— Я сказал ей, что под руководством отца дела компании в последнее время шли неважно.
— То есть она не знает. — Сьюзан закатила глаза. — Полагаю, ты и сейчас ничего ей не скажешь.
— Какой в этом смысл? Сейчас главное — заложить основу для счастливого будущего.
Его сестра вздохнула и отошла от кухонной стойки, чтобы поставить чайник на плиту.
— Вижу, ты со мной не согласна.
— С тем, что ты будешь продолжать изображать злодея, в то время как она не будет отвечать за свои поступки? Да, черт побери, с этим я не согласна.
Он тоже громко вздохнул.
— Во-первых, Розалинд не помнит своих действий. Во-вторых, даже если бы она их и помнила, это не умаляет моей вины. Я не уделял достаточно внимания своей жене и дочери.
— И она напоминала тебе об этом при любой удобной возможности. Или, может, ты забыл, как холодна она была с тобой прошлой весной?
— Она чувствовала себя несчастной.
— Прекрати заниматься самобичеванием. Почему ты должен нести весь груз ответственности в одиночку? Почему она не может разделить ее с тобой?
— Потому что я один виноват во всех проблемах.
— Это не так, черт побери! Я люблю тебя, Томас, но меня безумно раздражает, что ты относишься к ней так, как будто она безгрешный ангел.
— Томас?
Они оба повернулись и увидели Розалинд, стоящую в дверях кухни.
— Я вам не помешала? — спросила она.
— Нет. Сьюзан зашла, чтобы поделиться со мной своими мыслями, но наш разговор уже окончен. Тебе что-то нужно?
— Мэдди говорит, что ты обещал помочь ей завернуть какой-то подарок. Она ведет себя скрытно и отказывается от моей помощи.
— Наверное, потому, что этот подарок она приготовила для тебя. — Он предупреждающе посмотрел на Сьюзан. — Я сейчас вернусь.
— Что ты сказала Томасу? — спросила Розалинд у свой золовки, когда они остались наедине. Она не видела Сьюзан со дня своего возвращения. Лайнус заходил к ним пару раз, но Сьюзан, похоже, избегала встречи с ней. Как и в прошлый раз, сестра Томаса хмурилась и от нее веяло холодом.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда Томас упомянул о вашем разговоре, у него был расстроенный голос.
Сьюзан пожала плечами.
— Мы просто разошлись во мнениях.
Заметив стоящий на плите чайник, Розалинд подошла к шкафчику, достала две кружки и насыпала в них заварку.
— Ты уже купила все необходимое к Рождеству? — спросила она для поддержания разговора.
— Думаю, да, но в последнюю минуту наверняка окажется, что я, как всегда, что-нибудь забыла.
— Мы с Томасом сегодня идем за подарками для Мэдди.
— Он об этом упоминал. Еще он сказал, что к тебе начали возвращаться воспоминания. Должно быть, ты очень этому рада.
— Да. — Только сегодня утром она вспомнила, как однажды праздновала Рождество со своими родителями. — Белых пятен остается еще много, но я рада, что моменты прошлого не стерлись из моей памяти безвозвратно.
— Диссоциативная амнезия — необычайно интересное явление, — сказала Сьюзан. — Даже я, опытный психолог, не перестаю удивляться тому, что делает человеческий мозг, чтобы защитить себя от травматичных воспоминаний. Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, что произошло до того, как ты оказалась в Лохмаре?
— Доктор говорит, что я могу никогда не вспомнить аварию, а также то, что было до и после нее. По правде говоря, я и не хочу этого.
— Я могу тебя понять. Уверена, что Томас тоже хотел бы забыть те ужасные недели. Когда ты пропала, он был убит горем и во всем винил себя.
— В моей аварии никто не виноват, — ответила Розалинд. — Это был несчастный случай.
— Ты же знаешь Томаса. Он привык брать всю ответственность на себя, хотя мы с тобой обе знаем, что в ссоре всегда виноваты обе стороны.
— Ты говоришь о Томасе и обо мне?
Вместо ответа, Сьюзан сняла засвистевший чайник с плиты и наполнила кружки кипятком.
— Томас говорил тебе, почему он возглавил «Коллиерс соуп»?
— Да, он кое-что рассказывал. Я знаю, что у вашего отца случился удар. Что Томас вернулся сюда временно, чтобы его заместить. Но нам пришлось здесь задержаться, потому что ваш отец умер.
— И оставил после себя полную неразбериху. За последние несколько лет он чуть не довел компанию до разорения. Мы с Лайнусом не разбираемся в финансовых вопросах, поэтому мы даже не догадывались, насколько все серьезно. Если бы Томас тогда не возглавил компанию, она уже перестала бы существовать.
— Я этого не знала, — сказала Розалинд.
— Мы стремительно теряли клиентов. Тогда Томас реорганизовал компанию, провел полный ребрендинг. Новая линия продукции — это его идея. Ее цель — привлечь более молодых и состоятельных клиентов, благодаря которым компания удержится на плаву.
— Я понятия не имела, что он находился под таким сильным давлением.
— Возможно, потому, что он никогда тебе об этом не рассказывал.
Розалинд уставилась на Сьюзан.
— Я его жена. Зачем ему было утаивать от меня свои проблемы?
— Я точно не знаю, но у меня есть предположение. Я могу быть с тобой откровенной?
