– Ты… счастлив со мной? – спросила она.
Глубоко вздохнув, я признался:
– Si.
– Аксель, – воскликнула она, и ресницы ее затрепетали. Похоже, она пыталась сдержать слезы.
Чуть приподнявшись, она провела пальцем по моим губам и прошептала:
– Bésame29.
Прежде чем я понял, что она сказала, Элиана уже прижалась губами к моим губам.
Мы целовались неспешно. Я провел пальцами по ее спине и с удовольствием отметил, как девушка задрожала от моего прикосновения. Стоило бы создать посвященную ей скульптуру. Она была бы совершенна.
Когда Элиана оторвалась от моих губ, я перекатился на бок, увлекая ее за собой. Теперь мы лежали лицом друг к другу. Она, протянув руки, обхватила меня за затылок.
Я заметил, как изменилось выражение ее лица, когда Элиана провела пальцами по шраму.
– Аксель? – Я лишь фыркнул в ответ. В груди все сжалось, я точно знал, о чем она собиралась спросить. – Откуда у тебя этот шрам?
Должно быть, она почувствовала, как я напрягся. Притянув меня ближе, девушка прошептала:
– Пожалуйста, скажи мне… перестань все скрывать. Ты можешь доверять мне.
Я откинул голову на подушку, и Элиана придвинулась ближе.
– Я получил его в тюрьме, – уклончиво ответил я.
Элиана широко распахнула глаза.
– Как? Что случилось?
Я вспомнил о том дне и, закрыв глаза, проговорил:
– На меня напали братья по банде, которые находились в заключении. Они подгадали момент и застали меня в одиночестве. Я знал, что придет день, и они мне отомстят. Братья по банде не трогают друг друга, но я нарушил это правило, и они захотели в уплату пролить мою кровь.
Я слышал, как участилось дыхание Элианы. Но уже не мог остановиться. Из меня хлынуло дерьмо, словно из чертова фонтана.
– Мы находились во дворе, они столпились в одном конце, я же старался не высовываться. Мне удавалось избегать их около двух лет. Но когда Алессио, брат прежнего лидера Холмчих, получил пожизненный срок, я понял, что это лишь вопрос времени, и рано или поздно они до меня доберутся. Этот ублюдок был зол и хотел моей смерти за то, что случилось с его младшим братом, Джио…
– А что случилось с его братом?
Я резко распахнул глаза и ощутил, как задрожали руки. Черт, почему у меня трясутся руки?
Элиана заметила эту дрожь и сжала мои ладони в своих. Побледнев, она прошептала:
– Аксель? Что случилось с Джио?
Я не хотел говорить. Но ей нужно знать, что я сделал в прошлом. Пусть поймет, с каким подонком она лежала рядом.
– Я велел его убить, – прошептал я.
Элиана так крепко стиснула мне руки, что к ним почти перестала поступать кровь.
– Ты… ты…
– Велел его убить, – признался я.
– Аксель, почему? – недоверчиво прошептала она.
Я услышал изумление в ее голосе. По правде говоря, она никогда до конца не понимала, как можно отнимать жизни. Это было доступно лишь тем, кто посвятил свою жизнь банде. Да и как могли люди, воспитанные в приличном доме со здоровыми разумными родителями, вообще осознать, что ребенок вынужден бороться за выживание, иногда даже до смерти?
Я взглянул в окно на темную ночь, на ярко сияющие в небе звезды. Внутри все упало, когда я подумал о лучшем друге и обо всем, через что мы прошли вместе.
– Чтобы спасти своих братьев, – хрипло проговорил я. – Мне пришлось велеть его убить, чтобы дать Остину и Леви шанс на лучшую жизнь. Джио был моим лучшим другом, братом по оружию, самым близким мне человеком. Но я знал, что, как только окажусь за решеткой, он приберет к рукам Остина и Леви. Он просто бредил идеей иметь рядом с собой Карилло. Стоило получить стидду, и ты становился частью банды. Холмчим на всю жизнь. Смерть являлась единственным выходом. А если просто попытаешься уйти, тебя…
– Убьют… – закончила она, и, поймав ее взгляд, я кивнул.
– Да. Леви и Остин уже прошли инициацию и стали полноценными членами банды. Заполучив стидду на левую щеку, они отдали свою жизнь Холмчим. Я знал, что освободить их можно лишь убрав Джио. Поэтому позвонил лидеру соперничающей банды, Королю, с которым боролся всю жизнь. Я сказал ему, где и когда найти Джио. Именно там и убили моего лучшего друга и брата по банде. Можно сказать, что Джио пал от моей руки. Зато Остин и Леви освободились. – Я вздохнул. – Это лучшее, что я для них когда-либо делал. Кровь с моих рук не смоется никогда, но, по крайней мере, братья вышли из банды и зажили приличной жизнью… той, что я просто не смог бы им дать. Я втянул их в это, и только справедливо, что сам же и вытащил. Но мне потребовалось чертовски много времени, чтобы, наконец, прозреть.
Элиана молчала, тишину студии нарушали лишь звуки «Lips of An Angel» в исполнении «Hinder», доносящиеся из динамиков.
– Ты убил своего лучшего друга… – мрачно пробормотала она. Я внезапно ощутил нахлынувшую скорбь и поспешил отвернуться. – Не могу представить, каково сделать подобный выбор. Для меня это сродни решению избавиться от Молли, чтобы спасти Роума. Просто… невозможно. Я не смогла бы жить в ладу с самой собой.
