Как вещали великие — всякая жестокость происходит от немощи, а трусость — мать жестокости. В Гитлере все это уживалось и росло с годами. Но это философия, а она тоже порой замешана на мифах и фактах.
В этой главе пойдет речь о «героической смерти» или «чудесном спасении» чудовища ХХ века. В каждом историческом событии мифы уживаются с фактами, а в фактах присутствуют мифы.
Один из самых известных фактов, связанных с жизнью Гитлера, это то, что он покончил жизнь в своем бункере под зданием Имперской канцелярии в Берлине 30 апреля 1945 года. Показания свидетелей тому доказательство, но и они пересыпаны некоторыми мифами. Неточности не означают, что они мифы — каждый свидетель какого-то события со временем дорисовывает обстоятельства увиденного. Показания при допросах свидетелей не могли передать с фотографической точностью того, что они запечатлели в памяти.
В то же время один из самых распространенных мифов ХХ века — это миф о чудесном спасении Гитлера с длинным шлейфом вполне объяснимых фактов. В последние десятилетия эта версия нашла новых исследователей. Хотя, как писал А. Клинге: «Причина появления этих «свидетельств» вполне очевидна. Они позволяют вновь и вновь поднимать скандальную тему на страницах «желтой прессы», привлекая падких до сенсаций обывателей».
Автор не вполне согласен с такой трактовкой изучения путем перечеркивания выдвинутой второй версии. Жизнь полна трудно уловимой сознанием фантастики, превращающейся иногда в реалии. Давайте будем и мы разбираться.
То, что Сталин верил в нашу окончательную победу, несмотря на тяжелые поражения РККА в первые месяцы войны — это истина. И Гитлера — обманщика и лютого агрессора — он обещал в клетке провезти живым по России, а потом отдать его Черчиллю. Говорят — договаривались!
В 1943 году контрразведчики 4-го Управления НКГБ во главе с генералом Судоплатовым готовили план устранения фюрера через Ольгу Чехову и разведчика НКГБ СССР, спортсмена, чемпиона Ленинграда по боксу Игоря Львовича Миклашевского, родственник которого — предатель Блюменталь-Тамарин — проживал в Берлине.
На совещании у Сталина присутствовали нарком госбезопасности Меркулов и генерал Судоплатов. Когда Судоплатов доложил Верховному план операции, тот твердо заявил:
— Этого делать не надо…
— Почему, товарищ Сталин? — вырвалось внезапно у смелого по природе человека, начальника «четверки», которого немцы называли «главным диверсантом Москвы».
— Пока Гитлер жив, германское правительство не пойдет на серьезные переговоры с западными державами. С другой стороны, США и Англия не смогут договориться с немцами за спиной СССР, пока во главе рейха стоит Гитлер. В случае его смерти наши «заклятые друзья» смогут заключить сепаратный мир с Германией, и СССР останется один на один с фашистской империей, — спокойно ответил Сталин.
Кстати, по поводу покушения на Гитлера 22 июля 1944 года Черчилль заметил: «Я думаю, что Сталин был этому (неудаче покушения. — Авт.) рад».
Думается, так оно и было.
Сталин, как личность тоже жесткая и даже мстительная, хотел захватить своего «партнера» Гитлера живым.
1 мая 1945 года Сталина разбудили. Звонил из штаба 1-го Белорусского фронта маршал Жуков. Он доложил, что от генерала Кребса получены сведения, что Гитлер застрелился 30 апреля.
— Все-таки доигрался, подлец и мерзавец! — ответил Сталин. — Где труп Гитлера?
— Товарищ Сталин, по сообщению того же Кребса труп сожжен на костре…
Почему такие короткие эмоции? По всей вероятности, Жукова опередил в информировании Кремля уполномоченный НКГБ СССР по 1-му БФ генерал Серов.
И вдруг 2 мая в советских газетах появляется сообщение ТАСС, в котором говорилось:
«Германское радио о Гитлере.
Указанные сообщения (имелось в виду о смерти Гитлера. — Авт.) являются новым фашистским трюком… Германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение».
Что случилось? ТАСС — это правительственный рупор. Что так быстро произошло? Значит, Сталин не поверил информации об обнаружении трупа своего ненавистника. Может, Верховный получил какую-то новую информацию?
В мае 1945 года в Фленсбурге, на границе с Данией, заработало новое германское правительство во главе с рейхспрезидентом адмиралом Деницем, которое планировало попросить капитуляции перед западными союзниками СССР. Это позволило американцам и англичанам фактически без боестолкновений войти на территорию рейха. Дениц слегка подштукатурил облупившийся фасад Третьего рейха и в проекте приказа решил проблему путем разъединения национал-социалистической партии и германского государства, но оставил суть программы на противодействие с Красной армией. Новый лидер Германии утверждал:
«Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только путем сотрудничества с ними мы можем потом надеяться, что отнимем наши земли у русских».
