то был символический жест, на самом деле Корея из китайского вассала превратилась в японского) и отдавал Японии острова Пескадорес[858] и полуостров Ляодун.
Японские опасения по поводу намерений России оправдались сполна. Неожиданная победа Японии над Китаем и позорные условия Симоносекского договора побудили Россию, Францию и Германию к «тройственной интервенции». Япония вынужденно согласилась отступить, вернула Китаю юго-восточную Маньчжурию и как будто смирилась с тем, что ее «отодвинули» от границ России.
Однако в действительности случившееся заставило Японию сосредоточиться на «решительном устранении» российской угрозы. «С унижения 1895 года, – пишет историк Дж. Н. Вествуд, – японское правительство осознанно готовилось к большой войне с Россией». Подготовка велась целенаправленно и масштабно: Япония почти втрое увеличила численность своих военных моряков за десять лет после китайско-японской войны, а численность личного состава армии – и вовсе в девять раз[859][860]. Памятуя о вмешательстве Франции и Германии в ходе «тройной интервенции», Япония также попыталась заблаговременно избавиться от «европейской помехи» и заключила в 1902 году союз с Великобританией. Она твердо решила изгнать Россию из Маньчжурии.
Не имея возможности вести переговоры о выводе российских войск, Япония неожиданно напала на русский флот в гавани Порт-Артур (на маньчжурском побережье) в феврале 1904 года. Эта атака начала Русско-японскую войну, длившуюся полтора года. Японские войска одержали победу, цель – полный уход России из Маньчжурии – была достигнута подписанием Портсмутского договора. Одолев Россию в Маньчжурии, Япония устранила еще одно препятствие на своем пути к гегемонии в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Период: начало двадцатого столетия
Правящая сила: Великобритания
Крепнущая сила: Соединенные Штаты Америки
Предмет спора: мировое экономическое доминирование, господство на море в Западном полушарии.
Исход: без войны
В последние десятилетия девятнадцатого века США в своем экономическом развитии сумели превзойти мировую империю Великобритании, а их растущий флот сделался потенциальным соперником Королевского флота. Когда США начали утверждать свое превосходство в «собственном» полушарии, Великобритания, столкнувшись с более близкими угрозами и вынужденная оборонять широко раскинувшуюся колониальную империю, смирилась с возвышением Америки. Уступки со стороны Великобритании позволили США мирным путем добиться господства в Западном полушарии. Это «великое сближение» заложило основу прочных американо-британских альянсов в двух последующих мировых войнах и тех «особых отношений», которые ныне обе страны считают само собой разумеющимися.
За последние три десятилетия девятнадцатого века США сумели восстать из пепла гражданской войны и сделаться настоящим экономическим монстром. Американский ВВП стал больше ВВП Великобритании в начале 1870-х годов, а к 1916 году обогнал совокупный ВВП всей британской империи[861]. С 1890 по 1914 год быстро развивавшиеся США втрое превзошли британские уровни потребления энергии и производства чугуна и стали, то есть ключевые показатели индустриализации[862]. По мере роста благосостояния страны Вашингтон все чаще стремился диктовать свою волю в Западном полушарии и настаивать на роли третейского судьи в спорах между европейскими и латиноамериканскими государствами. Это расширение региональной роли США заставляло опасаться возможных конфликтов с великими державами. В конце 1895 года страхи из-за того, что участие США в территориальном споре между Великобританией и Венесуэлой обернется войной, вызвали панику на Нью-Йоркской фондовой бирже[863]. В январе 1896 года британский премьер-министр лорд Солсбери сказал своему министру финансов что «война с Америкой, не в этом году, но в недалеком будущем, стала вполне реальной»[864].
Военно-морской флот США по-прежнему оставался малочисленным по сравнению с Королевским флотом, но увеличивался (особенно после испано-американской войны и избрания президентом «ястреба» Теодора Рузвельта). Тоннаж кораблей почти утроился с 1900 по 1910 год[865]. Первый лорд британского Адмиралтейства признал в 1901 году, что «если американцы предпочитают платить за то, что они легко могут себе позволить, то постепенно у них появится военно-морской флот, сравнимый с нашим, а затем и превосходящий». С оглядкой на эти реалии он утверждал, что «я бы никогда не стал ссориться с Соединенными Штатами, будь у меня такая возможность»[866].
