— Ну конечно. А еще — как коровы гуляют по улицам.
— Не будь снобом. В Нью-Хэмпшире очень красиво.
— Когда надумаешь приехать, не забудь захватить фотографии.
Мы поболтали о переменах, произошедших в штате «Фриско», ее новой квартире, моей фирме, ее бойфренде, наших планах на отпуск и старых друзьях. Наконец я объяснила, почему ей звоню.
Мгновенно переключившись на деловой тон, она стала настойчиво спрашивать, какую именно картину я пытаюсь оценить. Я старательно уклонялась от прямого ответа. Поняв, что меня не пробьешь, она назвала имя лондонского антиквара, который, по ее словам, был ведущим экспертом в данной области.
Повесив трубку, я удивилась накатившей на меня ностальгии. Я опустила голову и стала ждать, когда пройдет это ощущение утраты. «Прекрати комплексовать, — внушала я себе, — двигайся дальше, не думай об этом». Я встала и помахала руками, чтобы не дать унынию утянуть меня на дно отчаяния. Я напомнила себе, что начала новую жизнь и что вполне ею довольна. Взглянув на часы, я убедилась, что звонить в Лондон поздно, зато самое время позвонить миссис Кэбот. Набрав номер «Шератона», я попросила соединить меня с нею. Ее голос звучал устало.
— Мы уже намного продвинулись с оценкой, — сказала я.
— Благодарю вас, Джози, — ответила она и после короткой паузы добавила: — Энди больше не досаждает вам?
— Раз об этом зашла речь… — начала я, испытывая отвращение к тому, что вынуждена рассказывать матери о предательстве дочери. — Кажется, Энди наняла мистера Трюдо, чтобы тот ей помог.
— Помог в чем?
Я устало облокотилась о стол.
— По его словам, она собирается опротестовать волю вашего отца.
Тишина, последовавшая за моим известием, так затянулась, что я испугалась, уж не онемела ли миссис Кэбот от неожиданности.
— Благодарю за сообщение, — наконец заговорила она.
— Мне очень жаль, — ответила я, не зная, что еще можно сказать в подобной ситуации.
— Завтра утром я уезжаю, как и запланировала. Вы мне позвоните через день или два, чтобы рассказать, как продвигаются дела?
— Обязательно.
— Мои указания остаются прежними. Я позвоню шефу Альваресу перед отъездом. Энди не имеет права заходить в дом моего отца или каким-либо образом вмешиваться в вашу работу. Всего вам доброго.
А лучше — мартини, подумала я, повесив трубку. Я выключила компьютер и спустилась к Гретчен.
Там меня ждал сюрприз в лице Роя, без вести пропавшего в субботу. Поставщик переминался с ноги на ногу возле стола Гретчен, пока Саша просматривала содержимое его трех картонных коробок. Фред сидел за компьютером.
Одежда Роя была перепачкана грязью, речь бурлила как недавний дождь.
— Он сказал, что много мне заплатит. А я ему ответил, что я старик, но не дурак. Я сказал ему, что он может вешать лапшу на уши простакам, а не мне. Я дважды его предупредил: «Нет денег — нет книг». Я не какой-нибудь лох.
— Привет, Рой, — сказала я. — Что случилось?
— Если вы хотите иметь эти книги, платите наличными.
— Конечно. Так же, как и всегда.
— Ага, Барни сказал мне то же самое, но отказался дать зелененькие. Нашел дурака!
Саша стопками выкладывала книги на стол, все они были в кожаных переплетах. Я заприметила тисненные золотом томики Шекспира, два словаря Джонсона из ранних переизданий, медицинский справочник начала девятнадцатого века. Я встретилась с Сашей глазами, в ее взгляде горело откровенное вожделение.
Как правило, книгу в кожаном переплете покупают или для украшения дома, или для пополнения коллекции, или для вложения капитала. Первого покупателя интересует вид корешка, второго — состояние обложки и страниц, третьего — котировка на рынке. «Корешки» мы продавали оптом, спрос на них был постоянным, а выручка — мизерной по сравнению с тем, что приносили раритеты, расходившиеся медленно.
— Сколько? — спросил Рой, попеременно глядя на меня и на Сашу. — Сколько вы мне заплатите? Сколько?
— Мне нужно повнимательнее на них взглянуть, — ответила Саша.
— Мне некогда. Я не могу задерживаться. Вы хотите их получить?
— Конечно, — заявила Саша.
Любому поставщику мы предлагали минимум пять долларов за редкую книгу в кожаном переплете в хорошем состоянии. Книги, принесенные Роем, выглядели неплохо. Я подошла к Саше и прошептала:
— Предложи ему восемь долларов и подними цену до десяти.
— Ты серьезно? Я тоже считаю, что книги того стоят, но опасалась, что ты против.
— Я не против, давай.
Иногда я жалела, что не в моих силах наделить Сашу большей самоуверенностью. Казалось, робость у нее в крови.
На столе лежало пятьдесят семь томов, и все в отличном состоянии. Среди них вроде не было разрозненных собраний сочинений, книг с вырванными страницами или поврежденными переплетами. Рой, пятьдесят лет занимавшийся антикварным бизнесом, прекрасно знал, чего стоит его товар, и быстро взвинтил цену до двадцати долларов за том. Редкий поставщик осмеливался запрашивать такую цену. Тем не менее я из-за спины Роя кивнула Саше, и та, сглотнув слюну, заключила сделку.
