Томас бросил взгляд на профиль своей жены. Сегодня он ее поцеловал. Менее двух недель назад он даже мечтать об этом не мог.
Тогда почему он вместо того, чтобы наслаждаться воспоминаниями о поцелуе, думает об их случайной встрече с Синклером?
Потому что теперь этот человек снова начнет вертеться возле его жены. Томас солгал Розалинд насчет своего отношения к нему. Он терпеть не мог Ричарда Синклера. Розалинд и ее коллеги по университету все время говорили о том, какой Синклер умный, веселый и обходительный. Он всегда оказывался в центре внимания, и Томаса это раздражало. Еще сильнее его выводило из себя то, что перед исчезновением Розалинд они с Синклером были неразлейвода. Она чувствовала себя несчастной в браке, потому что Томас слишком много работал и не уделял ей достаточно внимания. Синклер пользовался этим и великодушно позволял ей плакаться ему в жилетку.
«Ричард достал билеты на лекцию».
«Ричард присоединился к нам в парке».
«Мы случайно встретили Ричарда за ланчем».
Этот человек был повсюду, и Томас сходил с ума от ревности. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что дружба его жены с Синклером была не причиной, а следствием их семейных проблем.
— Ты что-то притих, — сказала Розалинд, посмотрев на Томаса. — Все в порядке?
— Да. Я просто думал, что тебе подарить на Рождество. Хотя мне будет сложно найти что-то, что сможет сравниться с розовым камнем, — пошутил он, притворившись, что не запомнил научное название породы. Он часто так делал раньше, и Розалинд всегда его поправляла.
Так произошло и на этот раз.
— Это карбонат магния, — машинально произнесла она.
— Какая разница. Главное, что он розовый. В любом случае выбор невелик. Что ты предпочла бы, кусок мрамора, сланцевую плиту или ведро гальки?
Розалинд посмотрела на него и притворно фыркнула.
— Что такое? — спросил он.
— Хорошо, можешь не говорить мне, что у тебя на уме. Я не хочу этого знать.
— Хочешь, — поддразнил ее Томас. — Но на Рождество положено делать сюрпризы. Поэтому тебе придется запастись терпением и подождать. Разве ожидание не лучшая часть любого праздника?
— Похоже, кое-кто уже отключился. — Томас указал Розалинд на Мэдди, лежащую на животе на диване. Она наелась сладкого, навеселилась и уснула, пока ее родители возились с электрической гирляндой.
Розалинд укрыла дочку пледом и улыбнулась, когда та что-то пробормотала во сне и крепче прижала к себе Бигсби.
— Бедная малышка. Думаешь, она расстроится, когда узнает, что мы закончили украшать елку без нее?
— Мы оставили для нее фигурку ангела. — Повесив последнюю игрушку, Томас сделал шаг назад. — По-моему, у нас красиво получилось.
Розалинд не могла с ним не согласиться. Они установили елку наверху, в библиотеке. На ней были старомодные игрушки, похожие на те, которые она вспомнила сегодня утром. Томас сказал, что остальными комнатами займется декоратор, нанятый его компанией.
— Да, елка красивая, — сказала Розалинд. — Но объясни мне, почему мы спрятали ее здесь? Мы боимся, что декоратор сочтет ее безвкусной?
Томас мягко рассмеялся.
— Возможно.
— Ты сказал, что дом президента компании каждый год украшает профессиональный дизайнер. Учитывая то, что мы будем принимать здесь руководящих работников и партнеров «Коллиерс соуп», это имеет смысл.
— Не беспокойся, — ответил он, понимая, как некомфортно она чувствовала бы себя среди гостей, которых она не помнила. — В этом году официального приема не будет… из-за обстоятельств. Что касается елки в библиотеке, это была твоя идея.
Розалинд поняла, что вполне могла такое предложить. В библиотеке было намного уютнее, чем внизу, в гостиной. Здесь у нее возникло желание забраться с ногами на диван и смотреть на огонь в камине. Игрушки на елке походили на старых друзей, которые пришли на праздник.
— Думаешь, лампочек достаточно? — спросила Розалинд.
— Сейчас проверим.
Он выключил свет и включил гирлянду из сотен крошечных белых огоньков.
— Красота, — вздохнула она.
— Да. И я имею в виду не только елку. Ты впервые выглядишь такой расслабленной с тех пор, как мы сюда приехали.
— Разве можно не расслабиться, когда вокруг тебя витает дух Рождества?
Ее щеки вспыхнули, и она поспешно повернулась лицом к камину, чтобы Томас не заметил ее реакцию. В сегодняшнем вечере все было прекрасно, начиная от их поцелуя под омелой на рынке и заканчивая огнями на елке и потрескиванием поленьев в камине. Не хватало только снегопада за окном.
— Чулки на камине здорово смотрятся, правда?
На камине справа от очага висели три красно-белых вязаных чулка.
— Я помню, как ты хотела повесить чулки для подарков в наше первое Рождество. — Томас подошел к столу, на котором стояла бутылка шардоне, и принялся ее откупоривать. — Мы забыли купить специальные держатели, поэтому мне пришлось вбить в полку пару гвоздей, чтобы повесить на них чулки.
