Москва, 23 августа 1939 года.
Итак, как видим, договоренности состояли из Пакта о ненападении и секретного протокола, устанавливавшего границы сфер влияния двух стран на случай территориальных изменений в Восточной Европе. На следующий день Риббентроп вернулся в Берлин. Для Сталина подписание этого соглашения явилось резким политическим поворотом, сделавшимся на многие десятилетия предметом ожесточенных политических и исторических споров. Одни упрекали Сталина за контакт с Гитлером и раздел Польши, другие признавали его шаг в той ситуации единственно правильным.
Некоторые современные либералы утверждают, что после августа 1939 года Сталин и Гитлер поделили Европу. Глупости это — Европа уже была поделена раньше: через Мюнхенский сговор, аншлюс Австрии, присоединение чешских территорий к Германии и Польше. Сталин понял, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. С 1940 года существенно увеличивается торговый оборот с Германией. Дело в том, что в СССР много заводов работало на германском оборудовании, а оно изнашивалось. Доходило до того, что даже во время войны нам приходилось через третьи страны добывать комплектующие для германских станков, работающих за Уралом.
Право выбора за читателем, какой версии он пожелает придерживаться.
Вот мнение бывшего посла СССР в Великобритании Майского. Он считал, что единственной альтернативой, остававшейся открытой перед Советским правительством в августе 1939 года, было либо соглашение с Гитлером, либо риск изоляции перед самым началом войны. Сталин предпочел первое, понимая, что на СССР могли навалиться и разодрать страну на куски сразу три хищника: Германия, Англия и США.
Советский руководитель мог сослаться на многочисленные обоснованные мотивы заключения Пакта о ненападении. Он давал ему знаменитую «передышку», отодвигал передний рубеж системы обороны страны в западном направлении на расстояние, которое в его понимании имело решающее значение в случае, если Гитлер нарушит договоренности.
А по сути дела Сталин сделал то же самое, что Чемберлен годом раньше в Мюнхене: как Сталин теперь практически сдавал Польшу, чтобы выиграть время, так и тот в свое время пожертвовал Чехословакией.
Вечер в Москве прошел почти что в дружественной обстановке.
Молотов поднял тост за здоровье рейхсминистра иностранных дел Риббентропа и посла графа фон дер Шуленбурга.
Как писал автор книги «Гитлер» Иоахим К. Фест, ссылающийся на отчет одного из немецких участников переговоров, «…в ходе беседы господин Сталин неожиданно предложил следующий тост за фюрера: «Я знаю, как сильно любит германский народ своего вождя, поэтому я хотел бы выпить за его здоровье».
При прощании Сталин заявил рейхсминистру иностранных дел, что Советский Союз очень серьезно относится к этому пакту, он может дать честное слово, что Москва не обманет своего партнера.
Было это так или тут всего лишь домыслы немецкого автора — сегодня данный эпизод той давней встречи смыли волны времени. Историки и архивы тоже молчат…
Риббентроп улетел в Берлин, где он тут же доложил самодовольному шефу о провернутой операции, встречах со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым и впечатлениях о них. Гитлер спросил:
— Поверили?
— Да, мой фюрер…
Этот вопрос он задал неспроста, так как еще до поездки главы МИДа в Москву, 10 августа Гитлер встретился в Оберзальцберге с Верховным комиссаром Лиги Наций в городе Данциге Буркхардом, следившим за выполнением статуса этого вольного города. С первых же слов беседы с комиссаром Лиги Наций фюрер обрушился на Польшу:
— Что это позволяет себе Варшава. Она прибегает к угрозам в отношении Данцига! Что пишут польские газеты, вы их читали? Пишут, что с Германией нужно разговаривать языком предупреждений и угроз. Если возникнет еще малейший инцидент, я разгромлю, я раздавлю пшеков. От них не останется и следа! Зарываются гоноровые ляхи.
В середине беседы Гитлер, понимая, что Буркхард обязательно доложит содержание разговора в Лондон и Париж, подчеркнул:
— Я хочу жить в мире с Англией и гарантировать ее интересы на любых территориях мира. Все мои действия направлены против еврейско-большевистской России. Мне нужна в первую очередь ее богатая хлебом и мясом Украина. В минувшую войну наши недалекие правители морили голодом армию и народ. Я не хочу наступать на одни и те же грабли. Украина будет моя!..
Он распалялся все больше и больше в откровениях будущих грандиозных планов…
Польша в огне
Польская кампания вермахта или операция «Вайс» — военная операция вооруженных сил нацистской Германии и Словакии, в результате которой было нанесено поражение польским вооруженным силам и была оккупирована территория Западной Польши.
