— Это тоже Марта. Иногда она пользуется своей девичьей фамилией. Думаю, это для того, чтобы их компания выглядела солиднее. Не какое-то семейное предприятие, а настоящий аукционный дом со множеством сотрудников.
Я с изумлением воззрилась на имя, напечатанное на странице. Кусочки мозаики встали на свои места. У Барни была жена, которая проводила большую часть исследований. Которая иногда пользовалась своей девичьей фамилией. Я вспомнила, как Барни на распродаже увлеченно беседовал с Полой. С Полой Тернер. Я была готова поспорить, что она является его племянницей со стороны жены. Так вот откуда взялся телефонный звонок мистеру Гранту из «Тягучей ириски», поняла я. Это звонил Барни. Он заехал в магазин, принадлежащий семье его жены, и воспользовался там телефоном.
Не далее как вчера я узнала от Роя, что у Барни нет денег на покупку полусотни редких книг. А ведь речь шла о сумме, смешной для нашего дела. Получалось, Барни разорен. «Но в таком случае на какие коврижки он рассчитывал приобрести у мистера Гранта Ренуара? — озадачилась я. — А может, он и не собирался покупать картину? Возможно, он хотел заполучить ее даром? В его глазах продажа Ренуара могла стать шансом спасти свой бизнес, уберечь свое детище от краха».
Занятая этими размышлениями, я пропустила увлекательный спор о методах экспертизы, который затеяли Саша и Фред.
— Полагаю, мы во всем разобрались, — прервала я их. — Есть какие-нибудь вопросы?
— Нет, — ответил Фред. — Вы составили очень толковую инструкцию.
— Спасибо за комплимент. Ну, раз вопросов нет, тогда за дело.
Ребята вышли из кабинета, весело болтая. Мне еще не приходилось видеть, чтобы Саша так много и увлеченно разговаривала. «Может, в лице Фреда она встретила свою вторую половинку?» — подумала я.
Когда их голоса затихли в отдалении, я с грустью вспомнила мистера Гранта. Во время каждой нашей встречи он был общительным и добродушным. Он нравился мне, и я уверена, что тоже нравилась ему. У меня перед глазами возник образ Барни. Я с легкостью вообразила его нависающим над старым и больным человеком.
Дрожь неприятным холодком пробежала по спине. Как он мог пойти на убийство?! Подавленная этой мыслью, я разревелась в три ручья и даже не попыталась себя остановить. Пока слезы катились по щекам, я решила, что должна обязательно поговорить с Альваресом.
Неужели Барни убил мистера Гранта, чтобы заполучить Ренуара? Я затрясла головой, удивляясь тому, что не догадалась обо всем раньше, и одновременно борясь с тошнотой, которую вызывала эта догадка.
Глава 18
К тому времени когда Кати позвала Альвареса к телефону, я успела взять себя в руки и вспомнить совет Макса воздерживаться от изложения избыточной информации. Поздоровавшись с Альваресом, я лишь сказала, что узнала приблизительную стоимость одной из картин.
— Мы можем встретиться через час? — спросил Альварес.
Я взглянула на часы. Было половина десятого.
— Конечно, — ответила я. — Если Макс не возражает.
— В таком случае свяжитесь с ним и постарайтесь приехать в участок в половине одиннадцатого.
— Договорились.
Я положила трубку, несколько озадаченная его настойчивостью. Похоже, теперь он готов действовать, решила я и снова принялась звонить.
Макс оказался в своем офисе. Он сказал, что будет ждать меня в полицейском участке в половине одиннадцатого.
— А не могли бы мы встретиться на пятнадцать минут раньше? — попросила я. — Мне бы хотелось поговорить с тобой наедине.
— Разумеется, — согласился он и шутливо спросил: — На нашем месте? Мне понравились свидания на дюне.
— Мне тоже, — рассмеялась я.
Внизу Гретчен приглашала к нам по телефону кого-то, обладающего, по ее словам, «старинным сервизом из столовых приборов». Это могло означать все, что угодно: от серебряного набора эпохи викторианской Англии до комплекта из нержавейки 70-х годов двадцатого века.
Саша и Фред азартно обсуждали, можно ли по высоте стола определить его возраст. Саша считала высоту одним из параметров оценки, важным, но не основным.
— Не все люди, жившие в прошлом, были маленького роста, — выдвинула она аргумент.
— Но вся мебель изготавливалась в расчете на таких, — возразил Фред.
— Вся? — иронично прищурилась Саша.
— А если стол был сделан по индивидуальному заказу, то время изготовления устанавливается по клейму мастера и датам жизни первого владельца.
— А если кто-то просто взял и подпилил ножки?
— А если стол свалился с луны? Не мели чепухи.
Саша мелет чепуху? Я покачала головой и приготовилась к эмоциональному взрыву. Саша настолько серьезно относилась к своей работе, что любые намеки на обратное звучали для нее не просто оскорблением, а настоящим обвинением. Расплачется, решила я. Или замкнется в себе и будет избегать смотреть Фреду в глаза.
Но Саша рассмеялась. Я остолбенела от неожиданности: Саша смеялась!
— Это не чепуха, — звонко ответила она. — Возможно, и ляп, но не чепуха.
