И больше всего сейчас мне хочется узнать Аву, узнать ее по-настоящему.
– Ты что-то утаиваешь, да? Что бы там ни было, Ава, доверься мне. Скажи мне. Пожалуйста.
Она опускает взгляд и молчит – секунду, другую, третью…
Потом смотрит мне в глаза.
– Когда лордеры стали разыскивать тебя, я подумала, что мы больше никогда не увидимся. А потом поняла, что тебе удалось сбежать и… Я… должна была прийти. Я хотела увидеть тебя еще хоть раз.
И я улыбаюсь от счастья, что она рядом, хоть ей и не стоило приходить. Не хочу подвергать ее опасности. Я хотела, чтобы она была в безопасности. Внутри переплелось множество чувств, и, глядя Аве в глаза, открытые, полные эмоций, я вдруг разом все понимаю. Кожа горит, дыхание учащается, и в ее глазах я читаю то, что в общем-то всегда знала.
– Сэм, Ава! – Я вздрагиваю и оборачиваюсь.
Это Лукас. Он подходит, целует меня в щеку и отходит, чтобы поговорить с Джуро.
Я качаю головой, но Ава не видит, уткнувшись взглядом в пол.
– Это не то… Он не… – Она вскидывает голову. – Он не нравится мне в этом смысле, – объясняю я и наконец понимаю, почему ничего не чувствовала к Лукасу или другим мальчикам. – Не так, как мне нравишься ты, – добавляю тихо. И ее глаза вспыхивают. – Вот почему я хочу, чтобы ты ушла, – говорю я. – Ты должна уйти. Прошу.
Сзади какой-то переполох. Раздается детский голос. Ники.
– Я велел тебе оставаться с тетей, – расстроенно отчитывает Лукас.
– Я убежал. Тоже хочу пойти.
– Нельзя! Я обещал тебя защищать. Ты еще слишком маленький.
– Нет! Я иду с тобой.
– Нет, Ники.
– Нет времени тащить его обратно, – говорит Джуро. – Придется брать с собой.
Я слышу, что творится вокруг, но все кажется отдаленным, будто мы с Авой остались наедине. Мы существуем отдельно от остальных. Слышим их, но видим только друг друга.
Взглядом я умоляю Аву послушаться.
– Уходи, прошу.
– Никто не хочет отвести Ники обратно? – просит Лукас.
– Для меня нет пути назад, но о тебе никто не знает, – уговариваю я, не отрывая взгляда. – Прошу, уходи. Ава. Ради меня.
– Я пойду, – громко говорит она – это ответ Лукасу, не мне. – Я отведу Ники.
Лукас звонит друзьям и рассказывает, куда отвести Ники. Появляются все новые люди, обсуждают предстоящее дело. Время от времени небольшие группки покидают дом, чтобы занять места в округе. Я пойду последней, с Лукасом и Джуро. Я слышу все обсуждения, но думаю только об Аве.
– Спасибо, что согласилась, – говорю я.
Ава вскидывает руку к горлу. Она надела медальон?
– Раньше ты не носила украшений.
– Это мамин медальон. – Она потянула за цепочку и положила медальон на ладонь.
– В нем есть фотографии?
– Была. Моя детская. И локон волос. Наверное, она забрала их с собой.
Я касаюсь серебряного овала с искусной резьбой, свисающего с плетеной цепочки. Цепочка запуталась в одном месте над медальоном.
– Здесь узелок.
– Не получается распутать. Я пыталась.
– Давай я. Я хорошо с таким справляюсь.
Она колеблется. Снимает и передает мне.
57. Ава
Я все-таки дала себя уговорить и теперь ухожу, держа маленькую ручку.
Ники сопротивляется, наверное, думает, что все это – веселая игра, а его исключили. Может, и я играла. Как знать. Я должна была пойти сегодня, поговорить с Сэм, увидеть ее. Но она сразу же поняла, что я не хочу участвовать.
Медальон снова покоится на груди под рубашкой, касаясь кожи. Она и правда распутала узел, и теперь цепочка висит свободно.
Это ее путь, правда? Сэм дала мне почувствовать, что мои проблемы и проблемы всего мира можно решить.
Что сбывается даже самое невероятное.
Часть 4: Последствия
Иногда наступают такие правдивые времена, когда любое действие или бездействие способно изменить историю. Порой такой выбор меняет и нас самих, и, чтобы ты ни делал в таком случае, – любой выбор окажется плохим. Сейчас такое время.
Тщательно продуманный танец не оставляет свободы движения.
1. Сэм
Слившись с толпой, мы бесцельно бродим вокруг.
До поры.
И хотя Вестминстер охраняют вооруженные лордеры, вокруг все еще полно туристов с камерами. Пожалуй, теперь их стало даже больше – видимо, им кажется, что с комендантским часом и пропускными пунктами на улицах стало безопаснее. Некоторые из наших, вооружившись камерами и телефонами, смешались с толпой туристов и готовы в любой момент вести прямую трансляцию событий.
Постепенно мы сбиваемся в большие группы, не забывая следить за временем. Придуманная Джуро сеть готова вот-вот раскинуться, обратиться лицами и спинами к Вестминстеру. С помощью неприметных сигналов Джуро направляет собравшихся в нужные места. Мы с Лукасом держимся поближе к Джуро и Дайше. Мы вчетвером – центр сети.