К смятению британского военного ведомства, Адмиралтейство исключило США из своего «двухдержавного стандарта», согласно которому Великобритании полагалось иметь столько линейных кораблей, сколько их у двух ближайших и крупнейших конкурентов. Адмиралтейство больше беспокоили угрозы ближе к дому, поэтому оно делало все возможное, чтобы избежать непредвиденной войны с Америкой. В 1904 году первый морской лорд сказал своим гражданским начальникам, что Великобритания должна «любыми способами избегать такой войны», потому что «ни при каких мыслимых обстоятельствах мы не сумеем уклониться от сокрушительного и унизительного поражения в схватке с Соединенными Штатами». Потому «будет пустой тратой времени готовиться к ней»[867].
Лорд Солсбери от имени многих британцев выразил сожаление по поводу того, что американской угрозе не уделили должное внимание ранее: «Очень печально это сознавать, но я боюсь, что Америка будет и далее стремиться вперед, и уже ничто не сможет вернуть былое равенство между нами. Вмешайся мы в войну на стороне Конфедерации, тогда нам выпала бы возможность уменьшить могущество Соединенных Штатов до разумных пропорций. Но такой шанс не дается никому дважды»[868].
Вместо того чтобы оспорить возвышение Америки и развязать войну, Великобритания решила адаптироваться и осуществить «великое сближение». Сталкиваясь с более зловещими угрозами ближе к дому, стараясь защитить свои широко разбросанные по миру имперские владения, в отсутствие каких-либо конкурентов США в Западном полушарии, которых можно было бы привлечь в союзники, Великобритания практически не имела выбора. Ей оставалось лишь смириться. Пускай многие британцы воспринимали американские территориальные претензии к Канаде и странам Латинской Америки как необоснованные, пускай они были недовольны «самоуправством» США применительно к правилам рыболовства и «присвоением» будущего Панамского канала, – правительство отмалчивалось. К концу 1903 года, пишет историк Энн Орд, «состоялся ряд уступок без ответного дара со стороны Соединенных Штатов, и Великобритания фактически смирилась с американским превосходством в Западном полушарии, от Венесуэлы до Аляски»[869].
Британцы справедливо возмущались американской неблагодарностью за столетие «свободы и безопасности»[870]. Но готовность Лондона к компромиссу помогла уладить давнюю враждебность между двумя странами, и в 1914 году, с началом мировой войны, США стали важным источником материальных ресурсов и финансов для Великобритании. Американские кредиты и поддержка в ходе Первой мировой войны, наряду с вступлением Вашингтона в войну в качестве британского союзника, оказались решающими условиями победы над Германией.
Период: начало двадцатого столетия
Правящая сила: Великобритания при поддержке Франции и России
Крепнущая сила: Германия
Предмет споров: Власть в Европе, мировое господство на море
Исход: Первая мировая война (1914–1918)
После объединения при Бисмарке Германия сделалась ключевой военной и экономической державой континентальной Европы. Тем самым она сильнее прежнего угрожала британскому промышленному и морскому доминированию и явно стремилась изменить европейский баланс сил. Поначалу она добивалась всего-навсего большего уважения, но рост морского могущества Германии обернулся ожесточенной гонкой морских вооружений с Великобританией. Англо-германское соперничество, наряду со вторым «фукидидовским» стрессом между Германией и Россией, сыграло важнейшую роль в разрастании локального балканского конфликта до масштабов мировой войны.
С 1860 по 1913 год доля Германии в мировом производстве выросла с 4,8 процента до 14,8 процента, и по этому показателю страна обошла своего главного конкурента, Великобританию, чья доля снизилась с 19,9 процента до 13,6 процента[871]. До объединения в 1870 году Германия произвела только половину британского объема стали, а к 1914 году выпускала уже в два раза больше, чем Великобритания[872]. К 1880-м годам Бисмарк добился для страны колониальных владений в Африке и торговых форпостов в Китае, Новой Гвинее и на нескольких островах в южной части Тихого океана. Однако эти владения были несопоставимы с обширными заморскими империями Великобритании или Франции, а сам Бисмарк не принадлежал к числу энтузиастов империализма. Но новый немецкий император Вильгельм II, уволивший Бисмарка в 1890 году, решил, что его страна станет «мировой державой», а этот статус требовал наличия сильного военно-морского флота.
В 1890-х годах немецкий адмирал Альфред Тирпиц выбрал курс на соперничество с ведущей морской силой Европы, Великобританией. Призванный внушить британцам уважение к Германии, новый немецкий флот перепугал британских лидеров и спровоцировал интенсивную гонку морских вооружений. Первый лорд адмиралтейства граф Селборн озабоченно делился мыслями в 1902 году: «Я убежден, что новый и огромный немецкий флот строится исключительно в преддверии войны с нами… [Британский посол в Германия убежден, что] при принятии решений о дальнейшей военно-морской политике мы не вправе игнорировать очевидную ненависть немецкого народа или этот дерзкий вызов со стороны немецкого флота»