Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография — страница 13 из 91

В первую очередь я заставил себя успокоиться. Если смогу вернуться к школе, то точно найду дорогу домой.

Но как добраться до школы?

Я спрашивал прохожих, но они либо не знали, либо слишком спешили, чтобы остановиться. (Любой мальчик, потерявшийся на улице в 2019 году, привлек бы гораздо больше внимания, чем в 1964-м, когда от детей требовали более взрослого поведения.) Один из взрослых показал пальцем куда-то в сторону, сказав, что школа находится где-то в том направлении. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти в ту сторону.

Через двадцать минут я оказался в довольно пустынном месте, которое было совсем не похоже на жилые кварталы рядом со школой. Я не понимал, где нахожусь, и тем более не знал наизусть нашего нового адреса, потому что родители почему-то не задумались о том, что этой ценной информацией стоило бы со мной поделиться. Я пошел быстрее, меня начала охватывать паника, я отчаянно пытался найти кого-нибудь взрослого или хоть что-то на улице, что помогло бы найти дорогу домой. Но улицы этого промышленного района были пусты и зловещи. Я прошел еще полквартала, чтобы посмотреть, есть ли кто впереди, а потом вернулся назад и перешел на другую улицу в надежде найти дорогу, но все было напрасно, и я заплакал.

И тут я услышал, как кто-то позвал меня.

У тротуара пустынной улицы остановилась машина.

За рулем сидел мужчина, рядом с ним на пассажирском сиденье – женщина, а на заднем сиденье – еще один мужчина. У женщины были волосы цвета соломы, а мужчин я особенно не разглядел.

– Так вот ты где, – сказала женщина.

Я стоял, не совсем понимая, что происходит.

– Твоя мама прислала нас за тобой, – продолжала женщина. – Она очень волнуется и ждет тебя.

Парень за рулем кивнул.

– Твой папа попал в аварию, нас попросили найти тебя и привезти в больницу.

– Садись в машину, дорогой, – сказала женщина. Мужчина на заднем сиденье наклонился, чтобы открыть дверцу машины.

Мне не понравилось, как они выглядели, и я сделал шаг назад.

– Поторопись! – женщина высунулась из окна и помахала мне рукой.

– А как зовут мою маму? – спросил я.

– Послушай, у нас нет времени для игр, – строго сказала женщина.

– Как зовут мою маму?

Мужчина, что сидел сзади, высунулся из-за двери.

– Послушай, твой отец пострадал, хватит выпендриваться, садись в чертову машину!

Я стоял, не шелохнувшись.

Мужчина начал выходить из машины.

– А ну, иди сюда, черт бы тебя побрал!

И тут я рванул со всех ног.

Я старался бежать как можно быстрее, вперед, по переулкам и мимо мусорных баков. Я слышал топот мужчины, бежавшего за мной. Добежав до широкой улицы с множеством машин, я рванул прямо через дорогу, не дожидаясь зеленого света светофора. Мне было страшно оттого, что меня могли догнать. Машины гудели, водители ругались, стараясь избежать столкновения. Я добежал до противоположной стороны улицы, но не остановился, а пробежал еще три квартала. Сердце стучало, ноги дрожали. Я осторожно обернулся и посмотрел назад. Улица была пуста, но я все еще боялся, а потому спрятался между двумя припаркованными машинами и просидел там, пока не убедился в том, что мужчина меня больше не преследует.

Когда я наконец решил покинуть свое убежище, на улице уже темнело. Мне нужно было найти дорогу домой до наступления темноты, но как? Что бы сделал Супермен, если бы заблудился?

Он бы использовал свой суперслух, подумал я, вышел на угол улицы, закрыл глаза и стал слушать. Я не слышал звуков плотного движения со стороны, куда, как мне казалось, нужно было идти. Поэтому я решил пойти туда, где шум машин на улице был более громким. Через несколько кварталов я увидел полицейского, руководившего движением на улице. Перебежав на его сторону, я сказал ему, что потерялся. Я ничего не сказал ему о машине и блондинке с соломенными волосами, мне казалось, что из-за этого я попаду в неприятности.

С помощью полицейского мне удалось восстановить всю схему моих передвижений и, наконец, я оказался дома.

В тот вечер отец узнал о том, что случилось, и пришел в ярость оттого, что домой меня вернула полиция.

Правило Номер один гласило, что мы ни в коем случае не должны привлекать внимание тех, кто носит полицейские жетоны, и потом, каким же дураком надо быть, чтобы не найти дорогу домой?

Позже я пытался заснуть на своем диване в гостиной, но мысль о машине и ее страшных пассажирах никак не давала мне покоя. Я и сегодня думаю о том, что бы случилось, если бы я побежал хоть на одну секунду позже?[9]

Моя новая школа была просто раем по сравнению со старорежимной тюрягой cестринства школы Большого Кулака Святого Стефана. Она полностью изменила траекторию моей жизни во многом благодаря участию школы в образовательной программе TAB Book, предлагавшей книги, учебники и пособия для школьников и студентов. В книгах, написанных специально для детей, говорилось о других детях, которые когда-то отличались нехорошим поведением, но, в конце концов, исправлялись и становились умными и послушными. Среди этих книг были такие, как «Мисс Пикерелл летит на Марс», «Девушка дворника», «Простая девушка», «Под снегом в Скрытой долине», «Секретная лошадь», «Чемпион: галантный колли» и «Что у нас на завтрак, Чарли?»