В небе свет мешается с тьмой и навевает жуть.
Тихо бормочут голоса на фоне громкого гула вокруг.
Биг-Бен начинает бить – шесть часов.
Теперь мы ускоряемся.
Я подхватываю Лукаса под правую руку, а Дайшу – под левую. Джуро стоит ко мне спиной в другом ряду, отвернувшись от Вестминстера. Ряды тянутся один за другим, а когда мы садимся, то обхватываем ногами передний ряд.
Повисла мертвая пораженная тишина.
И тут же раскололась.
Люди, которые никак с нами не связаны, поспешно разбегаются, пугаясь того, что может произойти дальше. Но не все. Некоторые остаются и поддерживают нас: сначала слабо, нерешительно, но общее ликование крепнет, когда толпа вокруг начинает расти.
Мы – это наша страна, и мы имеем значение. Мы едины и сильнее, чем они думают.
Раздается вой сирен. Выстрелы.
Нас поливают холодной водой из водяных пушек. По одиночке нас бы давно затопило и смело, но мы крепко держимся друг за друга и только кашляем и отплевываемся.
Появляется полиция. Мы знаем, кто они и на что способны – я уже видела это собственными глазами, и горло разъедает от страха.
Но если люди повсюду сейчас наблюдают за этим, то все не зря. Все не впустую. Люди узнают, что мы ничего не сделали – просто сидели перед Вестминстером. Это наша страна, и мы должны выбирать свое правительство, но не можем, и это неправильно. Конечно, все изменится, когда это увидят люди. Поймут, что происходит здесь и сейчас.
Вот почему нам надо держаться.
Усиленный громкоговорителем голос призывает к спокойствию и здравомыслию. Я узнаю эту женщину, которая сейчас едва виднеется на краю толпы – это член парламента, и она однажды бывала у нас на ужине.
Но вдруг Джуро отстраняется и забирает с собой тепло.
Что происходит? Я оборачиваюсь посмотреть.
И вижу… не может быть, это невозможно…
Весь его ряд поворачивается, приседает и скидывает кофты, а на футболках у них красные надписи:
А2.
А… а в руках…
Оружие…
Грохот отдается громом в ушах. Они стреляют в полицию через наши головы, а вокруг кричит толпа. Члена парламента сбивают с ног, и она падает.
Полицейские кричат и стреляют в ответ. Мы прижимаемся к земле, пытаемся уползти, но руки и ноги тесно переплетены. Деваться некуда. А Джуро и весь его ряд… в этом и был замысел, да? Они в центре, отгорожены другими людьми.
Полицейские во главе с лордерами в кевларе и со щитами наступают с краев, топчут или хватают тех, до кого могут дотянуться, и отрывают их, будто снимают кожу.
Страх – я чувствую его привкус и запах, слышу его в криках вокруг. Все больше рядов отдирают, и каждый более болезненно.
Крики, выстрелы, дубинки.
Кровь.
Руку Лукаса вырывают из моей. Он сопротивляется, но его утаскивают – удар и снова кровь.
Рука хватает за горло, отрывает от Дайши. Крик. Это я кричу и борюсь.
Голова будто взрывается.
Яркие вспышки…
Боль…
Тьма.
2. Ава
Почти шесть. Я возвращаюсь в школу на метро, оставив Ники у друга их семьи. Я достаю телефон со смесью страха, надежды и восторга, но вай-фай в подземке не работает. От нетерпения я хмурюсь, отчаянно желая узнать, что происходит.
На своей станции я взлетаю по ступеням, не выпуская из рук телефон.
Но на улице сигнала нет.
Странно. Раньше всегда здесь ловил.
Я жду на автобусной остановке, безостановочно проверяя телефон. Ничего. Неужели старичок наконец-то выдохся?
Подъехал автобус, и я заняла свободное сиденье. Оглядела других пассажиров. Лица, обращенные к экранам телефонов и планшетов, озадачены и раздражены. Не только мой не работает. Все.
Внутри все переворачивается. Что происходит?
Моя остановка. Я торопливо схожу и почти бегу в школу. Дрожащими пальцами ввожу код от ворот.
В окнах библиотеки горит свет, и я останавливаюсь и стучу.
Открывает библиотекарь.
– В чем дело? Мы закрыты, Ава.
– Знаю. Пожалуйста, можно воспользоваться компьютером ненадолго?
Она качает головой.
– Вся школьная система не работает.
– Не работает? Почему?
– Не знаю. Нет сигнала. Все вышло из строя.
Вышло из строя?
Я бегу в пансион и врываюсь в общую комнату.
– У кого-нибудь есть сеть? – спрашиваю я, в ответ качают головами. Я задыхаюсь, не только от бега, но и от паники. – Когда? Когда все перестало работать?
– Ровно в шесть, – говорит кто-то. – Точно, потому что только вышел выпуск новостей.
– Ава? Что случилось? – спрашивает Амели.
Я лишь качаю головой, не в силах говорить. Я закрываю глаза. Меня силой усаживают на стул.
Голова кружится.
Слишком все было легко, правда? Все собрались. Никто не остановил Сэм и других, которые пользовались чужими удостоверениями. Все шло слишком хорошо, и я решила, что все дело в Сэм – у нее все всегда складывается хорошо.