– Мне так жаль, mio caro, – с мукой в голосе проговорила она, но я покачал головой.
– Все в порядке, мама, мне не больно.
Она грустно улыбнулась и провела рукой по моим волосам.
– Ты храбрый мальчик. Он побил тебя, но ты не выказываешь ни страха, ни боли.
Я убрал салфетку от ее губ, чтобы она не почувствовала, как дрожали мои руки. Мне не хотелось показывать ей, что я боялся… и лицо жутко болело.
– Мне не больно, мама. Клянусь.
Мама молча смотрела на меня и плакала. А я изо всех сил пытался сдержать слезы. Я знал, что, если заплачу, то разобью ей сердце, а мне этого не хотелось… Она и так казалась достаточно грустной.
Я лишь мечтал, чтобы она снова улыбнулась.
Мне не хватало ее улыбки.
– Ну вот, мама, теперь ты чистая, – проговорил я.
Мама лежала на кровати, держась за пострадавший живот, и, не отрываясь, печально смотрела на меня. Я повернулся, чтобы сходить в ванную умыться, но она вдруг схватила меня за руку.
Когда я обернулся, она проговорила:
– Аксель, mio caro, не стоит всегда быть таким сильным и упрямым.
Глядя на сломленную маму, лежащую на кровати, я произнес:
– Но я такой. И должен, несмотря ни на что, защитить вас всех от папы.
– Но это не твоя забота, mio caro, – тихо выдохнула мама.
Я ничего не сказал; в трейлере повисла тишина. Но потом я услышал, как Остин тихо напевал Леви любимую мамину колыбельную, и кивнул.
– Si, Mamma. Это моя забота. Я должен оберегать всех вас. Обещаю, что всегда буду это делать… Я больше никому не позволю причинить боль тебе или моим братьям. Я всегда буду заботиться о тебе…
________________________________
45 - Спи, спи, прекрасный малыш… (ит.)
46 - Почему ты плачешь, сокровище мое? Самое сладкое и любимое, Засыпай, милый сынок, Ты такой красивый, Засыпай, любимый малыш (ит.) (лит.).
47 - Мой милый (ит.).
* * *
Когда в памяти всплыло это воспоминание, по щекам потекли слезы, смешиваясь с холодным дождем.
«Я всегда буду заботиться о тебе…»
Я представил себе Остина и Леви и ощутил вдруг спокойствие. Когда меня не станет, они окажутся в безопасности. Больше не останется никаких связей с прошлым. Без меня новая семья Остина не подвергнется опасности, а Леви не будет страдать.
«Я всегда буду заботиться о тебе…»
Дождь полил сильнее, и я улыбнулся. В конце концов, я этого добился. Теперь они окажутся в безопасности.
Я почувствовал, как меня охватывает оцепенение, и закрыл глаза. Я вновь увидел Элли, положившую голову на кулак. Она перекинула волосы набок и, лежа на кровати, улыбалась мне. В этот миг я от всей души возблагодарил за нее Господа… Пусть и недолго, она все же была моей. По крайней мере, хоть и на краткий миг, я почувствовал, на что похожа такая любовь.
Я пытался, сколько мог, удерживать перед мысленным взором лицо Элли. А потом оно исчезло… И все погрузилось в пустоту.
Глава 21. Элли
– Ты его тоже не видел, Вин?
– Нет, со вчерашнего дня, – ответил он.
– Хорошо, спасибо, – проговорила я и нажала «отбой».
Я уставилась в пол, внутри возникло странное чувство.
Я прождала Акселя в студии несколько часов, но он так и не появился. Я пыталась позвонить ему на мобильный, но, должно быть, аккумулятор разрядился. Вин его не видел, так что я предположила, что он в доме Остина.
При мысли о том, как нервничал Аксель, собираясь рассказать братьям о выставке, о скульптурах… о своих занятиях в последние годы, по губам скользнула легкая улыбка. В сумочке лежали их приглашения на завтрашнее открытие, по одному для Остина, Леви и Лекси. Они должны там быть. Но я все еще сомневалась, придет ли Аксель. Вероятно, нет. Он по-прежнему не хотел, чтобы люди знали о нем. Но родные Акселя обязаны увидеть его творения… В конечном счете, именно они послужили ему источником вдохновения.
Через несколько минут я свернула на подъездную дорожку у дома Остина и припарковала машину. Я постучала в дверь. Мне пришлось немного подождать, стоя под дождем, прежде, чем Остин открыл.
Я быстро проскочила в коридор, отряхивая плащ.
– Там чертовски сыро! – воскликнула я и, наконец, посмотрела на Остина.
Он выглядел бледным, в глазах его застыла печаль.
– Ты в порядке, Ост? – спросила я, взглянув наверх.
По лестнице спускался Леви с покрасневшими глазами.
Внутри у меня все упало.
– Что? – прошептала я. Из кухни появилась Лекси. – Что случилось? Где Аксель?
От устремленных на меня взглядов по спине пробежала дрожь. Остин положил руку мне на плечо.
– Он не такой, как ты думаешь, Эл. – Голос его звучал хрипло, будто бы парень проплакал несколько часов подряд.
Я взглянула на всех троих и спросила:
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Об Аксе, – произнес Остин. – Он снова продавал наркотики.
Я ощутила, будто из-под ног исчез пол.
– Что? О чем ты, черт возьми, говоришь? Он больше никогда к этому не вернется, – проговорила я.
Остин покачал головой.