В этих условиях «живой» Гитлер был препятствием для признания полномочий Деница, Геббельса и всех фленсбургских министров. У фюрера были все основания написать в «политическом завещании»: «…Мой дух пребудет среди них и останется с ними», а самому переместится в жизненном пространстве в ад или за океан.
Повторно Сталин выразил сомнения о самоубийстве Гитлера начальнику Генштаба генералу Антонову и начальнику главного оперативного управления (ГОУ) Генштаба генералу Штеменко. Он верил в этих людей, всегда доверял им и прислушивался к их мнению. Это были смело-откровенные в рассуждениях генералы-штабисты. Они первыми поставили под сомнения легкую находку в Берлине планетарного злодея…
Итак, исходя из имеющихся доступных материалов, имеют право на существование три версии гибели и исчезновения Гитлера…
Версия первая
Первая версия, будем считать ее официальной, озвучена советским командованием и принята политиками на основании показаний сослуживцев фюрера по периоду нахождения последней ставки в подземном бункере.
Обстановка на фронте менялась быстрее, чем о ней успевали докладывать Кейтель и Йодль. Гитлер пытался вникать в обстановку. Он часами просиживал над гигантскими картами боевых действий. Дрожащими руками перемещал разноцветные булавки, определяя теперь уже местонахождения не командных пунктов армий и дивизий, как это было раньше, а отдельных частей и подразделений внутри Берлина.
Неожиданно он вызвал к себе по срочному заданию секретаршу. Расспросив о здоровье и настроении, Гитлер обратился к ней:
— Я хотел бы вам кое-что продиктовать…
И вдруг одна из четырех секретарш, молоденькая Траудль Юнге, к которой фюрер всегда обращался «деточка», задала ему не совсем тактичный, даже острый вопрос:
— Мой фюрер, не кажется ли вам, что немецкий народ ждет, чтобы вы встали во главе войск и победили или пали в бою?
Фюрер сморщился, как будто его стеганули кнутом:
— У меня дрожат руки, я едва могу держать пистолет, — последовал ответ.
И «деточка» поняла, что политическое бытие, а может и сама жизнь человека, который все эти годы возвышался каким-то божеством, закончилась, его энергетический уголек угас и постепенно остывает.
От этой мысли внутри у Траудль похолодело, образовалась гигантская пустота. Она сама испугалась не своего вопроса, а печального ответа на него. И здесь она окончательно поняла, что этот человек вымотан до предела, а потому и выглядит дряхлым стариком, несмотря на свои 56 лет.
После этого Гитлер продиктовал Юнге «политическое завещание», а Геббельс приложение к завещанию фюрера. С максимальной скоростью она напечатала эти два документа, а потом спросила сама себя:
«Зачем это им? Теперь я вообще ничего не понимаю. Если все потеряно, Германия уничтожена, национал-социализм умер навсегда, а сам фюрер видит единственный выход в самоубийстве, что еще должны делать люди, которых он назначает на министерские должности будущей Германии? Но ее нет уже — и никакого слова сожаления с его стороны, ни намека на сострадание… А он же вождь нации, которому мы так верили и верим до сих пор. Не могу постичь — это чудовищно!»
В завещании Гитлер не назвал своего преемника ни на посту фюрера, ни во главе партии. Вместо этого он назначил Геббельса рейхсканцлером, гросс-адмирала Деница — рейхспрезидентом, а Бормана — министром по делам партии. В приложении к завещанию Геббельс подчеркнул, что он не подчинится приказу Гитлера покинуть Берлин — он должен был остаться в городе «по причинам человечности и личной преданности фюреру».
Кроме того, он указал, что в столице останутся его жена и дети, которые должны встретить конец «бок о бок с фюрером».
Потом состоялась ритуальная свадьба. На глубине 8 метров под землей происходит бракосочетание Гитлера и Евы Браун. Теперь последняя становится на сутки фрау Гитлер. На ней любимое платье вождя — черное с розами на декольте. Волосы вымыты и красиво причесаны. Она идет в его комнату. Идет, чтобы уйти из жизни, впустив в свое существование холодное дуновение смерти. Напоследок она выкрикивает Юнге: «Попытайтесь выбраться отсюда, может, вам удастся пробиться. Передайте от меня привет Баварии».
Кстати, 30 мая после обеда по приказу Гитлера его личный шофер Кемпка доставил в сад имперской канцелярии в канистрах около двухсот литров бензина, и доложил фюреру: «Это все, что есть».
В коридоре у комнаты Гитлера выстроились те, кто верой и правдой служили фюреру. Вдруг они услышали сухой и частый топот женских туфлей. Это бежала к Гитлеру фрау Магда Геббельс. Ее остановили, и она громко с причитанием закричала:
— Я не хочу, чтобы он умирал! Пустите, пустите, пустите…
Она очень любила Гитлера.
В ответ из комнаты раздался скрипучий голос фюрера:
— Я не хочу ее принимать!
После этого тяжелая стальная дверь медленно закрылась. А на кухне готовился ужин с любимой Гитлером яичницей и картофельным пюре. Но этот ужин съел кто-то другой, а не Гитлер…