— Мне сложно тебя представить с молотком в руках.
— Ты шутишь? Да я лучше всех в Озерном краю орудую молотком. Стол, который стоит перед тобой, я сделал сам.
Неужели? Присмотревшись, Розалинд обнаружила, что большой стол, сколоченный из досок и покрытый темным лаком, отличается от остальных предметов мебели в библиотеке.
— Мы не раз за ним ели, потому что обеденный стол был завален твоими бумагами. Я постоянно грозился сколотить для тебя письменный стол.
— Почему ты этого не сделал?
— Ты говорила, что он тебе не нужен. Тебе нравилось работать за обеденным столом.
— Кто бы мог подумать, что я была такой влиятельной. В твоих электронных письмах об этом не было ни слова.
— Я не хотел, чтобы ты зазналась. Подумал, что скоро ты сама все поймешь. — Сев рядом с ней на диван, Томас протянул ей бокал вина.
— Ты упомянул о бумагах, — произнесла она, потягивая вино. — Речь идет о моей магистерской диссертации?
— Если я не ошибаюсь, в ней шла речь о месторождениях графита в Борроудейле.
— Ты прав. Месторождения графита в вулканической породе — необычайная редкость. Второе и последнее подобное месторождение находится в Испании. — Щеки Розалинд вспыхнули, и она замолчала на мгновение. — Со мной сегодня весь день происходят подобные вещи.
— Это просто фантастика. Если так пойдет и дальше, твоя память скоро восстановится.
Судя по выражению его лица, он был искренне этому рад.
— Не думаю. Пока мои воспоминания носят обрывочный характер. Мне еще нужно вспомнить много всего важного. Например, моих родителей.
«И наш брак», — мысленно добавила она.
— Мне жаль, что я не могу тебе в этом помочь. Я не был знаком с твоими родителями. Они умерли до того, как мы с тобой встретились.
— Судя по статьям, которые ты мне прислал, они оба были выдающимися учеными. Будучи прекрасными специалистами по фотограмметрии и лазерному сканированию, они объездили весь мир с лекциями и консультациями.
— Судя по тому, что ты мне о них рассказывала, думаю, это на самом деле было так. Я знаю, что они пользовались авторитетом среди научного сообщества и проводили много времени за границей. Ты говорила, что они установили высокую планку.
— С точки зрения успеха?
— Возможно. Но, как я понял, они не требовали от тебя многого. У меня создалось впечатление, что вы хорошо проводили время втроем. Знаешь, я всегда завидовал людям, у которых близкие отношения с родственниками.
Было странно слышать подобные вещи от человека, который руководит двухсотлетним семейным бизнесом.
— Ты говоришь это так, словно ты не близок со своими родными.
— У нас все сложно, — ответил он, уставившись в бокал с вином. — Мы с родственниками больше связаны семейным наследием, нежели чем-то духовным.
— Я не понимаю.
— Семейный бизнес — это то, что нас объединяет и связывает. Мой отец никогда не понимал, почему по окончании университета я переехал в Камбрию вместо того, чтобы занять должность, которая ждала меня в «Коллиерс соуп».
— Ты сказал, что переехал туда потому, что тебе не по душе отношения на расстоянии.
— Это так. Но помимо этого я хотел сделать тебя счастливой. Ты любила дом в Камбрии, потому что он был полон воспоминаний о твоих родителях. Поэтому, когда ты захотела уехать из Лондона и устроиться на работу на севере, я решил, что мой отец может отдать мою должность кому-то из наших родственников.
Другими словами, он отказался от семейного наследия ради того, чтобы она могла жить в доме, который был дорог ее сердцу. Это глубоко ее тронуло.
— Какой романтичный поступок.
— Вряд ли. Я просто хотел, чтобы ты была счастлива. Мне нравится делать тебя счастливой.
По ее мнению, это больше походило на жертву, на которую он пошел ради любви.
— А ты сам был при этом счастлив?
Томас бросил на нее взгляд поверх своего бокала.
— Мне нравилось видеть довольную улыбку на твоем лице. Я очень гордился тем, что ты улыбалась благодаря мне. — Он допил вино. — Давай уложим Спящую Красавицу спать, а затем выйдем на террасу.
— Отсюда город не кажется многолюдным, — заметил Томас, протянув Розалинд полный бокал. Пока она ходила за пальто, он принес на веранду вино и свечу.
Она не могла не признать, что центр Лондона, освещенный праздничными гирляндами, сверху выглядит весьма живописно. За крышами домов она увидела рождественскую елку у колонны Нельсона. Вдалеке светились огни Тауэрского моста, по которому ездили автомобили.
— Похоже, тебе нравится вытаскивать меня ночью на улицу, чтобы любоваться видами, — сказала Розалинд.
— Хочешь вернуться к камину?
— Пока нет.
— Хорошо. Тогда предлагаю выпить за то, чтобы этот день закончился лучше, чем начался.
— Отличная идея. — Утреннее разочарование осталось далеко позади, и она чокнулась с ним бокалом. — Когда ты сказал, что собираешься меня соблазнить, я тебе не поверила. Но, должна признаться, последние несколько часов ты был на удивление очарователен.