В советской и современной российской историографии считается, что нападением на Польшу началась Вторая мировая война. По мнению других экспертов, к адептам которых принадлежит и автор, она началась гораздо раньше и проходила в несколько временных и пространственных этапов. Хронологически — это 1935 год, когда проходила итало-эфиопская или итало-абиссинская война (1935–1936 годы), итогом которой стала аннексия Эфиопии и провозглашение на ее месте, с присоединением колоний Эритрея и Итальянское Сомали, колонии «Итальянская Восточная Африка».
В период с 12–13 марта 1938 года произошел аншлюс — присоединение Австрии к Германии.
А по существу Вторая мировая война началась сразу после Мюнхенского сговора. В подробности автор не хочет углубляться, о нем много чего написано, кому надо — почитают.
1 октября 1938 года немецкая армия вторглась в Чехословакию и заняла Судеты. В этот же день, как говорилось выше, под нажимом Варшавы Чехословакия была вынуждена вывести свои войска из области Тешинской Силезии, которая 2 октября была занята Польшей. Еще 12 мая 1938 года СССР заявил, что готов оказать Праге военную помощь, если Румыния и Польша пропустит части и подразделения РККА. Руководители обеих стран заявили, что никогда не пропустят советские войска через свои территории.
Надо отметить, что польская элита была готова начать «крестовый поход» против Советского Союза. Так польский посол во Франции заявил послу США:
«Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение 3 месяцев русские войска будут полностью разгромлены, и Россия не будет более представлять даже подобия государства».
Начиная с весны 1939 года у Гитлера появился порыв к действию, особенно против слабых противников.
«Во мне всегда жила мысль о том, — скажет Гитлер, — чтобы бить. Бить кого-то, но не своими руками, а оружием в руках своих солдат и союзников».
Кстати, о них он нередко высказывался негативно.
Уже спустя неделю после вступления в Прагу фюрер отправился в Свинемюнде на борту тяжелого крейсера «Дойчланд». Дредноут, вооруженный большим числом орудий крупного калибра, взял оттуда курс на Мемель (Клайпеда). Этот небольшой портовый город у северной границы Восточной Пруссии был аннексирован Литвой в период поражения Германии в конце Первой мировой войны.
Теперь Гитлер в приказном порядке потребовал вернуть его Германии. Адольфа укачали волны разбушевавшегося моря. Его стошнило. Радушное настроение испарилось. Раздосадованный канцлер приказал капитану передать литовскому руководству радиограмму, может ли «Дойчланд» мирно подойти к городу. Если нет — он проложит дорогу орудийными стволами.
23 марта в 1.30 Литва согласилась отдать немцам город. До утра Гитлер отдыхал от «морской болезни» в шикарной каюте на пришвартовавшемся могучем корабле. Оклемавшись только к полудню, он на автомашине выехал в Мемель. Его с ликованием встречали толпы немецких граждан…
А до этого, двумя днями раньше, руководитель МИДа Германии Иоахим фон Риббентроп пригласил к себе в кабинет польского посла в Берлине Юзефа Липского и стал «выламывать» ему руки по поводу Данцигского коридора. Дело в том, что Данциг был немецким городом. Его уступили полякам исходя из Версальских договоренностей после завершения Первой мировой войны. Амбиции Польши в то время зашкаливали. Риббентроп, как не последний представитель Третьего рейха, потребовал по приказу своего шефа проложить коммуникационную магистраль — автостраду и железную дорогу с Восточной Пруссией — и таким образом разрешить проблему территориальной разобщенности Восточной Пруссии и рейха. Главная цель «коридора» лежала в решении Гитлером более перспективной задачи — завоевания нового «жизненного пространства» и установления общей границы с Советским Союзом, на просторы которого он положил глаз. Но для горделивой Польши, которую представлял в переговорах министр иностранных дел Юзеф Бек, Данциг был символом ее настоящего и исторического величия.
Кроме того, Германия также потребовала возвратить ей город Данциг (Гданьск), переданный в 1919 году Польше, но находившийся под управлением Лиги Наций. Польское руководство отклонило эти требования.
31 марта 1939 года Англия заявила о готовности оказать помощь Польше в случае агрессии против нее. В ответ Гитлер 11 апреля того же года подписал директиву о завершении приготовлений к войне против Польши с 1 сентября 1939 года (план «Вайс»).
Выступая на одном из сборищ нацистов в Оберзальцберге, Гитлер обосновал свою убежденность в том, что западные державы, которые могли оказаться для Берлина противником, не станут вмешиваться в планы Германии:
«У противника была еще надежда, что после захвата Польши в качестве врага выступит Россия. Противник не учел моей большой решительности. Наши противники — жалкие черви. Я видел их в Мюнхене.
Я был убежден, что Сталин никогда не примет английское предложение. Россия не заинтересована в сохранении Польши… В связи с торговым договором мы начали политический диалог. Предложили пакт о ненападении. Затем последовало всестороннее предложение от России. Теперь Польша в том положении, в которое я и хотел ее поставить.