!»
В тот же день началась волна арестов. Гестапо проводило ее в ходе операции «Гроза». Жестокость и бессилие гибнущей нацистской диктатуры требовали немыслимых жертв. Арестам и наказаниям были подвергнуты тысячи людей. По данным британской разведки нацисты казнили более 5000 человек.
Четверых активных участников заговора — генерала Ольбрихта, полковника Штауффенберга, обер-лейтенанта Хефтена и полковника Квирнгейма — по приказу командующего войсками резерва генерал-полковника Фрома расстреляли во дворе штаба резервной армии. Он стремился быстрее избавиться от свидетелей. Но и его казнили.
По приказу Гитлера большинство осужденных казнили не на гильотине, как гражданских преступников, и не через расстрел, как военных, — их вешали на рояльных струнах, прикрепленных к крюку мясника на потолке, в тюрьме Плетцензее. Смерть наступала от медленного удушья.
Генерал-фельдмаршала Вицлебена арестовали 21 июля. Его заключительные слова, обращенные к судье «народного трибунала» Фрайслеру, прозвучали как приговор Третьему рейху:
«Вы можете передать нас палачу. Через три месяца возмущенный, измученный народ потребует у вас отчета и в наказание протащит вас по грязным улицам».
8 августа его казнили.
Гитлер приказал снимать процесс казни и мучений жертв на кинопленку. Потом, по мере готовности, он с наслаждением просматривал их в кинозале. Он наслаждался кровью своих жертв. Для острастки и в воспитательных целях по его указанию эти фильмы направлялись в воинские части.
А в это время часть Берлина и других городов лежали в руинах. Красная армия к концу 1944 года полностью вытеснила немцев с территории СССР и устремилась в Германию. Гитлер до последних залпов в Берлине пытался спасти свою шкуру ценой «мобилизации до донышка». Он выгреб из уже пострадавших германских семей последних подростков и стариков, и без сожаления бросил их в качестве «пушечного мяса» на съедение пораженчески заканчивающейся для него войны. По натуре трусливый и амбициозный «веймарский фронтовик», привыкшей к роскоши в своих замках и ставках, боявшийся ответственности за персональные злодеяния, он до последнего держался за карниз власти, веря своему мистическому Провидению. Но оно звучало теперь ложным сочинением в виде трагического апокрифа. Мирные жители Германии смотрели на мечущихся нацистов как на виновников хаоса, дикостей, истребления генофонда при очередном поражении в войне.
Каждый год 20 июля в Берлине возлагают венки в честь казненных нацистами участников заговора против Гитлера. Это было самое серьезное покушение на «фюрера» и его ближайших пособников. Гитлер уцелел, только чуть не потерял разодранные брюки. Сотни участников заговора, в первую очередь кадровые военные из родовитых немецких семей, были казнены.
Штурм цитадели
Пал Берлин! Зашла звезда
Экс-ефрейторского «гения», —
И сдаются города,
Как бывало помещения.
Знаю, немцы часто лгут.
Но когда гуртом их нация
Взвыла: «Гитлеру капут!» —
Это впрямь капитуляция.
Как писал Демьян Бедный:
В фашистский стан внося тревогу,
В его звериную берлогу,
Не уставая, ночи, дни.
Стремились с запада, с востока
Победоносных два потока…
С запада — союзники, с востока — Красная армия, и тоже двумя потоками: 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами, под руководством соответственно маршалов Советского Союза К.К. Рокоссовского и Г.К. Жукова.
В стихотворении С. Маршака «Возмездие» есть такие строки:
Недаром Первый Белорусский
Громит оплот германо-прусский,
Гнездо затейщиков войны.
Недаром Первый Украинский
Ворвался в лабиринт берлинский,
С другой ударив стороны.
Соединясь, они Берлину
Несут возмездье в этот день
За Беларусь, за Украину,
За русских городов руины,
За черный пепел деревень.
О многих подвигах нашего войска много писалось, простите за тавтологию — по-другому не скажешь, мы чтим их живой памятью, но автор решил показать гитлеровский подземный зверинец изнутри — обреченно бросающим остатки своих сограждан в последний пожар явно проигранной войны.
Гитлер всегда был циничным типом по отношению к судьбе своего народа. Так, после проигранной им Сталинградской битвы он заявил: «…Если немецкий народ не готов сражаться за самосохранение — прекрасно, значит, он должен исчезнуть».
С приближением «красного вала» к Германии, он становился еще более обозленным: «Если немецкий народ уже не так силен, не готов пролить кровь за свое собственное существование, он заслуживает исчезновения, уничтожения другой, более сильной стороной… Тогда за немецкий народ я не пролью ни слезинки… Все население территорий, находящихся под угрозой, должно быть насильственно эвакуировано, а все, что останется — уничтожено».
