Появление у Германии нового флота сказалось не только на британской морской политике, но и на взглядах британцев на международные дела. Как отмечает историк Маргарет Макмиллан: «Морская гонка, в которую Германия втягивала Великобританию ради налаживания отношений, вместо этого побудила британцев не просто строить больше кораблей, но и отказаться от привычной отчужденности от Европы и сблизиться с Францией и Россией»[874]. Подъем Германии заставил задуматься о том, что она сможет без труда одолеть своих континентальных соперников и сосредоточить силы на побережье напротив Великобритании; это, наряду с любым вызовом британскому морскому господству, Лондон счел неприемлемой угрозой.
Второй «фукидидовский» стресс Берлину обеспечило очередное возвышение России. К 1910 году Россия успела оправиться от поражения, понесенного в войне с Японией, и пережить революционную смуту; теперь она, похоже, собиралась выйти на международную арену как обновленная и современная великая держава прямо у границ Германии. В 1913 году Россия объявила о «большой программе» по увеличению армии на следующий год. Ожидалось, что к 1917 году российская армия превзойдет германскую по численности в соотношении три к одному. Строительство сети стратегических железных дорог при содействии Франции угрожало всем планам немецкого военного командования. Планы Германии по войне на два фронта предусматривали быстрый разгром Франции, за которым должна была последовать расправа с «медленной» русской угрозой. Но к 1914 году обильные французские инвестиции позволили создать систему железных дорог, которая сокращала мобилизационный период до двух недель, тогда как в оперативных немецких планах на мобилизацию отводилось шесть недель[875].
Быстрое развитие России и общий фатализм, выражавшийся в ожиданиях скорой европейской войны, способствовали агрессивным настроениям политического и военного руководства Германии. Многие ратовали за превентивный удар, пока еще есть возможность победить Россию, тем более что успех позволял Германии вырваться из «окружения», устроенного Россией, Францией и Великобританией[876]. Свое печально известное союзное согласие Вене после июньского убийства австрийского эрцгерцога в Сараево в июне 1914 года Берлин дал в первую очередь из-за боязни потерять единственного союзника: ведь если Австро-Венгрия не сокрушит своих врагов на Балканах, от нее не будет толка в грядущем конфликте с Россией[877].
С начала военных действий бесконечно обсуждалось, на кого возложить основную вину за развязывание Первой мировой войны; некоторые ученые даже отвергают этот вопрос как бессмысленный[878]. Безусловно, поиск виноватых чреват упрощением в оценке ситуации, но, как кажется, именно пара «фукидидовских» соперников (Германия и Великобритания, а также Германия и Россия) несет основную ответственность за перерастание локального конфликта Австро-Венгрии и Сербии в многолетнюю континентальную катастрофу.
В 1914 году динамика отношений между Лондоном и Берлином, а также между Берлином и Москвой приобрела взаимозависимость. Решимость Германии оказать поддержку своему союзнику, предотвратить угрозу со стороны крепнущей России и тем самым обеспечить собственное выживание заставила начать войну против русского царя и его союзника Франции. Напав на Францию и разрушив сложившийся европейский баланс сил, Германия пересекла красную черту с точки зрения Великобритании. По словам историка Пола Кеннеди: «Что касается британского и германского правительств, то конфликт 1914–1918 годов состоялся потому, что правящая сила желала сохранить существующий статус-кво, а крепнущая сила, руководствуясь сочетанием наступательных и оборонительных соображений, предпринимала меры по его изменению. В этом отношении война между Лондоном и Берлином была всего-навсего продолжением того, что длилось как минимум пятнадцать или двадцать последних лет»[879]. Среди множества иных причин не найти той, что сравнима по губительности с «ловушкой Фукидида».
Период: середина двадцатого столетия
Правящая сила: Советский Союз, Франция, Великобритания
Крепнущая сила: Германия
Предмет споров: власть в Европе и на море
Исход: Вторая мировая война (1939–1945)
Адольф Гитлер возглавил одновременное восстановление экономической и военной мощи и национальной идентичности Германии, отверг Версальский договор и откровенно игнорировал послевоенный порядок в Европе, за соблюдением которого следили Франция и Великобритания. В поисках Lebensraum, или жизненного пространства, для Германии Гитлер методично расширял нацистское господство над Европой, присоединив Австрию и Чехословакию. Слишком поздно осознав, к чему он стремится, Франция и Великобритания объявили войну Германии только после вторжения нацистов в Польшу и не смогли помешать покорению континента; лишь миллионы советских и американских солдат изменили ход Второй мировой войны.
