Увидев меня, Ари засияла:
– Привет, Стивен.
– Привет. – Я отдал ей букет белых роз и неуверенно наклонился, чтобы поцеловать. Думал, откажет, но Ари не возражала, и я коснулся ее губ. – Пообедаем? – предложил я. Меня окутал карамельно-малиновый аромат.
Аристель кивнула, и мы поехали в ближайшее кафе.
– Андерсон…
– Джерад жив, – успокоил ее совесть. – И сделал Софи предложение, – зачем-то сказал я, наблюдая за реакцией Ари. – Они пригласили нас на свадьбу.
– Моя пуля заставила мозги Джерада встать на место? – усмехнулась Ари, рисуя на запотевшем стекле цветочек. – Рада за них.
– Как там было? – спросил я, когда мы расположились за столиком в кафе: сели рядом. – Меню, пожалуйста. Позовем вас, – обратился я к официантке.
Ари поерзала на диванчике. Ее вдруг заинтересовали зубочистки, поэтому я не надеялся на ответ. Вдруг Аристель заговорила:
– Я не хотела себя убивать, ты ведь понял? Это был очередной крик о помощи. Спасибо, что помог. Мое лечение? Я прошла реабилитацию от наркозависимости. Психотерапия мне также помогла. Все началось с отца, с его… действий. И я сбежала. Ты был ангелом для меня. Спасителем. Я таким тебя сделала, Стивен. Но забыла, что ты не должен оправдывать мои ожидания… Мне повезло, что ты оказался хорошим человеком.
– Ари, – по моей спине прошел холодок, – тогда я и не думал…
– Я не злюсь, Стив.
Она погладила меня по руке. По телу – приятное тепло. Захотелось поцеловать мою Ари, и я аккуратно убрал локоны с ее плеча, оголяя ее шею.
– Но ты предал меня, и я сломалась. – Пальцы замерли в паре сантиметров от ее лица. – Тогда клубок закрутился. Чересчур многого я ждала от знаменитого музыканта.
– Прости меня…
Притянув Ари к себе, я желал чувствовать ее рядом.
– Это я прошу прощения, что втянула тебя в свою жизнь.
Я все-таки поцеловал ее щеку и мягко ответил:
– Ни разу всерьез не жалел об этом. Ты – мой солнечный свет.
Ари слабо улыбнулась. Благодарность в ее глазах теперь сияла теплым шоколадом, а не темной мутной водой, в которой Ари плавала все те годы.
– А ты, Стивен? – Она отстранилась. – Как девочки?
– Какие девочки?
– Ты наверняка заприметил спутницу на свадьбу лучшего друга. – Ари вернулась к изучению зубочисток. Говорила беззлобно, но слова хлестали, словно мокрые ветки.
– Я ждал, когда ты вернешься, и очень… скучал. – Я говорил правду и видел по глазам Ари: она мне верит, но эта правда ее мало интересовала. – Ты здорова, свободна, и мы… могли бы попробовать…
– Да, – эхом отозвалась Аристель. – Я свободна. Как у тебя дела?
– Пишу сольную песню с начинающей певицей, ее зовут Шая. Она забавная. – Потупив взгляд, я не знал, что добавить.
Шае двадцать пять, она любит ту же музыку, что и я, приехала в Лос-Анджелес из Техаса, да и внешне была моей копией: темноволосая, зеленоглазая. Она мечтала о том же, о чем и я – заниматься музыкой и создать крепкую семью. С Шаей весело, но я думал о своей Ари. Дикостью казалось флиртовать с кем-то в то время, пока Ари проходила реабилитацию.
– Пригласи ее на свидание, Стивен. Ты не должен чувствовать вину. Понимаешь…
Ари облизала губы и накрыла ладонью мое запястье.
– Терапия помогла мне двигаться вперед без обид на прошлое, наркотиков и зависимости от других людей. Завтра я улетаю в Германию. Поступлю в университет и открою студию танцев. Возможно, заведу собаку. Организую фонд помощи пострадавшим от насилия в семье. Планов много. Я бы хотела, чтобы ты входил в них, Стив. Если и ты этого хочешь. Но сначала тебе нужно отпустить меня как девочку, которую ты всегда спасал. И подумать, смог бы ты полюбить просто меня. Возможно, мы еще встретимся. – Она помахала рукой: я увидел на ее безымянном пальце кольцо – то самое, что я подарил, сделав импульсивное предложение.
Я понимал, Аристель права. Понимал, что должен отпустить ее. Наша история любви была страстной, волнительной, невероятно сильной. Всему приходит конец, и не всегда это смерть или клятва у алтаря. Все, чего я хотел сейчас, – осесть на окраине Лос-Анджелеса и записать сольный альбом. Все, чего хотела Ари, – осуществить свои планы.
Я стал лекарством для сломленной девушки.
– Ты точно будешь в порядке?
Ари улыбнулась:
– Точно, Стивен. Теперь я знаю, что мне делать со своей жизнью.
Бонусная глава
Я хочу, чтобы ты знала: я еще люблю тебя,
Несмотря на то, что мы танцевали на осколках.
Те моменты, которые мы пережили,
Никогда не поблекнут.