Когда пламя возмездия выжигало Берлин, он, этот «полуеврей и полуавстриец», уже не надеясь на свое дурацкое Провидение, о судьбе «родного» немецкого народа заметит:
«Если эта война будет проиграна — народ тоже погибнет, нет необходимости заботиться о вещах, которые потребуются для выживания немецкого народа. Напротив, нам лучше уничтожить и это. Нация показала свою слабость, и будущее всецело принадлежит сильнейшей нации с востока. В любом случае, после битвы останутся лишь отбросы, ведь все лучшие уже убиты».
Нынешняя ФРГ никогда не забудет этого глумления Гитлера и его пособников над своим народом, который он без сожаления был готов извести под корень ради сохранения своей жизни и называя своих потомков отбросами.
На проигранную фашистами войну и на сражение за Берлин автор решил взглянуть глазами самих участников боевых действий со стороны немецкого воинства, от рядового до фельдмаршала и самого Гитлера с его свитой, сидящей и мечущейся, как крысы, в фюрербункере — последнем оплоте нацистской власти.
Первое слово предоставим офицеру вермахта, ставшему плодовитым писателем, Вернеру Хаупту, который описал один день конца войны (16 апреля 1945 года) в Берлине таким образом:
«Ночь холодна и ветрена. Над равниной, потянувшейся вдоль Одера, плывут клочки тумана. Воздух пропитан сыростью… С востока ветер доносит запах дыма и пожарищ. Бойцы 11-го корпуса СС измотаны до крайности и совершенно обессилены, однако никто из них не может уснуть. В воздухе чувствуется какое-то странное напряжение. С другой стороны фронта доносятся звуки, которые не предвещают ничего хорошего; там, в расположении русских, непрерывно ревут моторы, раздается лязг гусениц танков и звон металла, в ночи отчетливо слышан топот многочисленных ног…
Так продолжалось до 5 часов утра.
Ровно в 5 часов (по берлинскому в 3 часа. — Авт.) небо над вражескими позициями озарилось ярким пламенем, вырвавшимся из стволов тысяч орудий.
В эту секунду 22 тысячи советских орудий всех калибров открыли огонь… Начался настоящий ад. В воздухе стояли рев и грохот, визг, вой и рокот, свист и треск… Одновременно сотни советских бомбардировщиков устремились на запад, пролетая над долиной Одера, и атаковали глубокий тыл немецкого фронта. Из раскрытых бомбовых люков вниз с воем падали тысячи бомб, которые со страшным грохотом взрывались, перепахивая метр за метром всю землю вокруг…
Счастливы были те, кого при взрыве разорвало на куски… Но те, кто забились в щели и в свои одиночные окопы, мысленно умирали тысячу раз, оставаясь при этом в живых. Они слышали вой, визг, грохот и рев моторов, они закапывались все глубже в землю, они кричали от ужаса и обращались с молитвой к Богу, чтобы он пощадил их. Еще раз, еще один раз…»
Карма определяла новую судьбу агрессора. Возмездие пришло оттуда, откуда оно и должно было прийти. Немцы не вникли в слова великого немецкого пророка Бисмарка, не послушались его совета — не воюйте никогда с Россией! Если не следишь за языком, то нечего удивляться, что получишь по шее — говорили старики. Бог правду видит, да не скоро скажет. Вот он и сказал, а вернее привел Красную армию, чтобы наказать немцев и ударить им не только по шеям. Россияне помнили все то зло, которое чинили гитлеровцы на их Родине.
Всякое возмездие посредством причинения муки, без цели в будущем, представляет собою месть. Здесь не было мести, а было справедливое возмездие, когда «ярость благородная вскипала, как волна» за поруганную и разрушенную оккупантами четырехлетнюю жизнь.
Да, в тот день — 16 апреля 1945 года — войска Красной армии перешли в решительное наступление на столицу Третьего рейха — Берлин. 1-й Белорусский фронт (БФ) под командованием маршала Жукова наступал со своих позиций южнее года Шведта, протянувшихся до местечка Грос-Гастрозе, включая плацдарм на западном берегу Одера под Кюстрином шириной 50 и глубиной 10 километров.
1-й Украинский фронт (УФ) под командованием маршала Конева также перешел в наступление на фронте вдоль реки Нейсе — от Грос-Гастрозе до Судет. Жуков для ослепления немцев ввел в действие 140 мощных зенитных прожекторов и бросил в бой танковые соединения. Первые линии немецких траншей, окопов и блиндажей были буквально стерты с лица земли.
Еще до этого наступления Жуков подписал обращение к солдатам Красной армии:
«Советский солдат!
Ты стоишь на границе проклятой Германии, страны, которая принесла столько крови и слез лично тебе, твоей семье и твоему Отечеству. Отомсти за все! Действуй так, чтобы о вторжении наших армий помнили не только нынешние немцы, но и их правнуки. Помни о том, что все, чем владеют германские недочеловеки, принадлежит тебе, украдено у тебя или у других народов, награблено и добыто потом и кровью дешевых рабов, согнанных сюда силой фашистским фюрером со всех стран Европы.