— Я посижу с ней, — вызвалась Валентина. — — Но ты была с ней большую часть дня, — возразила Эйден. — Ты переутомишься, дитя мое. Я посижу с ней. В конце концов, я знала ее больше любого из вас.
— Я сменю тебя в полночь, мама, — сказала Валентина, и Эйден согласилась.
— Это конец? — спросил Патрик Валентину, прежде чем она ушла спать.
— Вероятно, — тихо сказала Валентина. — Бедная мама! Мег пробыла с ней всю жизнь. Ей будет страшно недоставать ее.
В полночь леди Бэрроуз проскользнула в комнату больной, а Эйден ушла к себе в спальню. Старушка беспокойно металась, ее лоб был мокрым от пота. Валентина вытерла лот со лба Мег, а потом села у ее кровати. Она читала при свете большой свечи. Временами старушка что-то неразборчиво бормотала. Часы на каминной полке медленно отсчитывали время, и Валентина начала клевать носом. Она отложила книгу в сторону, подошла к окну и, отдернув занавески, посмотрела на залитый лунным светом пейзаж. Луна высоко плыла над грудой темных облаков, и эта картина ночи была такой захватывающей, что Валентина вздрогнула, услышав голос старой Мег. Голос ее был ясным, и Валентина подумала, что она пришла в себя, но это было не так. Валентина снова вытерла ее вспотевший лоб, на этот раз больная не хотела успокаиваться.
— Мне не надо было подслушивать, — говорила Мег прерывающимся голосом, тяжело дыша. — Мне не надо было подслушивать у дверей госпожи Эйден, когда к ней вошел его светлость. — Ее голова перекатывалась по подушке из стороны в сторону, а дыхание учащалось. — Франция. Госпожа Эйден во Франции. Да простит меня Бог. Не надо было подслушивать.
— Мег! Мег! Все в порядке, — нежно сказала Валентина.
— Не во Франции! Моя госпожа не во Франции! Принц л злобный король…О, Клуни! Она не уверена, что это ребенок его светлости! Да простит меня Бог! Мне не надо было подслушивать! Госпожа Эйден не знает, кто отец ее ребенка!
Сначала Валентина не поняла смысла услышанного. Она не уверена, что это ребенок ее светлости.» О каком ребенке говорила Мег?«
— Они никогда не узнают, — пробормотала Мег. — Они никогда не узнают, потому что его светлость принял ребенка, благослови его Бог! Он любит маленькую госпожу Валентину, но она не похожа ни на одного из них; и все же, кто знает! О, не надо было мне подслушивать! Да простит меня Бог!
Сердце Валентины сжалось, когда до нее дошел смысл сказанного. Кто ее отец? Какой принц и какой злобный король? Какое отношение они имеют ко всему этому? Какие тайны скрывались от нее? Что подслушала старая Мег?
Весь остаток ночи Вал провела в мучительных переживаниях. Кто же я, задавала она себе вопрос, если я не та, кем сама себя считаю?
За час до рассвета старая Мег открыла глаза, ласково улыбнулась Валентине и сказала:
— Сейчас я уйду, дорогая. Клуни не будет ждать ни минуты. — Потом жизнь померкла в ее глазах, и она умерла. Наклонившись, Валентина поцеловала ее лоб.
— Прощай, мой дорогой друг, упокой тебя Господь. Однако мне жаль, что ты покинула меня, не объяснившись.
Подойдя к окну, Валентина раздернула драпировки и распахнула створки. Небо за холмами было окрашено в густо-золотистый цвет приближающегося восхода, воздух был свежим и бодрящим. Сколько было таких осенних утренних часов! Все было, как всегда, и тем не менее для нее все изменилось. Она понимала, что у ее матери если ключ к разгадке тайны, которую приоткрыла старая Мег, но Валентина понимала, что, пока старую служанку не похоронят, бесчеловечно обременять мать подобными разговорами. Она вышла из комнаты, чтобы сообщить родителям о смерти Мег.
Маргарет Финей, известная всю свою жизнь как Мег, родившаяся в деревне Белликот, в Ирландии, первого января 1517 года, была опущена в могилу октября 1601 года на кладбище около церкви Перрок-Ройяла. Она была похоронена рядом с Нитером Клуни.
На следующее утро Эйден и ее старшая дочь вошли в комнату Мег, чтобы разобрать вещи старушки и все пригодное отдать нуждающимся.
— О, смотри! — тихо воскликнула Эйден. — Это прядь твоих волос, а это твой первый чепчик! Какой крохотный! Ты была таким прелестным младенцем, моя дорогая.
— Когда я родилась, мои волосы были такими же рыжими, как твои?
— Да, но они выпали, когда тебе было шесть месяцев. А потом отросли темно-каштановыми, но по-прежнему с медными искрами. — Она протянула руку и погладила дочь по голове. — Такие чудные волосы, моя дорогая.
Валентина не могла больше выносить этого.
— Кто мой отец? — спросила она напрямую. Эйден Сен-Мишель побелела и, слегка пошатнувшись, схватилась за стул, чтобы не упасть.
— Почему ты об этом спрашиваешь? — только и сумела она выдохнуть.
— Мама, — отчетливо произнесла Валентина, — я хочу знать, кто мой отец. — Валентина чувствовала, как печаль охватывает ее, видела отчаяние матери, но понимала, что этого разговора не избежать.
— Ты моя дочь, Валентина, а твой отец Конн О'Малли Сен-Мишель.
— Кто такой принц и злобный король?
— Кто сказал тебе о принце и султане? Кто рассказал тебе это, Валентина? — Эйден пронзительно закричала. — О, Господи! Почему сейчас?
— Мег говорила в забытьи, мама. Оказалось, что она когда-то подслушивала под дверью и узнала, что ты не уверена в том, кто отец твоей старшей дочери. Участвовали трое мужчин. Папа, принц и злобный король. Этим ребенком была я, мама! Я хочу понять, почему ты не знаешь, кто отец твоего ребенка? Как ты могла держать это в секрете от меня? Я имею право знать это! — Валентина бушевала, а мать стала плакать.
Эйден выскочила из комнаты, но дочь побежала за ней. Леди Блисс по лестнице сбежала в библиотеку мужа и, упав в его объятия, прорыдала:
— Она знает! Она знает!
Конн обнял свою обезумевшую жену. Его взгляд наткнулся на гневные глаза старшей дочери.
— В чем дело, Валентина?
— Я хочу знать, кто мой отец, милорд, — последовал холодный ответ.
— Я твой отец, — сказал Конн ровно; выражение его лица не изменилось.
— Что вы можете сказать насчет принца и султана? — с горячностью спросила Валентина.
Он понимающе кивнул. Как, черт возьми, она узнала об этом? Она узнала, и ей нужно сказать правду. Он еще крепче обнял жену и сказал ей:
— Очевидно, моя дорогая, Валентине нужно рассказать историю твоих приключений. Мы должны прояснить положение.
— Не могу! — рыдала Эйден. — О, Конн, не заставляй меня снова переживать это время. Все эти годы я не вспоминала об этом. Я не могу вернуться в то время!
Конн ласково усадил жену в удобное кресло и подал ей стакан с вином. Потом повернулся к дочери:
— Каким образом это выплыло наружу, Валентина? Что ты знаешь и кто рассказал тебе об этом?
— Я ничего не знаю, кроме того, что неизвестно, кто мой отец. В это дело втянуты какой-то принц и какой-то злой король. Существует тайна, связанная со мной. В свою последнюю ночь Мег отчетливо говорила об этом в забытьи.
— Откуда, черт побери, узнала Мег? — удивился Конн. — Только твоя тетя, дядя де Мариско и я знаем, в чем дело. Я никогда не считал, что в этом деле существует тайна. Вал. Я твой отец. Ты моя старшая дочь. И в этом я уверен.
— Мег подслушивала когда-то под дверьми, — сказала Валентина. — Это мучило ее совесть, когда она умирала. Она без конца повторяла:» Да простит меня Бог «. — Валентина заколебалась, потом сказала:
— Прошу вас, сэр, скажите мне правду, умоляю вас.
— Не называй меня» сэр «. — сказал он.
— Пожалуйста, милорд.
— И не» милорд «, — резко сказал он.
— Тогда как же вас называть? — воскликнула она.
— Отец.
— Но до тех пор пока я не узнаю правды, я не могу быть уверенной, что вы мой отец, — сказала Валентина дрожащим голосом.
— Я твой отец, моя дорогая. Поверь мне. — Лорд Блисс повернулся к жене. — Расскажи ей все как есть, Эйден. Никогда за все годы нашей жизни я не приказывал тебе делать то, что доставило бы тебе неудовольствие, но теперь я обязан. Расскажи ей! Сядь напротив матери, Валентина, так, чтобы она могла видеть тебя, пока будет говорить.
Эйден Сен-Мишель, высокая и крупная женщина, никогда в своей жизни не выглядела такой слабой. В ее рыжих волосах Просвечивали пряди седых волос. Ей исполнилось сорок семь.» Когда она заговорила, глаза ее были полны страдания.
— Как мне начать? — вслух спросила она. У нее был такой беспомощный вид, что Валентина чуть было не остановила ее.
— Начни с начала, мама, — ласково попросила она. Кони встал позади жены, положил ей руку на плечо, пытаясь ободрить и успокоить.
— У меня был кузен Кевен Фитцджеральд, рожденный вне брака. Испанский король хотел опозорить семью О'Малли из Иннисфаны и твою тетю Скай в глазах королевы и ее правительства. Твои дядья в то время, находясь под защитой Англии, совершали набеги и грабежи в Испанском Мейне. Их действия были достаточно успешными, и доходы короля Филиппа32 сильно уменьшились благодаря семейству О'Малли. В Восточной Индии корабли твоей тетки как следует потрудились, и португальцев, которые были под испанским влиянием, это очень возмущало. Мой дед и мой кузен были завербованы испанцами. Они должны были представить дело так, как будто твой отец был вовлечен в заговор против королевы. Отца казнили бы, торговую компанию твоей тетки конфисковали и скомпрометировали, и О'Малли с их легковозбудимым ирландским темпераментом повернулись бы против Англии. Я и мое состояние, которое оставил мне мой отец, достались бы им в качестве награды. Кевен должен был жениться на мне. Мой дед надеялся, что мои богатства перейдут к нему и будут потрачены на его бесполезную войну против Англии. Однако Кевен рассчитывал посредством этого брака сделаться благопристойным и вознамерился оставить мое богатство себе. Заговор провалился. Как? Сейчас это не важно, но старому лорду Берли понадобилось одно последнее свидетельство против моего кузена и его испанского сообщника, которые не понимали, что их арест близок. Я должна была поехать к Кевену в гостиницу в Лондоне и сообщить, что мо