Второй бокал игристого был лишним. В зале много людей. Жарко. Достали хиты восьмидесятых, узкое платье и высокие каблуки – это вероятные причины моих галлюцинаций. Потому что Стивен Рэтбоун в Дрезден приехать не может. Ему в Европе делать нечего. Или… все-таки…
Я нашла в клатче телефон, периодически поглядывая на Стивена. Он, в строгой белой рубашке и темных брюках, пил воду из бутылки, а локтем опирался на высокий круглый столик. Его собеседник, низкий немец с пивным животом и растрепанными темными волосами вряд ли был артистом. Наверное, менеджер.
Я отвлеклась на телефон, чтобы открыть браузер и ввести имя… бывшего. Да.
«Американский певец Стивен Рэтбоун впервые приехал в Европу с мини-туром. Он уже посетил Париж, Амстердам, Прагу…»
– Ари? Это ты?
Его южный акцент ни с чем не спутать. Память учтиво подсунула с десяток ситуаций, когда я слышала невнятный английский типичного техасца. Где, в каких локациях, в каких позах… Щеки предательски вспыхнули. Черт возьми! Но если акцент, значит, Стивен волнуется.
– Да. – Я убрала телефон в клатч. – Германия – мой дом.
Стивен пытался не пялиться, но его взгляд то и дело возвращался к моим волосам, уложенным в легкие волны, к натренированным, слегка загорелым ногам, к зоне декольте. Иногда он решался взглянуть мне в глаза, но быстро терял контакт. Неловкость. Или… восхищение? Я точно выглядела лучше, чем четыре года назад. Здоровая, успешная. Но… Счастливая?
– Ты тут… – начал он и обвел ладонью толпу знаменитостей.
– Моя студия танцев сотрудничает с благотворительным фондом. Нас пригласили выступить. – Гордость сквозила в каждом слоге. Мои ребята, младшему из команды всего одиннадцать, сегодня покажут класс. Они могли пойти по дороге своих непутевых родителей, выбрав зависимость, насилие и тьму, но танцы спасли их. Как меня когда-то.
Стив слушал, склонив голову. Не было ничего необычного в том, что он посетил музыкальный благотворительный вечер. После распада Grape Dreams Стивен сразу начал сольную карьеру. Это все, что я знала.
Молчание затянулось. Мы отошли к дальнему столику, чтобы никому не мешать. Стивен смотрел в сторону бара, и я тоже: какой-то молодой рокер говорил с Белладонной[52] – немецкой певицей. Кажется, она сегодня выступает. Я посмотрела на Рэтбоуна. Интересно, его проблемы с алкоголем не вернулись? Эгоистичная часть меня надеялась, что он переживал после нашего разрыва. Но недолго. Необходимо было двигаться дальше, восстанавливать из руин свои жизни.
Стивен выглядел хорошо. И пока он избегал смотреть на меня, я нагло его разглядывала. Возраст украсил, как дорогое вино. Сколько ему? Тридцать? Он снова отрастил волосы: зачесаны назад и слегка вьются на концах. Пара седых прядей блеснула серебром в тусклых прожекторах. Лучики-морщинки под зелеными глазами стали глубже, как и складка меж бровей, а лоб остался почти гладким – из-за привычки поднимать одну бровь. Секрет молодости раскрыт… Я машинально погладила свой лоб.
– Все в порядке? – неверно истолковал мой жест Стивен.
Мы столкнулись взглядами, и я коротко вдохнула. Пульс предательски подскочил, тело приятно покалывало. Как давно я такого не испытывала…
– Да, – улыбнулась. – А зачем ты приехал? Выступаешь?
Рэтбоун отрицательно кивнул:
– У меня был концерт, и мой агент предложил развеяться.
Концерт… Прилетев в Германию, я удалила все, что напоминало о Стивене Рэтбоуне. Только когда я встала на ноги: прошла терапию, получила диплом переводчика, открыла студию танцев, – вбила его имя в поиск. Мне хотелось знать, что и у него все хорошо.
Стивен записывал сольные альбомы: рок с элементами кантри. Как говорится, Техас из парня не вывезти. Он перестал быть «фронтменом популярной музыкальной группы», не попадал в новости, не ездил в масштабные туры. Но стал крепким артистом, предпочитая выступления в барах (с чего и начинал). Выиграл несколько статуэток «Грэмми» и был наставником в шоу «Америка ищет суперзвезду». Я порадовалась за Стивена, искренне. И вновь удалила его страницу.
Посмотрела на его левую руку, привычно украшенную кольцами. На безымянном кольца не было. И почему это вызвало у меня улыбку?
Я весело спросила:
– Скоро будет выступление Белладонны, хочешь посмотреть?
Зачем, Ари, зачем?! Где вежливое «приятно увидеться, я побежала по своим делам»? Мои подопечные ждут в гримерке, а я… Не могу перестать рассматривать свою первую любовь.
– Конечно, – согласился Стивен, – идем ближе к сцене.
Мы направились через толпу, и его рука касалась моего локтя. Нос сразу уловил древесные нотки и выделил их среди прочих ароматов. Я улыбнулась. Не было страха, неловкости. И желания уйти. Простите, ребята!
Около сцены свободный дугообразный диван. Я села на бархатную обивку и прикусила губу, чтобы не рассмеяться: Стивен не мог решить, куда сесть – рядом или напротив? Я бы тоже не знала. Все-таки сел рядом, сохраняя легкую, уважительную дистанцию. Но его приоткрытые губы в опасной близости от моих.
– Как дела у Джерада? – выпалила первое, что пришло в голову. Пф. Прекрасная тема для разговора. О гитаристе я эти годы не вспоминала.