—Конечно, не все,— сказала Черри.— А все и никто не знает.
—Спасибо тебе, Черри,— поблагодарила подругу Грейс, хотя понятия не имела, куда теперь должна деть себя в новогоднюю ночь.
—В общем, я так поняла, что мы остаемся вдвоем,— сказала Джоанна Грейс.
—Идеи какие-нибудь будут?— спросила Грейс.
—Я пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю,— сказала Джоанна.
38
Новогодняя ночь на Черепашьем острове всегда проходила тихо. Большинство здешних жителей уже вступило в пору пенсионного возраста, и те, кто не рванул в Манхэттен полюбоваться салютом на Таймс-сквер, оставались дома смотреть его по телевизору или разбредались по местным пабам и ресторанчикам. В яхт-клубе каждый год гремела дискотека, и из дома Грейс можно было слышать хлопки взрывающегося шампанского, смех и надрывные старания местного оркестра. Единственным настоящим развлечением была возможность стать свидетелем, как кто-нибудь, совсем дошедший до ручки, решал сигануть с моста — как это трижды случалось в прошлом. На этот случай возле моста всегда дежурила полицейская машина.
Грейс, приготовившись отправиться куда-нибудь с Джоанной в эту ночь, была рада, что не может отнести себя к числу тех, кто решил совершить этот свой самый большой в жизни прыжок. Всего несколько дней назад этот статус нельзя было считать бесспорным — после церемонии обмена подарками Грейс впала в депрессию, замешанную на чувстве одиночества и целом букете всевозможных сожалений. Но сегодня, в последнюю ночь уходящего года, ей хотелось радоваться жизни, хотелось надеть джинсы, черный топ, блестящие сережки, немного подкраситься и провести эту ночь с Джоанной, которая в последнюю минуту решила вдруг отменить их манхэттенские планы (с праздничным ужином и танцами) и вместо этого отправиться в «Соловьи».
—Не могу же я не появляться там вечно,— заметила она, спеша предъявить подруге какое-то разумное оправдание своему решению, а Грейс, слыша это, была счастлива, что ей не придется видеть всю эту городскую толчею.
Джоанна облачилась в красное облегающее платье, черные лодочки и довершила наряд черной капитанской фуражкой, которую порывалась вернуть ее хозяину аж с октября. Но такое промедление было ей простительно, если учесть, что она все это время была занята бракоразводным процессом, который, слава Богу, не был осложнен никакими дополнительными обстоятельствами — ни совместной собственностью, ни детьми, за которых нужно было бороться. Джоанна ожидала, что вся эта кутерьма закончится где-то через неделю.
Приятный вечерний ветерок обдувал лицо, когда они шли в «Соловьи», где собирались натрескаться до состояния полного душевного комфорта.
Было около десяти, когда они пришли в «Соловьи», наполовину заполненные обитателями Черепашьего острова. Эд Рыбак, закопавший свою рыболовецкую шляпу, принарядился в пиджак с галстуком с явным намерением произвести впечатление на Конни Уилберсон, которая в своем зелененьком платье а-ля 50-е очень походила на мисс Лоунлихартс из «Заднего окна». За столиком, украшенным горящей свечой, она вела какую-то интимную беседу с Эдом. Музыкальный автомат играл Тонни Беннета, исполняющего «Вернусь домой на Рождество».
Еще какие-то тяжеловесы в возрасте и более молодые парочки расселись по другим столикам и за барной стойкой, где руководил парадом Капитан в расстегнутой до середины черной рубашке.
—С праздничком вас, Хоуг!— сказала Джоанна, одарив Капитана широченной улыбкой из-под его же фуражки.— Помните еще меня?
—А как же,— сказал Капитан, глядя на нее почти со священным ужасом, словно она только что восстала из мертвых. Но он тут же увидел Грейс и улыбнулся: — Как я рад вам обеим! А то я уж было подумал, что потерял своих лучших посетителей.
—Мы были очень заняты,— сказала Грейс, которая из солидарности с Джоанной тоже все это время обходила «Соловьи» стороной.
—Понимаю,— сказал Капитан.— И очень рад, что вы наконец вернулись.
—Вот, Хоуг,— сказала Джоанна и, сняв фуражку, перегнулась через стойку, чтобы надеть головной убор на голову Капитана.
—Это был подарок вам,— сказал Хоуг.— Я даже не ожидал получить его обратно.
—Нет, тогда просто получите ее временно на сегодня,— сказала Джоанна, у которой грудь чуть ли не выпрыгивала из выреза платья, чего Капитан со всей учтивостью старался не замечать.
—А где же третий мушкетер?— спросил он.
—Черри сегодня работает,— объяснила Грейс.— А вам шлет свои поздравления.
Тут Грейс заметила, что в дальнем конце барной стойки работает телевизор. Капитан включал телевизор два раза в год — на Суперкубок и в новогоднюю ночь. Телевизор был включен на маленькую громкость, но Грейс видела, что торжества идут полным ходом и на Таймс-сквер, и на концертной площадке в Лос-Анджелесе, где всевозможные музыканты и знаменитости веселили растущую толпу.
У Грейс заскребло на сердце. Дон недавно на работе, помнится, говорила, что Мэтт Коннер и Таня Сент-Клэр вроде как будут выступать по телевизору в новогоднюю ночь. Грейс уже успела забыть об этом, но теперь, когда увидела включенный телевизор, сразу вспомнила.
—А можно мне двойной бурбон?— сказала она Капитану.
—Вот это по-нашему!— одобрила Джоанна.
Грейс быстро опрокинула свой стаканчик и заказала новый, пока Джоанна потягивала свой «Гиннесс».
—У-у-у…— сказала Джоанна, кивнув в сторону телевизора.
Грейс обернулась.
—Не смотри,— сказала Джоанна.
—Нет, почему же, это очень интересно,— сказала Грейс.
Ей действительно было интересно, потому что на экране в черном смокинге, с трехдневной щетиной на подбородке красовался Мэтт Коннер, дававший на красном ковре интервью тележурналистам.
—Хоуг, сделай погромче!— крикнула Джоанна Капитану, который был занят с другими посетителями.
—Нет!— сказала Грейс.— Мне не нужно слушать!
—Правильно,— согласилась Джоанна.— Картинка лучше всяких слов говорит сама за себя.
Но Грейс не совсем понимала, о чем именно говорит картинка. Она только видела сейчас перед собой здорового, счастливого и безнадежно красивого Мэтта, стоявшего в обнимочку с Таней Сент-Клэр, которая вместе с ним снялась в картине, превзошедшей все ожидания по части кассовых сборов. Парочка смотрелась идеально — это Грейс была вынуждена признать.
—Он выглядит таким счастливым,— сказала Грейс и сама удивилась, что не испытывает по этому поводу никакой досады. В сущности, она была даже рада за Мэтта. А почему бы нет? Ведь он такое перенес, столько пережил. Так разве он не заслужил немножечко счастья?
—А мне не кажется, что он выглядит счастливым,— возразила Джоанна.
Грейс удивленно повернулась к ней:
—Это почему?
—Бог ты мой! Да ты посмотри на него!
Грейс посмотрела.
На экране крупным планом показывали очаровательную изящную ручку Тани Сент-Клэр, которую она нарочито выставила на обозрение всему миру. На тоненьком пальчике красовалось кольцо с роскошным огромным бриллиантом.
—О Господи!..— пробормотала Грейс.
Потом ведущий программы что-то сказал Мэтту — наверное, спросил, как тот сделал предложение Тане,— и Мэтт, начав отвечать на вопрос, включил свою коронную «убийственную» улыбку. Но Грейс ничего не чувствовала, во всяком случае, не была сильно удручена, и это было верным знаком того, что она пережила это, оставила все в прошлом и была готова встретить наступающий год обновленной и очищенной. Видя Мэтта счастливым, она чувствовала где-то внутри себя если не силу, то желание тоже стать счастливой.
—Не знаю,— сказала Джоанна, разглядывая влюбленную парочку на экране и качая головой.— Мне кажется, ему хочется оттуда смотаться. Я это вижу по его грустным глазам.
Грейс понимала, что Джоанна просто пытается ее утешить, но не нуждалась в утешении. Не нуждалась, и все.
—Ой, а мне так хорошо!— сказала Грейс, кивнув в сторону музыкального автомата, исполнявшего «С тобой я молодею» Синатры.— Я так люблю эту песню! Слушай, Джо, а пойдем потанцуем?
Чувствуя легкое опьянение, Грейс схватила Джоанну за руку и потащила ее на свободное пространство между стойкой бара и столиками. Весело хохоча, они обнялись и довольно проворно начали раскачиваться в такт музыке (в танце Джоанна, конечно, даже близко не могла сравниться с Мэттом). На них обратили внимание, и вскоре к ним присоединились еще две парочки.
—Как ты думаешь, может, мне поцеловать Хоуга ровно в полночь?— спросила Джоанна.
—А что, такой неожиданный поворот — это нормально для женщины,— сказала Грейс, кружа Джоанну в танце.
—Буду надеяться, что он отреагирует на это лучше, чем я на яхте.
—Да ты ему знаешь как нравишься,— сказала Грейс, притягивая Джоанну к себе.— Ты видела, как он обрадовался, когда ты пришла?
—Ты думаешь?
—Я не думаю, а знаю,— сказала Грейс, хотя мысли ее блуждали далеко — ей было интересно, где Мэтт будет справлять свою свадьбу. И как эта свадьба будет выглядеть — как скромная вечеринка в узком кругу или как размашистая богемная вакханалия суперзвезд. Хотя на самом деле это не имело никакого значения.
Грейс вдруг остановилась.
—Ой, мне, кажется, надо присесть!— сказала она.— По-моему, меня немного развезло.
Но когда она села на ближайший стул, весь зал завертелся у нее перед глазами.
—Что-то мне нехорошо,— призналась она.— У-у-у…
—Тебе надо проблеваться,— сказала Джоанна.— Пошли, я отведу тебя в туалет.
—Нет,— сказала Грейс, отмахнувшись, и закрыла глаза.
—Ну как? Тебе лучше?— беспокоилась Джоанна.
—Ты меня прости, я просто не ела целый день. Да еще вот выпила. Мне надо домой.
—Домой?! Совсем?
—Нет, не совсем. Я просто полежу немножко и вернусь. Хорошо?
—Господи, ну с тобой связываться!..— добродушно проворчала Джоанна.— Давай хоть провожу, что ли?
—Спасибо, не надо. Я сама дойду, подышу по дороге.
—Только постарайся вернуться к тому времени, когда начнется салют. Мне же надо будет кого-то поцеловать ровно в полночь, если Хоуг пошлет меня куда подальше.