Фред тоже рассмеялся. Они становились друзьями. Между ними возникло удивительное взаимопонимание. А я-то думала, что Саша не способна к нормальному человеческому общению. Как же все-таки я мало разбираюсь в людях, подумала я.
— Вы готовы приступить к работе? — нарушила я их идиллию.
Они оглянулись на меня с таким видом, будто только сейчас заметили, что кроме них в офисе есть кто-то еще.
— Да. — Саша покраснела. — Мы скоро поедем в дом Гранта. Фред хотел узнать: ты не будешь возражать, если он станет работать по вечерам?
— Я по натуре сова, — объяснил он.
— Конечно, не буду, — ответила я. — А как поздно? В одиннадцать? В полночь? Или мы говорим о ночной смене?
Он неопределенно пожал плечами:
— Не знаю. — Было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке. — Я привык работать по ночам. Но если это проблема…
— Что ты, совсем нет. Я просто думаю о том, кто будет закрывать склад после тебя.
— Я могу, — предложила Саша.
— Ты уверена, что не против работать допоздна?
Она снова покраснела.
— Конечно. Это ведь всего несколько дней. А так мы быстрее справимся с работой.
Удовлетворенная ее ответом, я сказала:
— Отлично. Тогда вы сами решите, как будете работать и все здесь закрывать. Хорошо?
Саша кивнула и застенчиво улыбнулась. Тут и Гретчен повесила трубку, и я предупредила ее:
— Я уезжаю. Возможно, вернусь к полудню. В случае чего звони мне на мобильный.
Гретчен посмотрела на меня так, словно хотела спросить, куда я собралась, но я притворилась, что не заметила этого. Мне не хотелось ей говорить, что я снова отправляюсь в полицию по делу об убийстве.
Дождь прекратился, но небо все еще было затянуто тучами. Океан потемнел, а волны вздымались на полуметровую высоту. Береговой песок был испещрен ноздреватыми следами, оставленными дождем. Серое небо и пронизывающий ветер скорее напоминали осень, чем весну.
Наконец подъехал Макс. Выйдя из машины, он пересек улицу и присоединился ко мне на берегу.
— Сегодня холодно, — заметил он.
— Ужасно, — согласилась я.
— Значит, ты выяснила стоимость картины?
— Ага. Для этого мне даже пришлось позвонить в Нью-Йорк и Лондон.
— Ты кому-нибудь сказала, почему тебя это интересует?
— Нет, я не вдавалась в детали.
— Хорошо. Значит, ты готова к тому, о чем собирается попросить Альварес.
— К чему?
— Не знаю. Но определение стоимости картины было лишь частью его плана.
Я кивнула, но промолчала.
— Ну что ж, — сказал Макс философским тоном, — нам остается только подождать и посмотреть.
— Есть еще кое-что.
— О чем ты?
— Думаю, это Барни убил мистера Гранта, — выложила я на одном дыхании.
— Что? — Макс изумленно посмотрел на меня.
Я рассказала о том, что узнала от Роя, о звонке из «Тягучей ириски» и о родственной связи между Барни и Полой.
— «Тягучая ириска»? Звонок? О чем ты говоришь?
Меня словно окатило холодным душем. Я испуганно похлопала ресницами, а потом резко повернулась к океану, спасаясь от его пронзительного взгляда. Я напрочь забыла, что Макс запретил мне совать нос в дела полиции. Но хуже всего то, что, раскрыв карты, я не подумала о последствиях. Теперь без ссылки на Уэса было не обойтись. Но мне совершенно не хотелось предавать доверие репортера.
Я пожала плечами, прикинувшись безвинной овечкой:
— Я от кого-то слышала об этом звонке.
— От кого?
— Ты же знаешь, слухи разлетаются быстро. В любом случае это ведь не важно, правда? Важно то, что никто из служащих кондитерской не звонил мистеру Гранту. Зато Барни вполне мог зайти проведать родственников и заодно воспользоваться их телефоном. И это ни у кого не вызвало бы вопросов.
— И все-таки тебе придется рассказать, как ты узнала о звонке, — помолчав, сказал Макс.
Я вздохнула и отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на океан:
— Не могу.
— Тогда приготовься к тяжелому артобстрелу. Альварес будет рвать и метать.
— Может, мне вообще не следует об этом говорить?
Макс на мгновение задумался.
— Давай я возьму разговор на себя и вкратце поделюсь твоими соображениями. Но тебе не следует ничего скрывать, если это может оказаться важным.
— А как же твой совет не делиться лишней информацией?
— Это другое. В ходе экспертизы ты обнаружила связь, про которую Альварес вообще не смог бы никогда узнать. Мы не ведаем, какое она имеет отношение к делу, но считаем своим долгом поделиться ею с полицией.
К горлу подступил ком, а вдоль позвоночника обжигающими иголочками прокатилась ванна страха, заставив меня вздрогнуть. Надеюсь, Макс списал это на холодную погоду, а не на мою слабость.
— И что мне делать?
— Отвечать как можно короче.
Я кивнула, покорившись судьбе. Мы медленно пересекли улицу.
Альварес встретил и проводил нас в знакомую комнату для допросов. Как только мы устроились на стульях и на магнитофоне вспыхнула красная лампочка, я заговорила: