Распахнув глаза, я увидел, как Ремо Марино, предводитель Холмчих, схватил папу за руки.
– Какого хрена ты творишь с этим ребенком, старик? – спросил он. Я заметил, как отец пытался освободиться.
– Отвали от меня, кусок дерьма! – прокричал он в ответ. Но его уже окружили члены банды и принялись наносить удары.
Я попытался сесть, не зная, что делать, и ощутил, как на плечо легла чья-то рука. Я резко повернул голову вправо и увидел рядом с собой Джио Марино. Я хотел отодвинуться от него. Мама велела мне держаться подальше от банды Холмчих, говорила, что от них лишь одни неприятности.
– Расслабься, ragazzo, – проговорил Джио. – Я не причиню тебе вреда.
– Правда? – спросил я, голос прозвучал хрипло. Я посмотрел на остальных членов банды, которые пинали лежащего на земле отца. – Папа, – прошептал я и, пошатываясь, поднялся на ноги.
Джио тоже встал и обнял меня за плечи, вынуждая оставаться на месте.
Холмчие, оставив в покое моего отца, начали расходиться. Широко раскрытыми глазами я смотрел, как он, весь в крови, катался по земле от боли. Никогда прежде я не видел отца таким слабым.
Я не отрывал взгляда от папы, но, когда кто-то встал прямо передо мной, я поднял глаза. Ремо Марино.
– Аксель Карилло? – спросил он, и я кивнул.
Столпившиеся за спиной Ремо остальные Холмчие наблюдали за мной. Я точно знал, что они из банды; у каждого на левой щеке виднелась черная звезда.
– Он часто так тебя бил? – спросил Ремо.
Я вновь перевел взгляд на лидера банды и кивнул. Я не осмеливался ему лгать.
– Я… Мне нужны деньги для младших братьев. Им необходима одежда. А папа не оставил наличных. – Стыдясь, я опустил голову. – Я вышел из себя и отправился за ним… Я сглупил. И сам виноват, что он меня ударил.
Ремо оглянулся через плечо на моего отца, пытавшегося подняться на ноги, и покачал головой.
– Ненавижу подобных придурков. И ты не дурак, малыш. Ты поступил правильно. – Джио крепче сжал мне плечо, и я заметил, как он кивнул в ответ на поднятую бровь Ремо.
Я не понял, что означал этот взгляд.
– Филиппо, дай малышу денег, – велел Ремо стоявшему рядом с ним парню.
Филиппо опустил руку в карман, вытащил пачку банкнот и сунул мне в руки.
Открыв рот, я смотрел на невероятную сумму денег. Должно быть, там было несколько сотен долларов. Я снова встретился с Ремо взглядом.
– Ты хочешь зарабатывать столько денег?
Вновь взглянув на пачку наличных, я кивнул.
– Хорошо. – Ремо указал подбородком на Джио. – Аксель, ты знаешь моего младшего кузена, Джио?
Я посмотрел на Джио.
– Немного.
– Я присмотрю за ним, Рем. И покажу, как вести дела.
Ремо кивнул.
– Bene31. – И направился прочь.
Джио убрал руку с моего плеча.
– Возвращайся сюда завтра после школы, Аксель. С нашей помощью ты сможешь заработать намного больше денег, чем держишь сейчас.
При мысли о больших деньгах меня охватило волнение. Я смог бы помочь маме. И братьям.
Холмчие постепенно начали расходиться. Остался лишь Джио.
– Почему? Зачем ты помогаешь мне? Я не понимаю, – проговорил я, и Джио улыбнулся.
– Ты итальянец, fratello. А мы не бросаем своих. – Он пожал плечами. – И, судя по тому, как ты сцепился сегодня со своим стариком, у тебя есть характер. Ты не боишься бороться за правое дело. С нами тебе будет хорошо. Мы станем заботиться о тебе и прикрывать спину.
Услышав его слова, я глубоко вздохнул.
– Grazie, – искренне проговорил я. – Grazie mille.32
Джио шагнул ближе и вновь обнял меня за шею. Мы направились к моему трейлеру, обратно к братьям. Но я вдруг обернулся и взглянул на лежащего на земле отца.
– А как же папа? После такого он нас точно изобьет. За твой поступок придется платить мне.
Джио рассмеялся.
– Он больше не тронет тебя, Аксель. Он знает, что с Холмчими лучше не связываться. Теперь ты с нами, ragazzo. Если он даже косо посмотрит в твою сторону, Ремо позаботится, чтобы подобное не повторилось.
– Папа больше не тронет маму и братьев? – с облегчением спросил я.
Джио покачал головой, и я почувствовал, как по губам скользнула улыбка.
Рассмеявшись над моей реакцией, Джио кивнул.
– Я буду рядом с тобой, ragazzo. А теперь пойдем купим твоим братьям новую одежду…
_________________________
30 - Братишка (ит.).
31 - Хорошо (ит.).
32 - Спасибо. Большое спасибо (ит.).
* * *
Я закончил говорить, но Элиана молчала. Чертово сердце ныло при мысли о том дне, когда Холмчие изменили мою жизнь.
– Они защитили тебя от пьяного жестокого отца? – наконец, проговорила Элиана. – И помогли с одеждой для Остина и Леви?
– Да, – резко ответил я.
– Аксель… – грустно произнесла девушка. – У тебя была печальная жизнь. Неудивительно, что тебя тянуло к ним. Они дали тебе надежду, что все будет хорошо.
Я покачал головой.
– Дело не только в этом. Они спасли меня. Поддерживали мою семью, прикрывали мне спину… Черт возьми, да я им всем обязан.
