Эти обстоятельства требуют особых мер. Чтобы организовать войска вдали от английских глаз и в связи с недавними операциями на Балканах, значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами.
Хочу заверить Вас и даю слово чести, что это неправда…
Я хочу быть с Вами абсолютно честным, Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию от ее грядущей судьбы и разрушить мои планы. Речь идет о времени более месяца. Начиная примерно с 15–20 июня, я планирую начать массовый перевод войск от Ваших границ на Запад. В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут стать делом рук тех из моих генералов, которые забыли о своем долге…
Я прошу о сдержанности, не отвечать на провокации и связываться со мной немедленно по известным Вам каналам. Только таким образом мы можем достичь общих целей, которые, как я полагаю, согласованы…
Ожидаю встречи в июле.
Искренне Ваш, Адольф Гитлер».
Кстати, письмо часто цитируется в прессе. Думается, это делается для «обоснования» неверия Сталина до последнего момента данным нашей разведки о возможности нападения Германии. Если было такое письмо, то это не украшает вождя. Но архивы молчат. Более того, некоторые эксперты утверждают, что исторических источников у данного «документа» нет. Впервые письмо, без указания архивной ссылки, появилось в книге Бунича «Гроза». Бывший министр обороны СССР маршал Д.Т. Язов на научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы, в 2005 году в Волгограде в своем выступлении тоже зачитал текст письма Гитлера Сталину от 14 мая 1941 года.
Что это — заблуждение или реальность? Но архивное начальство не опровергает факта и текста этого письма, что приводит историков в замешательство.
Для того чтобы уловить настрой Сталина в то тревожное время и понять его отношение к РККА и вообще к безопасности страны, следует обратиться к одному из фрагментов его выступления 5 мая 1941 года перед слушателями — выпускниками академий Красной Армии:
«Товарищи, вы покинули армию 3–4 года назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная армия далеко не та, что была несколько лет назад. Мы создали новую армию, вооружили ее современной военной техникой. Наши танки, авиация, артиллерия изменили свой облик. Вы придете в армию, увидите много новинок.
Вы приедете в части из столицы, вам красноармейцы и командиры зададут вопрос: что происходит сейчас? Почему побеждена Франция? Почему Англия терпит поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима?
Военная мысль германской армии движется вперед. Армия вооружилась новейшей техникой, обучилась новым приемам ведения войны, приобрела большой опыт… Но немцы напрасно считают, что их армия идеальная, непобедимая. Непобедимых армий нет. Германия не будет иметь успеха под лозунгами захватнических, завоевательных войн, под лозунгами покорения других стран, подчинения других народов и государств…»
В этом выступлении было много правды, но была и блефонада. По поводу последней один пример. Советский ас, летчик, начальник Главного управления ВВС СССР, Герой Советского Союза Павел Васильевич Рычагов (1911–1941 гг.) подверг резкой критике политику вождя в области авиации.
Это случилось на совещании руководящего состава НКО во главе со Сталиным в Политбюро ЦК ВКП(б) 9 апреля 1941 года, посвященном вопросам преодоления аварийности и укрепления дисциплины в авиации. На вопрос Сталина о причинах высокой аварийности в ВВС Рычагов ответил:
— Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах!
Сталина эти слова, как говорится, задели за живое. Он покраснел. Прошелся по ковровой дорожке несколько раз, а потом тихо и зловеще проговорил:
— Вы не должны были так сказать!
Присутствующие не удивились — сказал и сказал…
Кстати, в протоколе заседания указывалось, что «… ежедневно в среднем гибнет при авариях и катастрофах 2–3 самолета, что составляло в год 600–700 самолетов».
И это была суровая, горькая правда.
Еще перед началом Второй мировой войны и в Германии, и в СССР поняли, что вопрос о победителе противостояния будет решаться не на земле и не на воде, а в небе. Именно поэтому в развитие авиации стороны направляли львиную долю военного бюджета — до 40 %.
