. Степлтон Рой, опытный дипломат, который родился в Нанкине и служил послом США в Китае с 1991 по 1995 год, вспоминает: «С 1854 по 1941 год американские канонерки ходили по внутренним рекам Китая во имя защиты интересов США. Еще в 1948 году, в ходе гражданской войны в Китае, меня тринадцатилетнего эвакуировали из Нанкина в Шанхай на американском эсминце, который преодолел около двухсот миль по реке Янцзы до тогдашней столицы Китая»[433].
Усилия династии Цин по защите суверенитета Китая военной силой оказались тщетными. На протяжении столетий Япония воспринималась в Китае как государство-данник. Но в 1894 году модернизированная Япония напала на Китай, захватила Маньчжурию, Тайвань и вассальное государство Корею. Пять лет спустя китайские мятежники в ходе так называемого боксерского восстания[434] атаковали чужеземные анклавы под лозунгом «Возродить Цин и уничтожить иностранцев». В ответ альянс восьми имперских держав напал на крупные города Китая и устроил «карнавал насилия и грабежа». Американский дипломат Герберт Г. Скьерс сумел заполнить несколько железнодорожных вагонов похищенными предметами искусства и фарфором; кое-что из этого, по слухам, до сих пор хранится в музее Метрополитен в Нью-Йорке[435][436].
Измученная династия Цин держалась столько, сколько хватало сил, но в 1912 году наконец пала, и в стране начался хаос. Военные вожди делили Китай между собой и развязали гражданскую войну, которая продлилась почти сорок лет. Япония воспользовалась этой слабостью и вторглась в Китай в 1937 году, оккупировав большую часть страны в ходе жестокой кампании, стоившей жизни двадцати миллионам китайцев. Сегодня в старших классах китайских школ дети учатся стыдиться этого «столетия унижения». Урок для них очевиден: мы никогда не забудем – и никогда не допустим такого снова!
Лишь после победы китайских коммунистов во главе с Мао Цзэдуном в гражданской войне в 1949 году унижение Китая все же прекратилось. Некогда великая империя лежала в руинах, но земля наконец вернулась китайцам. Потому-то Мао с полным правом заявлял: «Китайский народ восстал!»
Несмотря на голод эпохи «великого скачка», хаос культурной революции и череду кровавых расправ, достижения Мао остаются ядром притязаний коммунистического руководства КНР на легитимность власти: именно партия Мао спасла Китай от господства иностранных империалистов. Сегодня же, после трех десятилетий безумной экономической экспансии, Китай осознал, что достоин занять положенное ему место в мире. Но восстановление лидерства произойдет, только когда Китай сделается не просто богатым, но и сильным – как сам Си, закалившийся в тигле культурной революции.
Си можно назвать привилегированным отпрыском революции. Он родился в семье верного товарища Мао, вице-премьера Си Чжунсюня, который сражался бок о бок с Мао в китайской гражданской войне. Обреченный воспитываться в пекинской «колыбели лидеров», он познал суровые реалии жизни вскоре после своего девятого дня рождения, в 1962 году: параноик Мао арестовал его отца. Потом отца Си долго унижали и в конечном счете посадили в тюрьму в ходе культурной революции. Сам Си называет это время «дистопическим периодом». Красногвардейцы неоднократно заставляли его отрекаться от отца. Когда школа закрылась, Си подался на улицу, научился драться и стал воровать книги из запертых библиотек, чтобы продолжать обучение[437]. Мао отправил его в деревню на «перевоспитание», и Си очутился в пещере рядом с деревушкой в округе Яньань[438], где разгребал навоз и подчинялся указаниям своего хозяина-крестьянина. Старшая сестра Си, не выдержав лишений и жестокого обращения, повесилась на душевом шланге.
Сам Си предпочел самоубийству реальность «закона джунглей». Он, если процитировать его собственное замечание, «переродился». Как сказал американскому дипломату один из его давних друзей, он «решил выжить, став краснее красного», и делать все, что понадобится, чтобы вновь очутиться на вершине. Си сызмальства отличался упорством. Нынешнему правителю 1,4 миллиарда человек и главе коммунистической партии с 89 миллионами членов пришлось вступать в эту партию десять раз, и девять раз ему отказывали – лишь десятая попытка достигла цели.