– А твой отец?
– Уехал через две недели. Переехал к той шлюхе, что сидела у него на коленях. Это был лучший день в моей жизни. Я знал, что убраться его заставили Холмчие во главе с Ремо. – Я фыркнул от смеха. – Они спасли нас всех.
– Боже, Аксель. Не знаю, что и сказать. Ты был так молод. Слишком юн, чтобы самому справиться со всем этим.
– Тогда я не чувствовал себя юным. В свои двенадцать я ощущал, будто мне двадцать семь.
– А Джио? Вы сдружились?
Услышав ее вопрос, я вновь ощутил ту связь, что сложилась у нас с лучшим другом.
– После того дня он всегда был рядом со мной. Ни на шаг не отходил. Джио научил меня всему, что нужно знать, дабы выжить и заработать денег. Лишь он единственный никогда меня не подводил. С того дня, как мы встретились, и до самой смерти Джио прикрывал меня, не задавая вопросов. – Я напрягся, вспомнив тот миг, когда услышал о его гибели… к которой сам же приложил руку. Воскрешая в памяти нашу дружбу, я чувствовал, будто мне вспороли грудь. И ощущал себя самым большим мерзавцем на планете. – Я сдал его нашим соперникам, чтобы спасти Оста и Лева… И до сих пор с этим не смирился. Хотя не думаю, что это вообще возможно. С тех пор у меня ни с кем не было подобной близости. И сомневаюсь, что когда-нибудь будет.
Я услышал, как Элли шмыгнула носом. Посмотрев в ее заплаканные глаза, я ощутил, как вся печаль из-за потери друга, так долго томившаяся взаперти, просочилась наружу.
Чтобы уберечь кровных братьев, я приговорил к смерти парня, спасшего мне жизнь.
– А шрам? – вдруг напомнила Элли. – У тебя на шее.
Я пожал плечами.
– Во дворе вспыхнула драка. Алессио и остальные Холмчие воспользовались ей, как прикрытием, чтобы напасть на меня. – Я поморщился. Я все еще видел, как они приближались; восемь ублюдков против меня одного. – Я отбивался как мог, но двое парней прижали меня к забору. Алессио вытащил нож и, как только во двор высыпали охранники, полоснул меня по шее. – Я крепче стиснул руку Элианы. Почему-то мне нужна была ее поддержка. – Они убежали, а я, истекая кровью, рухнул на землю.
– Боже мой… – проговорила Элиана. – Как же ты смог выжить?
У меня сжалось что-то в груди.
– Я был на пороге смерти. Мне сделали операцию, и я провел в лазарете несколько недель.
– Господи, Аксель… А Остин и Леви? Почему им ничего не сказали? Я не верю, что их это не волновало.
Я уставился в пустоту ничего не видящим взором.
– Аксель, пожалуйста, – настаивала Элиана.
По ее лицу я видел, что ей нужны ответы. Я тихо выругался себе под нос.
– Когда я узнал, что Алессио посадили, то оборвал все связи с братьями. И говорил в тюрьме, что у меня нет близких родственников.
– Я не понимаю, – проговорила Элиана.
На ее милом личике появилось хмурое выражение. Я поднял руку и провел покрытым татуировками пальцем по ее щеке, обводя глубокую ямочку, а потом пояснил:
– Алессио – настоящий садист, чокнутый ублюдок. Он убивал не из-за территории, скорее уж ради забавы. А я застрелил его родственника, младшего брата. И этот парень намеревался добраться до меня любым доступным способом.
– Остин и Леви… – она замолчала, поняв причину моего поступка.
– Лев к тому времени перестал меня навещать. Он был еще ребенком и ненавидел меня. А Остин пока приезжал, когда мог. Я знал, что вместе с Леви и Лекси он неплохо устроился в Сан-Франциско. Лев учился в хорошей школе, Остин начал играть за «Форти найнерс». Лекси стала лучше питаться и открыла собственный лечебный центр… – Глаза наполнились слезами, и я закашлялся, пытаясь выровнять голос. – Я чертовски гордился.
– Аксель, – выдохнула Элиана и поцеловала меня в плечо.
Зарывшись пальцами в волосы Элианы, я закончил:
– Я ни в коем случае не собирался подвергать их риску и портить жизнь, о которой мама всегда для них мечтала. Поэтому я разорвал все связи. Чтобы у Алессио с его ублюдками не было ни малейшего шанса добраться до моих братьев. Разве что, пролетев через всю страну. Но я знал, что у них попросту нет средств для подобных поездок. Они схватят моих братьев, только если те приедут меня навестить. Сами эти засранцы никуда не полетят.
– Значит, Остин так и не узнал, что ты перестал видеться с ним, чтобы спасти?
Я отрицательно помотал головой.
– И они не знали, что тебя ранили… Что ты мог умереть?
– Нет, и никогда не узнают, – строго сказал я.
Придвинувшись ближе, Элиана прижалась губами к моим губам и три раза меня поцеловала. Приподнявшись, чтобы взглянуть мне в лицо, она проговорила:
– Им следует сказать, через что ты прошел, чтобы спасти их, Аксель. Если бы они узнали… и Лев бы понял…
– Я не спас их, Элиана. А лишь приговорил. Когда они были детьми, я вел дела с Холмчими и принуждал братьев сражаться рядом с собой в войне за территорию. Я считал это чертовски важным. Как будто этот гребаный трейлерный парк хоть когда-то имел значение. Но братья отличались от меня. Умные, талантливые… Они стремились к лучшей жизни. Однажды, когда смогут убраться от меня к чертовой матери.