И даже по одному этому, если не иметь в виду ни следов побоища и паники у ворот, ни столбов дыма над городом, было ясно – с Искоростенем стряслась беда.
Тут они решили разделиться.
Человек тридцать лучших бойцов и дружинного экзорциста, отца Павсикакия, Лют взял с собой. С ними же двинулась и троица – ведьма и рыцари.
Остальные псы Господни и отряд княжеских дружинников остались караулить у ворот.
Дозорные миновали пустые ворота и двинулись по главной улице к центру города.
Судя по остаткам вывесок на домах, в них еще недавно жили очень уважаемые люди – торговцы, хозяева харчевен, лекари…
По улице вдруг пробежала какая‑то старушка. Она кричала:
– Грядет царство Чернобога! Вы уже все мертвые!
В нормальной ситуации прибывшие сочли бы ее сумасшедшей нищенкой. Но сейчас…
– Да что здесь творится? – поймал бабку один из псов.
– Чернобог! Он погрузит мир во тьму! Царство мертвых наступает!
– Спокойствие, только спокойствие, – сказал сотник и ласково схватил бабульку за рукав. – Объяснись, пожалуйста, что тут у вас происходит?
– Вы уже все мертвые! Все здесь мертвые!!! Настал час нечисти! – прошипела старуха и рванулась так, что часть рукава осталась в кулаке Люта.
Он осмотрел свою добычу, бросил лохмотья на землю, смачно сплюнул и обратился к друзьям:
– Кажется, у нас тут будут неприятности!
И подмигнул Файервинд.
Вдруг из‑за угла прямо под ноги лошадям бросился странный тип и заголосил:
– Она ведьма! Кого хотите спросите, настоящая ведьма. Вечно какие‑то травки мешала, порошки, сыну моему голову заморочила. Это она хотела меня отравить да просчиталась, дура, что‑то не то намешала. Ну не собирался я ее убивать!..
Едва он закончил свои причитания, из‑за того же угла показалась телега с возницей, и мужчина бросился к возчику со словами:
– Хват! Скажи, ну, скажи им, что она ведьма! Не собирался я ее убивать! А она с того света на нас этот кошмар выпустила! Скажите же ей, скажите – я не собирался ее убивать…
И вот тут сердце колдуньи сжал неподдельный страх, потому что вся спина говорившего была разодрана в клочья чьими‑то когтищами так, что виднелись ребра и позвоночник.
А несчастный сумасшедший все лопотал:
– Скажи же, Хват, скажи ради богов, она ведь и вправду ведьма? Сварогом заклинаю, молви правду!
Возница не отвечал – голова его болталась на свернутой шее.
– Я смотрю, дела здесь и в самом деле творятся предивные, – почесав кончик носа, задумчиво произнес отец Павсикакий. – Надо бы разобраться…
– Вот и разберись, раз этому обучен! – отрезал Лют. – Наше дело военное. Перебить всех слуг дьявола – и делу конец. Тут ведь злодеяние учинено, не забывайте об этом. Посадник Мал так и докладывал князю в послании, дескать, град полонен навьей силой, отчего приключились многие беды лютые.
Файервинд ничего не ответила спутникам и только спросила у прошмыгнувшего мимо человека:
– Как доехать до резиденции посадника?
Прохожий испуганно шарахнулся, сотворил знак, отгоняющий злую силу, и засеменил в противоположном направлении.
– Надо бы кого‑нибудь отловить и расспросить хорошенько, – угрюмо изрек Гавейн. – Как, может, проверим дома?
– А зачем? – пожал плечами Парсифаль. – Они тут, похоже, все рехнулись от страха.
– Верно, – поддержал его один из дружинников.
– Идти наугад, не зная, что творится в городе? – с сомнением почесал бороду сотник.
– А почему бы и нет? – хмыкнула чародейка. – Помню, в Мазандеране…
Тут навстречу им выкатились два стражника, худой и дородный, выставив вперед бердыши. Похоже, воины были не меньше напуганы, чем их подопечные горожане.
– Стоять, демоны! Живьем вас будем брать!
– Послушайте, ребята! – елейным голоском заявила ведьма. – Я не знаю, какой трухой набиты ваши головы, но это не будет иметь никакого значения, потому как если хоть волос упадет с наших голов, государь прикажет отделить от тел ваши!
Тут струхнувшие вояки разглядели знаки псов Господних и чуть не рухнули на колени.
– Нет, надо срочно что‑то с этим делать! – пробормотал сквозь зубы Гавейн. – Иначе определенно держава Куявская свихнется и полетит в навье царство!
– А потом все свалят на нас! – подхватил вполголоса блондин. – Ну конечно на нас! И без того чертовы монахи уже всем уши прожужжали, что иностранцы вошли в сговор с нечистью и только и ждут, как бы учинить какую пакость! Если б Офигениус не исчез, точно начались бы погромы! Как только турнир прошел без проблем?
Он сплюнул.
– Эге! – как бы услышав его слова, вновь воспрянул стражник. – Да это же чужеземцы, разрази меня Перун, то есть Илья‑пророк! Шпиены навьи! В грамотке преосвященного так и сказано…
Он перехватил бердыш поудобнее, явно намереваясь пустить его в ход.
– Это тебе не чужеземцы, дурень, а нареченный жених великой княжны Светланы со товарищи! – рявкнул Лют. – И вообще, говори немедленно, что тут у вас творится! Где Мал, куда запропастился? Говори, а то запорю!
