Томас больше не хотел слушать ее отговорки. Сжав руки в кулаки, он сосредоточился на том, что пока еще их объединяло.
— А как же Мэдди? Мы же планировали устроить для нее праздник в семейном кругу. Ты собираешься лишить ее этого?
— Что? — Она снова посмотрела на него. — Конечно нет. Мы с Мэдди вернемся в сочельник. Я беру ее с собой только потому, что ей будет плохо, если мы с ней снова расстанемся.
— А мне, значит, не будет плохо.
— Я не имела в виду…
— Больше ничего не говори.
Спорить дальше было бессмысленно. К тому же она права. Мэдди действительно в ней нуждается. То, что нужно ему, сейчас не имеет значения.
— Просто вернитесь в сочельник. Это все, о чем я прошу.
— Даю честное слово.
То же самое она сказала ему, когда уезжала в июне на несколько дней.
Внезапно он почувствовал сильную усталость.
— Мне нужно сделать несколько звонков. Я буду в библиотеке.
— Томас.
Он остановился и повернулся.
— Я говорила абсолютно серьезно. Ты не можешь уйти из компании и бросить то, что у тебя так хорошо получается. «Коллиерс соуп» в тебе нуждается.
Жаль, что своей жене он совсем не нужен.
Как и предполагала Розалинд, дом ее родителей в Камбрии оказался довольно скромным. В нем было две спальни, гостиная и старомодная кухня.
Вечером второго дня она, уложив Мэдди спать, сидела перед камином в гостиной с чашкой какао в руках и смотрела на огонь. Днем они украсили каминную полку ветками падуба из своего сада. Розалинд вспомнила, что, когда она была ребенком, они с матерью делали то же самое.
По настоянию Мэдди они повесили на камин три толстых шерстяных носка. Один из них, разумеется, предназначался для Томаса. В углу стояла маленькая елка, украшенная старыми самодельными игрушками и бумажными снежинками.
Розалинд думала, что уютная домашняя обстановка поможет ей избавиться от напряжения, но она так и не смогла расслабиться.
После ее приезда к ней начали одно за другим возвращаться воспоминания. Рассматривая фотографии, она вспомнила, как ее родители вернулись с конференции, которая проходила в Швейцарии, и освободили ее на несколько дней от школьных занятий, чтобы отправиться втроем в поход.
«А как насчет моего наследия?» — спросила Розалинд Томаса во время одного из их споров. Она имела в виду этот дом. Место, где ее семья всегда проводила свободное время.
Многие из ее воспоминаний касались более позднего времени. В одном из них она изучала образцы горных пород, сидя за кухонным столом. Томас стоял у окна. На плече у него висело красное полотенце для посуды. Мэдди спала в дорогой резной колыбельке в соседней комнате. Эту колыбельку им подарил Лайнус. Когда они жили здесь, Томас скучал по своему младшему брату и радовался каждому его визиту.
По правде говоря, пока Розалинд была занята своим исследованием, ей было не так уж и плохо в Лондоне. Она могла общаться с коллегами, посещать лекции известных геологов и всевозможные выставки.
Воспоминания о том, как она себя вела в последние месяцы перед аварией, сопровождались чувством стыда. Потеряв работу, она начала капризничать и жаловаться на то, как ей плохо живется в Лондоне. Погрязнув в жалости к самой себе, она настаивала на том, чтобы они переехали в дом ее родителей, и не замечала, как тяжело было Томасу. Даже не попытавшись посмотреть на ситуацию его глазами, она превратила его в виновника всех своих несчастий. Теперь, когда она все осознала, она не была уверена, что заслужила второй шанс.
Что касается Ричарда…
Розалинд поморщилась от отвращения к самой себе. Какое она имела право требовать от Томаса, чтобы он отказался от своего наследия?
Она поняла, что очень скучает по своему мужу. Всего за пару недель она заново привязалась к нему. Всякий раз, когда они с Мэдди чем-то здесь занимались, она гадала, что делает Томас. Он работает как проклятый? Или, может, он валяется на диване, страдая из-за того, что она ему наговорила.
Ей не хватало его голоса, его смеха, его запаха.
Ее в очередной раз охватило чувство вины, и она посмотрела на мобильный телефон, лежащий у нее на коленях. Пришло время узнать ответ на вопрос, который мучает ее уже несколько дней.
Взяв телефон, она нашла в списке контактов номер Ричарда и нажала кнопку соединения.
— Какой сюрприз. После нашего прошлого разговора я не ожидал, что ты так скоро позвонишь. — В голосе ее друга слышалась обида.
— Прости меня за резкость, Ричард.
— Ты положила трубку посреди разговора и даже не попрощалась.
— Я знаю. Просто во время нашего с тобой разговора я внезапно кое-что вспомнила, и мне нужно было это переварить. Я могу задать тебе один вопрос?
— Да, только давай быстрее. Я собираюсь на вечеринку. Ты откуда звонишь? Связь просто ужасная.
— Я в Камбрии. Я приехала сюда, чтобы подумать.
— Опять?
— Да, опять.
— Итак, о чем ты хотела меня спросить?
Розалинд глубоко вдохнула.
— Я вспомнила, как ты положил руку мне на колено, и… э-э-э… — Смутившись, она замолчала.