— Да, конечно.
Скрестив руки на груди, Сьюзан пронзила Розалинд взглядом, от которого ей стало не по себе.
— Я думаю, что он пытался тебе сказать, но ты была слишком поглощена жалостью к самой себе и не слушала его.
Розалинд сделала шаг назад, словно получила пощечину.
— Было очевидно, что тебе не нравилось жить в Лондоне, — продолжила Сьюзан. — Эта квартира казалась тебе слишком большой и роскошной. Со дня вашего переезда сюда ты постоянно твердила, как ты хочешь вернуться домой. Думаю, тебе было бы все равно, если бы компания разорилась.
«Это всего лишь мыло, Томас», — услышала Розалинд голос в своей голове. Неужели это была правда? Неужели она действительно не хотела замечать то, с чем имел дело ее муж?
Взяв свою кружку, она посмотрела на Сьюзан поверх нее.
— Я благодарна тебе за откровенность.
— Послушай, я знаю, что ты любишь моего брата.
Розалинд поморщилась. Она еще не разобралась в своих чувствах. Всякий раз, когда она думала, что приблизилась на шаг к их пониманию, новое воспоминание или новая информация тормозили ее.
— Именно поэтому я подумала, что тебе следует все узнать, — добавила Сьюзан. — Прости, если я была груба.
— Я на тебя не обиделась, — ответила Розалинд. — Но тебе не кажется, что, если бы Томас считал, что я к нему несправедлива, он сказал бы мне об этом сам?
— К несчастью, мой старший брат считает, что ты не способна на что-то плохое. Он пошел бы на все для того, чтобы сделать тебя счастливой.
— Будь это так, мы переехали бы в Лондон.
Она сказала это вслух? Она действительно так считала?
Сьюзан самодовольно улыбнулась.
— Я сказала все, что думала.
Как и было запланировано, во второй половине дня Томас и Розалинд отправились за подарками для Мэдди. Они купили большого плюшевого медведя в качестве друга для Бигсби и еще несколько игрушек. Когда они вышли из магазина, Томас сказал:
— Пойдем ужинать. Я забронировал для нас столик в ресторане.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Это просто ужин, Розалинд. Нам обоим нужно поесть.
Ей было не до еды. У нее из головы не выходил разговор со Сьюзан. Неужели Томас действительно жертвовал собой, а она вела себя как капризная эгоистка? Или все же Томас был трудоголиком, который уделял недостаточно внимания своей жене и дочери?
Он повернулся и посмотрел на нее.
— Полагаю, твое молчание означает согласие?
Разве она может трезво мыслить, когда его глаза так очаровательно блестят?
— Конечно. Как ты сказал, нам обоим нужно поесть.
— Думаю, тебе понравится этот ресторан. Там отличная кухня. Кроме того, я хочу кое о чем с тобой поговорить.
— Если ты хочешь спросить меня, останусь ли я после…
— Мне следует тебя спросить?
«Да», — подумала она.
«Нет».
«Возможно».
— Ты попросила не давить на тебя, и я намерен относиться с уважением к твоей просьбе. Хочу ли я, чтобы ты осталась? Безусловно, хочу. Но я также знаю, что одни лишь слова и обещания ничего не значат.
Вопреки здравому смыслу, ее разочаровал его ответ. Если он хочет, чтобы она осталась, разве ему не следует быть настойчивее?
«Ты только послушай себя: оставь меня в покое, но умоляй меня остаться», — вдруг пришло ей на память.
Может, Сьюзан права, и она действительно была плохой женой?
Они прошли мимо Трафальгарской площади. Увидев рождественскую елку, Розалинд подумала о словах Томаса об уважительном отношении к традициям и семейному наследию.
— «Коллиерс соуп» действительно была на грани разорения, когда мы вернулись в Лондон? — спросила она.
Томас повернулся и посмотрел на нее.
— Почему ты спрашиваешь?
— Сьюзан кое-что мне рассказала сегодня.
— Моя сестра бывает резкой. Не обращай на нее внимания.
— На самом деле я благодарна ей за откровенность. Когда ты говорил о наследстве Мэдди, я думала, что это просто красивые слова. Я понятия не имела, что ты пытался спасти компанию.
Томас вздохнул.
— Я уже говорил, что мой отец принял несколько ошибочных решений. Компания находилась в затруднительном положении.
— Сьюзан сказала мне, что именно поэтому ты так много работал. Жаль, что я этого не знала.
Томас внезапно остановился.
— Почему тебе жаль? Если бы ты знала, ты не так сильно злилась бы на меня?
После разговора с его сестрой она постоянно задавалась этим же вопросом.
— Не знаю. Возможно.
Выбранный Томасом ресторан находился на крыше одного из самых высоких зданий Лондона. Часть ресторана представляла собой большой сад на открытом воздухе. Среди наряженных хвойных растений в кадках находились стеклянные куполообразные беседки, напоминающие иглу, в которых пары могли уединиться и поужинать под звездным небом.
— Я сказал, что не буду с тобой спорить, — произнес Томас, когда метрдотель проводил их в одну из беседок. — Я не говорил, что перестану пытаться завоевать твое расположение. Но я выбрал этот ресторан не только из-за романтической обстановки. Здесь мы с тобой сможем поговорить наедине.