С помощью бывших друзей своего отца он сумел вернуться в Пекин и поступил в престижный университет Цинхуа. После окончания университета его назначили на низовую должность в Центральном военном совете КНР. Чтобы наработать авторитет, он затем вернулся в сельскую местность – ради, как пишет биограф Си Керри Браун, «суровой и негламурной политической учебы» на посту провинциального чиновника[439][440]. При этом он старательно строил карьеру в иерархии и в 1997 году получил – едва-едва – место в ЦК КПК. (Когда подсчитали бюллетени на 150 человек, Си оказался 151-м. Лишь благодаря тому, что генеральный секретарь Цзян Цзэминь решил сделать исключение и расширить состав ЦК, Си приняли.)[441] Когда его направили руководить партийной организацией в провинции Чжэцзян в 2002 году, Си воочию увидел плоды стремительного экономического развития страны: экспорт рос на 33 процента ежегодно за четыре года его пребывания в должности[442]. Он также проявил себя как человек, умеющий находить и поддерживать перспективные местные бизнес-инициативы: в частности, среди его «протеже» значится Джек Ма, чья компания «Алибаба» ныне превратилась в глобального игрока и соперничает с «Амазон».
Демонстрируя навыки администратора, Си не стремился выделяться, избегал показных проявлений богатства, чему были подвержены (и подвержены ныне) многие его коллеги. Когда в 2005 году начали циркулировать списки потенциальных лидеров партии, его имени в этих списках не было. Но затем, в начале 2007 года, в Шанхае разразился коррупционный скандал на высшем уровне[443]. Председатель КНР Ху Цзиньтао и его товарищи из Постоянного комитета Политбюро осознали необходимость действовать быстро и решительно. Вспомнив о репутации Си, который был известен своей умеренностью и дисциплиной, партийные боссы направили его тушить пожар. Он справился, выказав решительность и ловкость, что вызвало восхищение всех старших коммунистов. К лету 2007 года его имя стояло во главе внутренних партийных списков наиболее талантливых людей, способных в будущем составить новое поколении лидеров Китая.
Си дождался своего часа, когда четыре тысячи представителей партии, то есть Центральный комитет и другие верховные партийные органы[444], собрались в октябре 2007 года, чтобы избрать Постоянный комитет Политбюро из девяти человек, которому предстояло возглавлять государство в следующие пять лет. (Позднее Си Цзиньпин сократил число членов Постоянного комитета до семи человек.) По итогам обсуждения Си не просто стал членом Постоянного комитета, но и был признан вероятным наследником председателя Ху. Одновременно амбициозный и скромный, Си старательно держался в тени, взбираясь по партийной лестнице, и едва обошел фаворита Ли Кэцяна в борьбе за место наследника. Когда в СМИ сообщили, что именно он является вероятным преемником Ху, китайская общественность впала в недоумение, поскольку Си был малоизвестен вне партийной иерархии. По стране даже ходила шутка: «Кто такой Си Цзиньпин? – Муж Пэн Лиюань» (его жена – знаменитая исполнительница народных песен).
После смерти Мао в 1976 году КПК прикладывала максимум усилий к тому, чтобы не допустить прихода к власти потенциальных автократов. Критерии отбора руководителей предусматривали не только компетентность, но и подходящий темперамент: партия искала людей здравомыслящих, верных идеологии и, желательно, нехаризматичных. Лидера воспринимали как всего-навсего одного из членов команды из девяти высокопоставленных партийных технократов, которые принимают политические решения на основе консенсуса. Традиционно члены Постоянного комитета являются, если угодно, доппельгангерами. На официальных фото, где все облачены в одинаковые костюмы, рубашки и галстуки, иностранцам зачастую трудно отличить их друг от друга. Ху Цзиньтао настолько хорошо вписывался в эту схему, что нередко зачитывал свои соображения с заранее подготовленных карточек, порой даже на встречах один на один. Считалось, что Си принадлежит к той же породе податливых выразителей мнения коллективного руководства.
Это представление было ошибочным. К концу второго года пребывания на посту руководителя страны Си столь уверенно сосредоточил власть в своих руках, что его прозвали «Председателем всего». В отличие от своих «миролюбивых» предшественников, он полностью затмил остальных членов комитета; у него нет ни заместителя, ни явного преемника. Хотя вице-премьер Ли Кэцян на бумаге продолжает отвечать за программу экономических реформ, принятие решений по всем ключевым вопросам фактически перешло в ведение недавно созданной финансово-экономической экспертной группы, во главе которой стоит преданный товарищ Си Лю Хэ, подотчетный напрямую председателю. Устроив показательную антикоррупционную кампанию, Си устранил десятки серьезных соперников, прежде неприкосновенных для правосудия, в том числе бывшего министра общественной безопасности КНР Чжоу Юнкана (это первый в истории член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, осужденный за коррупцию). Консолидируя власть, Си наделил самого себя десятком должностей, в частности, председателя нового совета национальной безопасности и верховного главнокомандующего (на эту должность не притязал даже Мао Цзэдун