На том конце линии повисла пауза, после которой Ричард громко рассмеялся.
— И ты подумала, что между нами что-то было?
— Так было или нет?
— Ты говоришь серьезно? — Он снова рассмеялся. — Ты меня здорово повеселила.
— Я не шучу, Ричард. Я правда ничего не помню.
— Я так и подумал. Если бы ты помнила, у тебя не возникло бы подобного вопроса. Я гей, дорогая.
Меньше всего Розалинд ожидала услышать это.
— Но как же наш разговор за ланчем в Канэри-Уорф… Ты сказал, что нам следует поехать вместе.
— В научную экспедицию, а не в романтическое путешествие.
«Мы отправимся в Ангкор и найдем дорогу в Баттамбанг».
Теперь она все вспомнила, и ее щеки вспыхнули от смущения. Они не раз обсуждали таинственный путь в древний город Ангкор, который пролегал через озеро Тонлесап.
— Я жаловалась на то, что мне нечем себя занять, и ты предложил мне принять участие в твоей экспедиции.
— А ты ответила, что месяц в Камбодже не решит твоих проблем.
— Боже мой, я такая идиотка. Как я только могла подумать… — пробормотала она.
— Ты красивая и умная женщина, Розалинд, но я предпочитаю мужчин.
Впервые за несколько дней Розалинд смогла облегченно вздохнуть.
— Тогда почему ты все время критиковал Томаса? Говорил, что я заслуживаю лучшего?
— Потому что ты хотела это слышать.
— Но мы же с тобой друзья. Разве тебе не следовало говорить мне все, как было на самом деле?
— А ты стала бы меня слушать?
Разговор с Ричардом убедил ее в том, что среди ее прегрешений не было супружеской измены, но это никак не отменяло того, что она вела себя как избалованный ребенок, не готовый к компромиссу. Томас постоянно жертвовал ради нее собственными нуждами и интересами, а она изображала из себя мученицу.
Удивительно, но потеря памяти помогла ей наконец разобраться в ситуации. Понять, что они с Томасом по-прежнему любят друг друга и это чувство стоит того, чтобы они приложили все усилия, чтобы сохранить свой брак. Им осталось лишь найти такое решение проблемы, при котором они оба не чувствовали бы себя несчастными.
Глава 13
Наступил рождественский сочельник, а Розалинд и Мэдди еще не вернулись. Сначала Томас сказал себе, что никогда нельзя рассчитать заранее, сколько времени займет поездка на автомобиле с маленьким ребенком. Что Розалинд не отвечает на его сообщения и звонки потому, что у нее разрядился телефон. Что, если бы на дороге произошла авария, об этом сообщили бы в новостях.
Ему нужно еще немного подождать. Они скоро приедут.
Но с наступлением сумерек его надежда почти растаяла. Он решил, что они не возвращаются, потому что Розалинд передумала. Что, оказавшись в доме своих родителей, она поняла, что хочет остаться в Камбрии.
Стоя у окна в библиотеке, Томас смотрел на кружащиеся в воздухе снежные хлопья. Он чувствовал себя одиноким и покинутым. У него сегодня целый день звонил телефон, но он сбрасывал все звонки, потому что не хотел ни с кем говорить. Даже с Лайнусом.
За окнами зажглись яркие гирлянды. На дорогах стало меньше автомобилей. Люди торопились домой, чтобы готовиться к встрече праздника.
Томас зажмурился.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Она может не оставаться здесь, но пусть они приедут домой хотя бы на Рождество.
— Папочка! — раздалось внизу.
Глаза Томаса распахнулись, сердце пропустило удар, а потом бешено застучало.
— Мэдди?
Он выскочил из библиотеки в коридор, и в следующую секунду в гостиную ворвалась его дочь.
— Папочка! С Рождеством!
Сбежав по лестнице, он раскрыл объятия, и Мэдди бросилась в них.
— И тебя с Рождеством, малышка.
Он крепко прижал ее к себе, и на его глаза навернулись слезы облегчения.
— Пошел снег, и мы тащились как черепаха, — сказала она, обнимая его за пояс.
Поверх головы Мэдди Томас увидел идущую к ним Розалинд. На ее волосах и куртке лежали снежные хлопья. Заметив слезы в его глазах, она инстинктивно приложила пальцы ко рту.
— Прости меня, Томас. Из-за снегопада наша поездка заняла больше времени, чем я предполагала. Телефон я уронила в лужу, и он сломался.
— Слава богу, вы благополучно добрались. — Томас посмотрел на дочку. — Мэдди, миссис Фейсон испекла целую гору печенья. Почему бы тебе не пойти на кухню и не попробовать его?
— Ура! — воскликнула Мэдди и выбежала в коридор, снимая на ходу пальто.
Оставшись наедине, Томас и Розалинд какое-то время стояли и молча смотрели друг на друга.
— Нам нужно поговорить, — одновременно произнесли они затем.
— Я тебя внимательно слушаю, — сказал Томас. Если его ждут плохие новости, пусть лучше он их услышит прямо сейчас.
* * *
Розалинд глубоко вдохнула, чтобы сохранить спокойствие. С чего ей начать? Ей столько всего нужно ему сказать. По дороге сюда она придумала целую речь, но сейчас от волнения все слова в ее голове перепутались.