МОЯ НОВАЯ ШКОЛА БЫЛА ПРОСТО РАЕМ ПО СРАВНЕНИЮ СО СТАРОРЕЖИМНОЙ ТЮРЯГОЙ CЕСТРИНСТВА ШКОЛЫ БОЛЬШОГО КУЛАКА СВЯТОГО СТЕФАНА. ОНА ПОЛНОСТЬЮ ИЗМЕНИЛА ТРАЕКТОРИЮ МОЕЙ ЖИЗНИ ВО МНОГОМ БЛАГОДАРЯ УЧАСТИЮ ШКОЛЫ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ TAB BOOK, ПРЕДЛАГАВШЕЙ КНИГИ, УЧЕБНИКИ И ПОСОБИЯ ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ И СТУДЕНТОВ.

Чтобы снизить цену на книги, их печатали на простой грубой бумаге, с картонными обложками и минимальным количеством иллюстраций. Они были написаны с использованием простых, домашних имен героев.

По иронии, методы издания дешевых, одноразовых книжек для детей совпадали с теми, что использовались для печати порнографической продукции: та же грубая бумага, домашние имена, картонные обложки и примитивные иллюстрации. Если бы не присутствие элементов нижнего белья на обложках, вам никогда не удалось бы отличить детскую книжку от «Резиновой Долли», «Семейного ужина» или «Полуночных девочек».

Даже названия звучали похоже («Девушка дворника» или «Простая девушка»). Некоторые названия даже использовались разными издателями в разных целях. Например, чтобы заставить название «Что у нас на завтрак, Чарли?» звучать с другим смыслом, достаточно было передвинуть вопросительный знак на одно слово назад.

Детские книжки стоили от двадцати пяти до тридцати пяти центов каждая, и за них нужно было платить заранее и наличными, так как понятия кредитной линии в католической церкви просто не существовало. В то время мне еще не давали денег на карманные расходы (десять центов в неделю до тринадцати лет), а потому я продолжил таскать мелочь у отца, когда он был слишком пьян, чтобы это заметить: семьдесят центов.

Их как раз хватало на две книжки. Я изучал ежемесячные каталоги с тщательностью, достойной присяжных в суде, так как это был мой собственный выбор, и это были книги, которые я читал по собственному выбору, а не по настоянию учителей.

Однажды, когда я читал одну из подобных книжек, случилось нечто волшебное.

В одном из эпизодов истории, описанной в книжке, мальчик заходит в магазин за мороженым. На улице стоит сильная жара, и он мечтает потратить свои последние пять центов на вафельный рожок освежающего шоколадного мороженого. Но когда он выходит из магазина, кто-то толкает его и мороженое падает на раскаленный от жары тротуар.

Я прочитал эпизод и заплакал. Как ребенок, у которого никогда не бывает денег, я хорошо понимал, что чувствовал мальчик и как все это было ужасно, как…

«Ну-ка стоп, – сказал я сам себе. – Почему ты плачешь?

Ведь этого не было на самом деле. Это только история, кем-то придуманная. Здесь нет причины для слез».

Я отодвинул книгу, потом закрыл ее. Ну конечно, это всего лишь выдумка.

Потом снова открыл книгу и перечитал отрывок.

Я БЫЛ ПОРАЖЕН ТЕМ, ЧТО МОЖНО БЫЛО ПРИДУМЫВАТЬ ТО, ЧТО НИКОГДА НЕ ПРОИСХОДИЛО НА САМОМ ДЕЛЕ, НО ЧТО ЧУВСТВОВАЛОСЬ КАК НЕЧТО НАСТОЯЩЕЕ.

И снова заплакал.

Я был поражен тем, что можно было придумывать то, что никогда не происходило на самом деле, но что чувствовалось как нечто настоящее. Церковь старалась убедить меня в том, что на свете есть правда и есть ложь, и ничего между, но и священники, и воспитатели ошибались; история, которую я прочитал, была придумана, но когда я читал ее, то воспринимал как правду.

Я перевернул книгу, чтобы найти имя автора на обложке.

Прежде я почти никогда не обращал внимания на имена на обложках, но ведь кто-то же придумал и написал этот рассказ!

– А если бы и Я мог так же? – подумал я.

Я вдруг почувствовал, как что-то ключиком повернулось в моем сердце.

С того момента, как научился читать, я инстинктивно изучал сам процесс сторителлинга, какая-то часть моего мозга знала, что это важно, но только сейчас я смог получить информацию, которая помогла все объяснить.

В тот момент я с абсолютной, непоколебимой уверенностью осознал, что хочу рассказывать истории. В моей семье никто и никогда не думал, что я способен сказать что-нибудь умное и заслуживающее внимания, меня считали или слишком маленьким, или слишком глупым.

Но если я буду рассказывать свои истории, то это будет мой собственный голос и это позволит мне говорить о том, что действительно важно для меня.

Кларк Кент мог стать, кем только бы захотел. Он мог бы стать лучшим спортсменом или самым лучшим ученым в истории человечества. Но он пошел работать в «Дэйли Планет», потому что знал, что способность писать и рассказывать истории, которые могут тронуть сердца людей, была его возможностью