Одержав победу в Первой мировой войне, правящие круги Франции и Великобритании в 1920-е годы восстанавливали экономику и военную мощь своих стран, а Германия оставалась в подчиненном положении, связанная карательными условиями Версальского договора. Этот договор предусматривал весомые экономические репарации и накладывал жесткие ограничения на немецких военных, запрещая им иметь самолеты и танки и набирать в армию более 100 000 человек. Германии пришлось отказаться от заморских колоний и уступить 13 процентов своей европейской территории (и 10 процентов населения), а также согласиться на оккупацию союзниками своего промышленного «сердца» – Рейнской области[880]. Наиболее позорным для немецкой гордости была пункт «о вине за войну», возлагавший ответственность за военные действия исключительно на Германию. Этот договор «вызывал горькое возмущение почти всех немцев»[881], но так называемое «рабское соглашение»[882], тем не менее, «в целом оставило рейх географически и экономически единым и позволило ему сохранить политическую общность и потенциал великой державы»[883]. Всего через двадцать лет после Великой войны Адольф Гитлер использовал этот потенциал ради второй попытки ниспровергнуть европейский порядок.
Гитлер был «неумолимо сосредоточен» на возвышении Германии[884]. После победы его национал-социалистической партии на выборах 1933 года он занялся укреплением своей власти, используя слабости демократической идеологии. Он оправдывал свои действия рассуждениями о необходимости направить «всю творческую энергию немецкого народа» к единственной цели – перевооружению страны во имя получения Lebensraum. Как пишет Пол Кеннеди, «он хотел, чтобы вся Центральная Европа и вся Россия до Волги стали немецким Lebensraum и обеспечили самодостаточность Германии и статус великой державы»[885]. Перевооружение шло быстро. Когда Гитлер стал канцлером, Франция и Великобритания вместе тратили на оборону в два раза больше Германии. В 1937 году Германия «исправилась», потратив в два раза больше Франции и Великобритании[886]. Темпы перевооружения можно проиллюстрировать выпуском военных самолетов: в 1933 году Германия произвела 368 машин, а в 1938 году увеличила производство до 5235 машин, что было больше совокупного выпуска Франции и Великобритании[887]. Численность немецкой армии выросла с 39 дивизий в 1936 году до 103 дивизий в 1939 году и достигла в общей сложности 2,76 миллиона человек[888].
Перевооружение Германии поначалу вызвало не более чем «настороженное»[889] отношение ее будущих противников, которые «не торопились признавать опасность»[890]. Несмотря на неоднократные и громкие предупреждения Уинстона Черчилля о том, что Германия «никого не боится» и «вооружается так, как не вооружалась никогда ранее в своей истории», премьер-министр Невилл Чемберлен утверждал, что Гитлер просто «исправляет ошибки» Версаля. Чемберлен одобрил присоединение к Германии Судетской области на встрече в Мюнхене в сентябре 1938 года[891]. Между тем страхи нарастали, поскольку решение Гитлера захватить остаток Чехословакии в марте 1939 года наглядно демонстрировало его далеко идущие планы. Чемберлен риторически спрашивал: «Это конец старой авантюры или начало новой? Это последняя атака на малое государство или за ней состоятся другие? Похоже, это шаг в направлении мирового господства силой»[892]. Как объясняет Генри Киссинджер, Франция же «впала в такую печаль, что попросту не могла заставить себя действовать»[893]. Сталин решил, что его целям лучше всего служит подписанный с Германией пакт о ненападении, к которому прилагался секретный протокол о разделе Восточной Европы[894].
Через неделю после подписания пакта со Сталиным Гитлер вторгся в Польшу, вынудив англичан и французов объявить войну Германии 3 сентября 1939 года. Так началась Вторая мировая война. В течение года Гитлер оккупировал Францию, а также большую часть Западной Европы и Скандинавии. Великобритания потерпела поражение на континенте, хотя сумела отбить все немецкие воздушные атаки на свои острова. В июне 1941 года Гитлер предал Сталина и вторгся в СССР. К тому времени, когда Германию одолели четыре года спустя, большая часть европейского континента лежала в руинах, а его восточная половина оставалась под советским господством следующие сорок лет. Западную Европу вряд ли удалось бы освободить без помощи США, на чью военную поддержку европейцы полагаются до сих пор. Война же, развязанная Гитлером, была самой кровопролитной из всех, какие видел мир.