Постоянная тяжесть, что давила на грудь, немного ушла. Элиана поняла, на что походила моя повседневная жизнь. Я услышал печаль в ее голосе. Она, черт возьми, почувствовала, как повлияло на меня убийство Джио. Я до сих пор не смог оправиться. И она осознала серьезность сделанного мной выбора, самого трудного решения в жизни.
Прижавшись губами к моей коже, чтобы придать сил, Элиана спросила:
– Как ты познакомился с Джио? И зачем вообще связался с этой бандой?
Неважно, хотел я того или нет, но ее вопрос вернул меня прямо в прошлое…
_____________________________
28 - Любимый (исп.).
29 - Поцелуй меня (исп.).
Глава 14. Аксель
Трейлерный парк «Западные холмы»
Таскалуса, штат Алабама
Восемнадцать лет назад…
Я вошел в трейлер с двухлетним Леви, который извивался у меня на руках, и увидел Остина. Он сидел на диване и плакал, опустив голову.
Подойдя ближе, я заметил у него на лице кровь и расплывшийся под глазом синяк.
– Ост? Что случилось? – спросил я и сел перед ним на корточки.
Опустив Леви на пол, я дал малышу сломанный игрушечный грузовик, а потом повернулся к Остину. Не желая, чтоб я его видел, брат спрятал лицо в ладонях. Он пытался бороться со мной, но я, оказавшись сильнее, отвел его руки в стороны. Остин не смотрел на меня, но я прекрасно разглядел его лицо.
И задрожал от ярости.
– Кто это сделал? – рявкнул я. Остин вздрогнул, когда я коснулся пальцами его опухшего глаза. – Остин! – вскричал я, и игравший на полу Леви подскочил от неожиданности, услышав мой сердитый голос.
– Я не хочу об этом говорить, – пробормотал Остин срывающимся от слез голосом.
– А я хочу, – настаивал я, утирая его слезы большими пальцами. – Скажи, кто тебя ударил. И я их убью!
Остин поднял голову и вздохнул.
– Просто несколько ребят постарше, Акс. Из школы. Ты их не знаешь.
– Почему они тебя побили? – спросил я.
Потянувшись за кухонным полотенцем, я начал вытирать с его лица кровь. Леви вскарабкался на диван и забрался Остину на колени.
– Привет, fratellino30, – встретил его Остин и прижал Леви к груди. Малыш обхватил его в ответ пухлыми ручками.
– Остин? – настаивал я. – Почему они избили тебя?
Остин сузил глаза.
– Ты видел меня, Акс? – Остин указал на свою одежду. – Я бедный. Одежда мне уже мала, а кроссовки такие старые, что от них болят ноги. Но папа не разрешает маме покупать нам новую одежду. Дети в школе… они смеются надо мной.
Уронив полотенце на пол, я прижал ладонь к животу. Мне показалось, будто кто-то пнул меня ногой…
«Они смеются надо мной…»
– Мне достается каждый день, Акс. Я ведь не ты. Меня никто не боится. – Остин опустил голову, и слезы брызнули на грязные джинсы. – Я ненавижу нашу жизнь! Не переношу отца. Мне не нравится, что он бьет маму, заставляет ее все время работать, а потом тратит деньги на выпивку.
Глядя на младших братьев в выцветшей одежде, которым приходилось голодать, я ощутил, как что-то во мне оборвалось. Я вскочил на ноги; внутри словно вспыхнуло пламя.
– Акс? – Остин с разбитым лицом смотрел на меня с дивана. Он выглядел испуганным.
– Останься с Левом, – велел я и выбежал из трейлера.
Я был так зол. Просто чертовски! И не успел я опомниться, как уже мчался через трейлерный парк. Глядя прямо вперед, я бежал к местному бару, не обращая внимания на встречавшихся по пути Холмчих.
Протиснувшись через входную дверь, я неподвижно застыл и принялся искать взглядом своего отца. Услышав женский смех, я повернулся на звук. Смеющаяся женщина сидела у папы на коленях.
Бросившись к нему, я встал рядом и ткнул его в большую руку. Отец взглянул на меня, и на лице его появилось отвращение.
– Какого хрена ты здесь делаешь, парень? – пьяно пробормотал он.
Сделав глубокий вдох, я проговорил:
– Мне нужны деньги. Остину и Леви пора купить одежду. И мы хотим есть.
При этих словах взгляд отца потемнел, и он сильно толкнул меня в грудь. Я отшатнулся, а они с женщиной лишь рассмеялись.
Стиснув зубы, я подбежал к папе и тоже толкнул его.
– Им нужна одежда! Это несправедливо! – прокричал я. – Остина из-за этого бьют в школе!
В баре воцарилась тишина. Папа уставился на меня сверху вниз. Он стремительно начал краснеть, и я попятился. Внутри все упало, когда я понял, что сейчас сделал. Я вывел его из себя. По-настоящему разозлил.
Через миг папа сбросил полуобнаженную женщину с колен, схватил меня за шею и потащил прочь из бара, в прохладу ночи.
Свободной рукой отец вцепился мне в волосы и притянул к себе.
– Маленький засранец! Ты мне за это заплатишь!
Он выпустил мои волосы, а потом ударил кулаком в челюсть. Я почувствовал, как от боли подкосились ноги, и рухнул на землю. Он приподнял меня, вновь крепко ухватив за волосы, так, что кожа головы начала гореть, и ударил в живот. А потом разжал руку, и я упал. Закрыв глаза, я съежился на земле, пытаясь защититься от следующего удара. Но вдруг услышал, как кто-то потащил отца назад.