Вика не ответила. Кивнув, подошла к нужной двери и без стука распахнула её. Я придержал жену за руку и, заглянув внутрь, вошёл первым.
Помещение, похоже, предназначалось для невест, желающих перед церемонией подправить макияж или причёску, поболтать с подругами и выпить шампанского. Початая бутылка стояла на туалетном столике, а на полу валялись осколки разбитого бокала.
Маринка стояла у подоконника и, вздрагивая всем телом, смотрела на взбеленившегося Ромку.
– Какая же ты тварь, Марина! – пророкотал друг, а его невеста всхлипнула.
– Ромочка, я не понимаю… – пролепетала она и, переведя взгляд на Вику, заплакала.
– Лживая тварь! – сжав руки в кулаки, рявкнул Ромка и, шагнув вплотную, отчеканил: – Не будет никакой свадьбы! Твои угрозы не помогут! Делай что хочешь, мне уже всё равно!
– Ты пьян? – пытаясь переметнуть стрелки, Маринка криво усмехнулась и, пожав плечами, сбивчиво произнесла: – О какой лжи идёт речь? Это твоя бывшая тебя накрутила, да? Она ревнует, завидует, я знаю…
Ромка оглянулся и, найдя взглядом Вику, сдавленно застонал. Потом достал из кармана мой особый подарок и, нажав кнопку, снова повернулся к Маринке.
Если бы я не знал, что её беременность – большая ложь, решил бы, что ей резко поплохело, и она вот-вот грохнется в обморок.
Резко побледнев, Марина закусила нижнюю губу и, зажмурившись, сползла на пол бесформенным кульком. Плюхнулась на попу, не заботясь о своём роскошном платье и, помотав головой, жалобно всхлипнула.
– Это ради нас, Рома, – прошептала она и, подняв на жениха глаза, полные слёз, с придыханием добавила: – Ради нас, понимаешь. Я люблю тебя, а она… У вас всё равно ничего бы не вышло. Она скучная, зацикленная на своей карьере. Она не ценила тебя, а я…
– Марина, – охнула Вика, а я нахмурился и, пытаясь уберечь жену от лишнего стресса, начал оттеснять её к двери.
– Выйди, родная, дальше я сам, – попросил тихо, но Вика словно не заметила.
Отвела мою руку и, сделав несколько шагов, присела перед бывшей подругой. Та смерила её презрительным взглядом и, вздёрнув подбородок, фыркнула.
– Ну что, Марина? – процедила она и, прищурившись, протянула с нескрываемой издёвкой: – В любви и на войне все средства хороши. Не слышала такое?
– Ты знала, что я с Ромой, но решила действовать исподтишка? – скорее констатируя, чем спрашивая, произнесла Вика и, помолчав, прошептала: – За что? Ты была моей лучшей подругой и…
– Я влюбилась! Влюбилась до одури! – истерично заверещала Марина, а я подошёл ближе, боясь, что эта ненормальная навредит моей жене.
Ромка в происходящее не вмешивался. Стоя посреди комнаты, словно закаменел, оглох и, глядя в окно, на вопли, слёзы и разборки не реагировал.
Прерывисто выдохнув, Маринка разрыдалась и, поднявшись с пола, сдёрнула с головы фату и удерживающую её заколку, безвозвратно растрепав сложную причёску.
– Сам виноват, – хрипло выдавил Ромка и, запрокинув голову, сделал глубокий вдох. Посмотрел на Вику и, скривившись, продолжил: – Надо было сразу признаться, что переспал с этой ненормальной. Я не хотел, и даже подробностей не помню. Подозреваю, что она опоила меня.
– Себе хоть не ври, – хохотнув, уколола Марина и, размазывая по лицу потёкший макияж, фыркнула: – Хотел и делал с удовольствием. Тогда ты не вспоминал свою драгоценную Вику, променявшую вечер с тобой на очередной рабочий проект.
– Заткнись! – рявкнул Ромка и, набычившись, пророкотал: – Знала же, что я её люблю. Не тебя! Слышишь, шалава! Зачем было о беременности врать?! Ещё и шантажировать решила!
– Шантажировать? – шокировано переспросил я и, пришпилив Маринку убийственным взглядом, предположил: – Боюсь спросить чем? Не ложным ли диагнозом? Ребёнок не стал весомым поводом, и ты решила играть по-крупному, да?
– Да, так и есть, – подтвердил Ромка и, хрипло рассмеявшись, сознался: – Риск потерять карьеру стал более весомым поводом согласиться на брак.
– О чём вы? – растерянно выдавила Вика, и тут Маринку прорвало.
– А ты так и не догадалась? – воскликнула она и, истерично расхохотавшись, покачала головой: – Всегда знала, что ты тупица и не замечаешь очевидное. Я искала способ устранить тебя, но ты сама подкинула идею, когда пришла на обследование. А дальше… Доступ к документации, невнимательность Ромы и вуаля.
– Ты пошла на подлог и им же шантажировала? Но зачем? – нахмурившись, удивилась Вика.
– Зная твой характер, я была уверена, что ты уйдёшь с дороги без борьбы. Принципиальная, гордая, скрытная… Да кому ты нужна? Хотя… Почему-то именно тот, в кого я влюбилась, грезил лишь тобой. Даже после секса на меня не смотрел.
– Жестоко, – проигнорировав поток словесной грязи, едва слышно произнесла Вика и, гулко сглотнув, задала вопрос, ответ на который я уже знал: – Мои анализы… онкология… Это твоих рук дело?