– Прости, Эл, но это правда. Я тоже не хотел верить. Но я пошел на рыбный рынок, где он работал по условиям досрочного освобождения. Там о нем даже не слышали. Он лгал, Эл. Все это время.
– Нет! – Я замотала головой, пытаясь представить, что случилось здесь сегодня днем. Остин поднял руку.
– Я нашел в его комнате пакетик с наркотой, Эл! Он торговал дурью с тех пор, как приехал сюда. И, что еще хуже, принес эту дрянь в мой дом. Я попросил его уйти. Хватит с меня этого дерьма. Я больше не допущу, чтобы мою семью вовлекли в подобную жизнь.
Я ощутила, как в груди поднялась смесь страха и сочувствия. Я закрыла рот рукой.
– Ты… попросил его уйти? – Остин кивнул. – А вы хоть поговорили с ним? Дали возможность объяснить насчет наркотика, рынка? – Остин смотрел в пол. Когда я взглянула на Леви, тот тоже опустил голову. – Нет, правда ведь? – произнесла я.
Глаза наполнились слезами. Боже, Аксель пришел сюда сегодня, чтобы рассказать о скульптурах, а они вышвырнули его и обвинили в торговле наркотиками, поскольку нашли проклятый пакетик… который он купил лишь потому, что тонул в этой новой жизни… когда братья отвергали его, как и я.
– Господи… – воскликнула я и прижала руку ко лбу. Остин шагнул вперед, но я отступила. – Где он сейчас? Я весь день не могла с ним связаться.
На лице Остина промелькнуло беспокойство, впрочем, тут же сменившееся каменным выражением.
– Я сказал ему уйти. Он послушался. Он даже не забрал свои вещи, просто сорвался с места и убежал, – пояснил он. У меня перехватило дыхание. – Эл, он не появится в ближайшее время. Он всегда так поступает, когда все летит к чертям. Просто сбегает.
Во мне вскипел гнев, и я попятилась к двери.
– Вы даже не представляете, – в отчаянии проговорила я, – понятия не имеете, что он для вас сделал. Вы не знаете, скольким ему пришлось пожертвовать, и как сильно он изменил свою жизнь.
Услышав мои слова, Остин нахмурился. Но прежде, чем он успел что-то сказать, я полезла в сумочку и вытащила приглашения. Если Аксель не смог рассказать братьям о своем занятии, это сделаю я.
Бросив приглашения на стоящий сбоку столик, я по очереди посмотрела на каждого из них и сказала:
– Приглашения на открытие выставки завтра вечером. Вы должны прийти.
Остин покачал головой. Лекси подошла ближе и встала рядом с ним.
– Эл, я правда счастлив и горжусь тобой, но, черт возьми, не думаю, что сейчас подходящее время…
– Вы должны прийти, – прерывая его, повторила я, и Лекси нахмурилась.
– Почему, Элли? – спросила она, и мой гнев немного утих. Черт, не стоило злиться на Лекси. Она не сделала ничего, лишь приняла Акселя в своем доме. Хотя уж у нее-то были причины его отвергнуть.
– Пожалуйста, Лекс. Просто будьте там… Вам нужно кое-что увидеть.
Сунув руку в карман, чтобы достать ключи от машины, я повернула дверную ручку. И в этот момент Остин проговорил:
– Я знаю, он тебе нравится, Эл. Но Аксель всегда был таким. Тянулся к темной стороне жизни, к запретному дерьму. Мне жаль, что во всем этом пострадала и ты.
Я обернулась и, недоверчиво взглянув на Остина, ответила:
– Он мне не просто нравится, Остин. Я по уши в него влюблена. Он во всех смыслах изменил мою жизнь к лучшему. Очень жаль, что ты ослеплен его прошлым и не видишь, каким достойным человеком он стал. – Постучав рукой по приглашениям, я напомнила: – Приходите завтра вечером.
Бросившись к машине, я достала мобильный и вновь набрала номер Акселя. Сразу же включилась голосовая почта. Я нажала «отбой» и уставилась в мокрое лобовое стекло.
Слезы бежали по щекам, от тревоги дрожали руки. Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья и прошептала:
– Аксель… куда, черт возьми, ты подевался?
* * *
Следующим вечером я стояла в туалете музея, разглядывая себя в зеркало. Я выглядела бледной и усталой; и ощущала, будто сердце мое разбилось вдребезги.
Аксель так и не появился. Становилось все очевидней, что он таки уехал. И на самом деле меня бросил. Отчасти я в это не верила. Он не мог просто так уйти. Хотя Остин и Леви утверждали, что для него это обычное дело. Но ведь Аксель любил меня… И не оставил бы.
Но другая часть меня твердила, что это вполне правдоподобно. Братья снова отвергли его. Конечно, он не захотел остаться. Сколько может человек терпеть подобное отношение к себе? Но я думала, что он, по крайней мере, мог бы позвонить. Сказать, что ненадолго уезжает, любит меня и в скором времени ко мне вернется.
Вдобавок ко всему Вин целый день провел в галерее, работал над чем-то в дальнем углу… И это в вечер открытия! Я была в ярости, вымоталась и терзалась беспокойством. Я понятия не имела, что он задумал. Но Вин выступал покровителем этой выставки и полностью ее спонсировал, так что у меня просто не было выбора.
Услышав шум и суету заинтересованных лиц из музея и университета, поклонников и студентов, ожидающих начала выставки, я заставила себя выпрямиться и пожала плечами.