Немцы сделали акцент на технологичность в конструировании своих машин. Совершенствовали двигатели. Применяли дюраль. Показатели того же Ме-109 превосходили ТТХ отечественных машин к началу войны на 100 км/ч. В СССР решили взять противника количеством и дешевизной. За первые 5 предвоенных лет «наклеили» более 20 тысяч не самых дорогих и не самых современных «ишачков»: И-15, И-16, И-35, И-153 и другие. Но конструкторы Яковлев, Туполев, Илюшин, Лавочкин и другие уже задумывали новые типы самолетов, которые могли бы превосходить те фанерно-сосновые «гробы», о которых 30-летний герой гражданской войны в Испании главком ВВС РККА Рычагов предупреждал Сталина. Только с середины войны самолетный парк Красной армии пополнился качественно другими боевыми машинами.
Сразу после совещания подключился к реакции вождя угодливый Лаврентий Берия…
24 июня 1941 года Рычагова арестовали в здании военной комендатуры Курского вокзала, куда он с женой, узнав о начале войны, срочно прибыли поездом с отдыха в Сочи. Двумя днями позже в здании Центрального аэродрома была арестована и его супруга, заместитель командира авиаполка особого назначения, майор Мария Нестеренко.
Павел Рычагов по распоряжению Берии был расстрелян без суда 28 октября 1941 года в Куйбышеве вместе со своей женой и другими 20 армейскими товарищами, в том числе начальником ГРУ, Героем Советского Союза, в прошлом боевым летчиком генерал-лейтенантом И.И. Проскуровым…
Да, 1930-е годы меняли порой кровавыми жестокостями руководящие звенья армии. Вместе с тем эти годы создали развитую индустрию, сельскохозяйственную кооперацию, всеобщую грамотность, внешнее единство и относительную сплоченность наций, а также высочайший патриотизм, позволившие в дальнейшем слить воедино фронт и тыл и создать второй фронт — мощное партизанское движение.
Сегодня часто говорят, что Сталин виновен в том, что до последнего мирного дня верил в миф о неспособности Гитлера нарушить договоренности 1939-го года. И часто игнорировал данные агентурной разведки относительно плана «Барбаросса», тех же особо ценных агентов «Корсиканца» и «Старшины». Прав был Жуков, когда говорил, что «глупости пишут борзописцы» — ни Сталин, ни Генеральный штаб ВС СССР не знали названия этого плана.
20 марта 1941 года начальник Разведывательного управления генерал Ф.И. Голиков представил руководству первый доклад с вариантами возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. В докладе говорилось:
«Из наиболее вероятных военных действий, намеченных против СССР, заслуживают внимания следующий:
Вариант № 3 по данным на февраль 1941 года: «…для наступления на СССР, написано в сообщении, создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда, 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта — в направлении Москвы, 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба — в направлении Киева. Начало наступления на СССР — ориентировочно 20 мая».
Но потом он добавляет в текст в целом глубокой аналитической докладной записки осторожные слова, практически опровергающие «Вариант № 3», более приятно воспринимаемые вождем:
«Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».
Скажите, после сообщений наших агентов в Германии «Старшины» и «Корсиканца», резидентов Шандора Радо и Рихарда Зорге, записки наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова и, наконец, докладов перебежчиков о разных сроках нападения как должен был реагировать хозяин Кремля? Не всегда полностью доверять одной разведке! Бытует мнение, что у Сталина накануне войны имелась чуть ли не копия плана «Барбаросса».
«Позволю со всей ответственностью заявить, — скажет Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления», — что это чистый вымысел. Никакими подобными данными, насколько мне известно, ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагал».
Имели место такие полководческие версии:
— немец начнет войну с ультиматума;
— гитлеровцы будут использовать окопную стратегию, как в Первую мировую войну;
— наступление начнется после массированной артиллерийской подготовки.
Правда, генералы в отличие от Гитлера считали, что чистка Сталиным военного руководства ослабила армию.
Быстрый разгром Франции удивил наших военных стратегов, однако на изюминку скоротечного взлома фронта они не обратили особого внимания. Танки Гудериана и других броневых генералов решили судьбу Третьей республики. Париж пал, предательский режим Виши начал «править» страной под присмотром нацистов.
Накануне непосредственного нападения фашистской Германии в Кремле в кабинете вождя собрался военно-политический ареопаг. От военных были нарком обороны С.К. Тимошенко, начальник Генштаба Г.К. Жуков и его первый заместитель Н.Ф. Ватутин. Уставший, с побледневшим лицом Сталин неожиданно спросил у Жукова:
— Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?
— Всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада, — ответил начальник Генштаба, не отворачиваясь на карту, а глядя прямо в глаза Сталину.