Стражники, услышав привычный командный рык, послушно вытянулись в струнку.
– Осмелюсь доложить, – забормотал толстяк. – Третьего дня поутру на город напала стая нечисти. Или несколько стай. Город разоряют, обывателей режут, чего им надобно – неизвестно.
– Ну а вы, воины хоробрые, чего делали? – осведомился сотник.
– Мы это… мы сражались, – заявил тонкий. – Но их же целая тьма! Посадник Мал… э‑э… ранен… Вы бы пособили, а? – с надеждой обратился он к столичному воинству.
– Посмотрим! – буркнул Лют. – Для того и прибыли. Кстати, как хоть эта ваша нечисть выглядит?
– Э‑э‑э… здоровые такие, с ушами… – начал тучный стражник. – С большими зубами и усатые.
– Нарисовать сможешь? – поинтересовалась Файервинд.
– Мы, конечно, этому делу не обучены, но… но… но… – Страж порядка уставился вдруг остекленевшим взором на чародейку.
– Что «но»? – спросила она. – Сможешь нарисовать или нет?
– Так, – ратник глупо улыбнулся, – не надо рисовать того, кто у вас, госпожа, за спиною…
Все разом обернулись, выхватывая из ножен клинки, но опоздали.
Серое косматое тело взмыло в воздух, растопырив все четыре лапы, и спикировало прямиком на Файервинд.
Парсифаль кинулся к красавице, уже понимая, что не успевает…
Зато успела сама магичка.
В ее руке появилась узкая полоска красноватого сияния, по форме напоминающего меч, мелькнула алым росчерком, и псообразное тело рухнуло к ее ногам, разрубленное надвое.
– Узнаешь, воин? – справилась она у тевтона, вытерев пот со лба.
Экзорцист перекрестил ее на всякий случай, но лишних вопросов не задавал.
Воины обступили мертвое тело. Было оно здоровенным, в семь футов длиной. И напоминало здоровенную обезьяну бабуина, коих для увеселения народа привозят по Нилу‑батюшке из глубин Африки да держат в клетках. Но голова у него была настоящая собачья, а сверх того ее украшал один‑единственный багряный глаз.
Вокруг твари натекла лужа густой зеленой жидкости.
– Так узнаешь? – пытливо заглянула в глаза рыцарю ведьма.
Парсифаль помотал головой.
– Странно, помнится, вроде бы в Карпатах вы песиголовца победили. А ведь это он самый и есть.
– Не… то был другой, – пробормотал блондин, только что не краснея.
– Ладно, все может быть. Тем более что это, собственно, и не песиголовец.
До подворья наместника они добрались без приключений.
Но здесь их ждало глубокое разочарование – в тереме не было ни единого человека. Настежь распахнутые двери, пустые гулкие помещения да еще выбитая кем‑то калитка казнохранилища.
– Хм, слыхала ль ты, уважаемая, чтобы какая‑то нечистая сила златом‑серебром интересовалась? – с кривой ухмылкой обратился к ведьме Лют.
Та лишь передернула плечами.
Они устроились в палате для советов и больших приемов. Сюда же завели коней – не до церемоний. Животные тут же навалили на пестревший мозаикой пол гору конских яблок.
– Меня вот волнует, где местные отцы города? – Чародейка изящно поднялась и стала ходить туда‑обратно по покоям. – Не пожрали ль и их нечистые твари?
– Не думаю, – ухмыльнулся сотник. – Здешний посадник вообще‑то редкостная сволочь, так что навье должно было счесть его за родственника. Давно пора было его сменить, да подластился, гад, к преосвященному подношениями обильными, тот и не велел Мала трогать.
– Угу… – Файервинд откинула на спину длинные волосы и уселась на край столика, подбрасывая в воздух кинжальчик. – Везде одно и то же. Любимчики, взятки…
– Так объясните, домина, что же все‑таки с городом? – осведомился отец Павсикакий, которому не понравилось, в каком тоне говорят о его начальстве. – Мне бы надобно точно знать, противу кого обряды проводить предстоит.
– Все очень просто, отче. На город напали метаморфусы.
– Господи, спаси и помилуй! – пробормотал священник, часто крестясь. – Не доводилось в книгах встречать молитв против оных тварей‑то! Может, у владыки где и есть таковые, да где ж он, наш батюшка?.. Лихо, ой лихо какое…
Заложив руки за спину, ведьма прошлась взад‑вперед, точь‑в‑точь, как Учитель в их Магической Школе.
– Метаморфусы или навьи, – начала она, – существа из сопряженных пространств, приходящие на Геб через разрывы в ткани мироздания. Метаморф имеет способность изменять свои физические показатели: отращивать дополнительные конечности, шипы, клыки, лезвия, делать кожу каменной, менять внешнее обличье, подражать неодушевленным предметам, обращаясь, например, в большой валун или бревно. Навьим незнакомы такие чувства, как милосердие, любовь, сострадание. Они не умней животных. Размножаться в нашем мире не могут, впрочем, неизвестно – могут ли в своем собственном. Обычно принимают облик наихудших кошмаров, которые видятся людям в их подсознании…
– В чем? – осмелился спросить Лют, только что не с открытым ртом внимавший лекции.
– Неважно… Короче, они обретают вид того, чего ты больше всего боишься.