– Бинго! – понимая, что скрывать смыла больше нет, выкрикнула Маринка и, похлопав в ладоши, кивнула на меня: – Скажи спасибо, ведь благодаря мне ты нашла своего принца.
– Ты не понимаешь, что я пережила, – вздрогнув, прошептала Вика, а я притянул её к себе и обнял, пытаясь сгладить очередное жестокое разочарование.
– Вика, пойдём, – попросил осипшим голосом и, чувствуя, как жена дрожит, взмолился: – Поехали домой, родная. Всё в прошлом, а они сами себя наказали.
– Да, ты прав, – отозвалась она и, посмотрев на Маринку, спокойно произнесла: – Мне жаль.
– Жаль? – вздёрнув брови, буркнула та, а Вика улыбнулась.
– Правда, жаль, – кивнула жена и, пожав плечами, продолжила с протяжным вздохом: – Мне жаль тебя. Ты обречена, Марина. Обречена на одиночество, так как рядом не осталось близких людей. Обречена на разрушающую зависть и опустошающую злобу.
– Да пошла ты, – огрызнулась Маринка.
– Нам действительно уже пора, – согласилась Вика и, снова улыбнувшись, усмехнулась: – Я тебя прощаю. Желаю счастья, подруга. Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь, что натворила.
– Вика, прости меня, – качнувшись в нашу сторону, простонал Ромка, но я преградил ему путь.
– Не смей! – отчеканил сквозь стиснутые зубы и, посмотрев исподлобья, пророкотал: – Ты знал!.. Знал и молчал! Сволочь ты, Рома! За свою шкуру трясся, пока Вика все круги ада проходила. Никогда не прощу!
Взявшись за руки, к парковке ЗАГСа мы шли молча. Я смотрел на жену с неутихающим беспокойством, а она… Вика улыбалась. Задрав голову, подставляла лицо солнцу и, щурясь, дышала полной грудью.
– Ты в порядке? – усадив её на переднее сидение, уточнил я осторожно и, застегнув ремень безопасности, виновато вздохнул: – Прости меня. Надо было настоять и не тащить тебя в этот цирк.
– Всё нормально, – отмахнулась Вика и, порывшись в сумочке, резко сменила тему: – Чуть не забыла, у меня для тебя сюрприз.
Присев на корточки, я протянул руку, а жена положила мне на ладонь моё обручальное кольцо. Покраснев, закусила губу и, расплывшись в довольной улыбке, подсказала:
– Гравировка готова. Прочти.
Подставив свою обручалку солнечным лучам, я прищурился и, прочитав надпись, улыбнулся. Искорками чистого света горели слова, намертво врастающие в моё сердце и душу.
«Люблю! Твоя навсегда!»
ЭПИЛОГ
Виктория
Животик к концу беременности вырос небольшим, но на фоне моей миниатюрности выглядел как арбузик, спрятанный под одеждой. Со спины – газель, в профиль и анфас – глубоко-беременная мамзель.
Глядя на меня, Денис неизменно расплывался в широкой, довольной улыбке и, умиляясь, начинал ворковать и дразнить, называя меня матрёшкой с сюрпризом.
Пол малыша мы узнавать не стали, решив предоставить это судьбе. На самом деле мы ждали его или её с большим нетерпением, подбирали имена, обустраивали детскую, а к животику, чтобы не путаться, обращались как к плоду нашей любви. То есть просто любимка.
За всю беременность у меня не возникло ни одного негативного симптома. Вернее, они были, куда без этого, но я наслаждалась своим состоянием, проживая спорные моменты с благодарностью. Любые эмоции, ощущения и изменения добавляли в мою жизнь красок, напоминая, что я живой человек.
Денис настаивал, но с работы я не ушла. Так и каталась забавным колобком, веселя коллег и вызывая улыбки у пациентов. Особенно умилялись посетительницы отделения планирования семьи, ведь здесь я стала частым гостем.
На каждый приём со мной неизменно шёл муж. Сам проверял результаты анализов, присутствовал на каждом УЗИ и на всех промежуточных консультациях, и прямо при мне секретничал с Максимом Александровичем, общаясь лишь непонятными терминами.
Денис сразу же рассказал мне о происхождении записи, разоблачающей Маринку, и о роли Максима Александровича в этой истории тоже. Мы больше не поднимали тему прошлого, но я была благодарна доктору, не польстившемуся на деньги. Ему свою беременность я и доверила, ни разу об этом не пожалев.
О бывшей подруге новостей больше не было. Она исчезла с горизонта, из соцсетей и даже номер заблокировала. Ну или сменила…
Рома, со слов Дениса, уехал в другой город и устроился в крупный онкологический центр, специализирующийся на самых маленьких пациентах.
Не знаю, с чем был связан такой противоречивый выбор, но я надеялась, что на новой должности Рома научится ценить жизнь других людей и, исправляя ошибки прошлого, изменит свой подход к отношениям и чувствам, выберет человечность и участие в судьбах действительно обречённых.
Я простила и его, и Маринку, хотя муж намекал, что они могут сильно поплатиться, если история получит огласку. Но уподобляться тем, кто с лёгкостью разрушил мою жизнь, я не собиралась.
Теперь у меня была семья, любимый и любящий муж, долгожданный малыш, до появления которого оставалось совсем немного, и любимая работа.
Новые обязанности увлекли меня всерьёз, а с учётом предыдущего опыта, я смогла привнести в деятельность медицинского центра много интересных идей, реализацией которых сама же и занялась.