Гретчен выскользнула из офиса и прошла в дальний угол склада, где мы держали сейф. Вернувшись, она вручила Рою деньги, он тщательно пересчитал купюры, поблагодарил Сашу и ушел, неловко волоча ноги. Я подумала, что ему не меньше семидесяти пяти лет.
Гретчен вместе с Сашей уложили книги в коробки Роя и отставили их в сторону, чтобы позже изучить их и оценить.
Я попрощалась со всеми и опрометью бросилась к своей машине, забыв взять зонтик. Забравшись в салон, я под мерный стук дворников подождала, пока обогреватель очистит запотевшее ветровое стекло, и поехала в «Голубой дельфин». Мне по-прежнему хотелось мартини, но, памятуя о приступе ностальгии, я решила, что сегодня пить в одиночестве нельзя.
Втиснув машину в крошечный свободный островок на Мейн-стрит, я со всех ног понеслась к ресторану. Под козырьком у входа я отдышалась. Дождь веселился, отбивая на медной крыше чечетку, а я промокла до нитки.
Два часа спустя я под стук дождя допивала вторую порцию мартини. Я пыталась сочинить легенду для лондонского антиквара. Если Шелли я фактически отшила и она не обиделась, то вряд ли такой номер пройдет с незнакомым человеком. Он просто откажется отвечать на мои вопросы. Нужна была веская причина для того, чтобы он разговорился.
Дома под монотонный шум настырного дождя, усугубляющий одиночество, я приготовила цыпленка и вяло умяла любимое блюдо.
Утром, пока Саша и Фред просматривали кассету, сверяясь с записями миссис Грант, я позвонила в Лондон. Когда Йен Каммингс подошел к телефону, я представилась, сказала, что мне его порекомендовала Шелли из аукционного дома «Фриско», и объяснила, в чем моя проблема.
— Ну хорошо, — сказал он. — О каком именно Матиссе идет речь?
— Извините, но я не могу вам этого сказать. Мой клиент еще не совсем уверен насчет продажи. Разумеется, если он решится, то вы будете первым, кому я позвоню.
— И вас интересует возможная цена?
— Да.
— Ну что ж, определить стоимость полотна, о котором не имеешь ни малейшего понятия, сложно, но давайте попробуем. Это масло?
— Да.
— На холсте?
— Да.
— Тематика?
— Городской ландшафт.
— Париж?
— Да.
— Размеры?
Я заглянула в свои записи.
— Семьдесят на пятьдесят два с половиной сантиметра.
— Откуда она взялась?
— Она принадлежала разным ничем не примечательным людям.
— Когда в последний раз ее выставляли на продажу?
— Не знаю. Но в прошлом столетии ее точно не выставляли.
— Ну что ж, я не могу вам ничего гарантировать. Но если бы мне пришлось торговать прямо сейчас, то запросил бы от миллиона трехсот тысяч до миллиона шестисот тысяч фунтов. Предварительно я предложил бы клиенту согласиться на миллион сто тысяч.
Я быстро сделала перерасчет.
— В американских долларах это бы составило приблизительно два миллиона.
— Да. Ну, или чуть больше, если повезет. Самое большее три миллиона долларов.
— Благодарю вас. Вы мне очень помогли.
Я повесила трубку и ненадолго задумалась. Потом я набрала телефонный номер Альвареса и оставила ему сообщение на голосовой почте.
Я уже собиралась спуститься к Гретчен, чтобы пройтись с Фредом по протоколу, когда Саша просунула голову в дверь и спросила, можно ли зайти.
— Конечно. А в чем дело?
— Я хотела показать Фреду каталоги.
— На здоровье. — Я указала на книжный стеллаж.
Они вошли. Саша принялась объяснять парню принцип, по которому мы систематизируем справочную литературу.
— У нас имеется множество каталогов местных антикваров. Согласись, это необходимо, так как мы все имеем дело с одинаковым товаром.
— А вы можете им доверять? — поинтересовался парень.
Хороший вопрос, подумала я.
— Ну, смотря кому, — смутилась Саша. — Как и во всем остальном.
Когда они собрались уходить, я спросила, закончили ли они просмотр кассеты.
— Отчасти, — ответила Саша. — Фред хочет подробнее ее рассмотреть. Поэтому я подумала: может, сначала показать ему, как мы проводим экспертизу? Тогда ему станет понятнее, на что имеет смысл обращать внимание, а на что — нет.
— Хорошо, — сказала я. — Если вы готовы, то приступим.
Они придвинули стулья к моему столу. По мере того как Фред знакомился с содержимым папки, я переходила от одного этапа к другому.
— Это один из местных антикваров? — спросил Фред, показывая на копию титульного листа из каталога Трюдо.
— Да, — подтвердила я.
— Но мы не слишком высокого мнения об уровне его исследований, — добавила Саша, теребя прядь волос. — Я хочу сказать, что мы используем их данные, но я всегда настаиваю на дополнительной проверке.
— Да, это так, — согласилась я. — Обычно исследования проводит Марта Трюдо, и, как правило, они схематичны и ошибочны.
— А это кто? — Фред указал на имя редактора: «М. Тернер».
Я уже собиралась сказать, что не знаю, когда вмешалась Саша: