем и попью, – Рафи огляделся и добавил, – вдали отсюда.
– К маршу куда? – поднял бровь Марио.
– Подальше. Предлагаю разбить лагерь западнее, километров через десять.
Не дожидаясь ответа, Рафи пошёл не замечая никого, словно тень лавируя между грибами, энтами и даже разупокоенными. Следом за ним также устало и безэмоционально шли те, кто уцелел в БигинерПлейсе: триста грибов, восемь магов и около сотни людей ополчения. Женщин, детей и стариков не было.
– Что с ним? – нахмурился Сашуас.
– Я, кажется, знаю, – пробасил Пликс. – Предлагаю послушать старину Рафи и разбить лагерь у озёр.
Не успев обжиться в руинах, грибляндцы выдвинулись на запад, очутившись примерно в том же месте, где андеды Стервятника встретились с грибами Марио. Добравшись до берега огромного озера, все живые тут же поскидывали броню и магические рясы и забежали в воду, избавляясь от грязи, пота и пепла.
Лагерь встал, разбил шатры и развёл редкие костры, ведь в огне нуждались только люди, ну и гномы. По периметру стоянки войска вечными часовыми традиционно вросли энты и сотни зомбей, которые вообще не отдыхали, грезя лишь о перепуганной пище.
В штабе собрались все, кто командовал. От андедов была неразлучная троица магов: Седуч, Совесть и Миглис. От гномов Мстислав. От грибов Марио, Сашуас, Пликс и соответственно Рафи. В шатре воцарилась такая тишина, что можно было услышать треск фитилей в масленых фонарях. Убедившись, что все во внимании, Рафи, облачённый в новенький трофейный камзол, начал говорить.
Двумя днями ранее
Бой шёл за каждый квартал, за каждый этаж административного здания. Грибы – защитники БигинерПлейса – освоили простые арбалеты и даже наловчились стрелять из луков, держа их горизонтально, не далеко и буквально навскидку, но очень и очень быстро. Выбираясь по ночам в разрушенный город, они настигали отряды людей, обрушивая на них шквал стрел, и снова уходили в гномьи подземелья.
Общение грибов с человеческими магами тоже дало свои плоды. Простоватые характером и мышлением дети грибниц учили несложные и дешёвые по мане заклинания.
Война в городе напоминала контртеррористическую операцию: рыцарские зачистки, диверсии, засады. Среди магов в отряде Рафи не было такой редкой специальности как некромант, а то можно было бы развернуться во всю – чего-чего, а трупами начинающая локация не была обделена. Зато был демонолог.
Ули отличался скромным зажатым характером. Он даже не успел получить посох волшебника, не смог он получить и ученический посох, будучи выгнанным из Бладорона с расплывчатой формулировкой «не соответствие минимальным волевым качествам для специальности». Демонология была его страстью, теоретическую науку никто не воспринимал всерьёз, ибо всем известно, что демонам не место под светом солнца. Вот и в магическом ордене БигинерПлейса Ули был скорее предметом для насмешек, этаким городским сумасшедшим. Когда началась война, его не позвали даже в отряды, так как он не обучен играть в зарницу и просто не может воевать в тройках. Но Ули был упорен в своём стремлении узнать все тайны тёмного мира, бесконечно вызывая импа – первое заклинание демонолога – он не приказывал, а пытался говорить.
Сначала существа не являлись вовсе, а заклинание тратило ману, но маг продолжал снова и снова. Потом из зловонного портала ему начали показывать неприличные жесты, и это уже был успех для юного кастера. В один момент Ули нарушил все меры предосторожности и, схватив показывающую средний палец лапу существа обеими руками, дёрнул демона на себя. Демонолог мог потерять жизнь и даже душу, но в этой схватке с истеричным импом молодому магу всё же удалось запихнуть чертёнка в заранее приготовленную для этого серебряную клетку.