Именно на радио я встретился с человеком, который представился независимым кинопродюсером и попросил написать для него сценарий фильма. Он предложил мне огромную сумму в тысячу долларов за сценарий согласно условиям Гильдии сценаристов, если фильм будет принят к постановке. У меня не было собственного агента, и я ничего не знал о контрактах, но тысяча долларов была для меня очень большой суммой, так что я без тени сомнения подписал документ.
Примерно в это же время Кэтрин увидела скромное рекламное объявление в Los Angeles Times, в котором говорилось о поиске авторов для «Чужих миров» (Alien Worlds) – серии получасовых радиопьес про космическую исследовательскую станцию на орбите Земли, которая частенько подвергалась нашествиям пришельцев, да и вообще попадала в разнообразные космические неприятности. Я слышал несколько эпизодов, и они мне очень понравились с точки зрения сюжета и постановки. Именно поэтому меня удивило, что на радио искали новых авторов с помощью простых газетных объявлений. В одном только Голливуде было полно талантливых писателей, которые были бы счастливы получить такую возможность. Я связался с исполнительным продюсером Ли Хансоном, и он объяснил, что все телевизионные сценаристы настолько привыкли работать с визуальным контентом, что испытывали серьезные трудности при адаптации к условиям работы на радио. Мой опыт работы с радиопостановками был весьма скромен, но его оказалось достаточно для того, чтобы Хансон выслал мне святая святых сериала – сценарии для ознакомления и несколько готовых к трансляции эпизодов. Возможно, сыграло свою роль и то, что я успел потрудиться под началом Нормана Корвина.
ВСЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ХОРОШО, Я ДАЖЕ В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ПОДУМАЛ, ЧТО МОИ ПИСАТЕЛЬСКИЕ ДЕЛА НАКОНЕЦ ПОШЛИ В ГОРУ.
Уже через неделю у меня был готов сценарий под названием «Вопрос сознания». Хансон купил его у меня за несколько сотен долларов, прежде я никогда не получал столько за одну работу. Он также пригласил меня в Лос-Анджелес на запись передачи. Я первый раз в жизни летел на самолете. В аэропорту Бербанк меня ждала машина с персональным шофером, и я почувствовал себя вполне по-голливудски. Запись прошла великолепно, а актеры были просто бесподобны. Ли остался очень доволен тем, что я управился со сценарием всего за неделю, и предложил мне написать их столько, сколько захочу.
Все было очень хорошо, я даже в какой-то момент подумал, что мои писательские дела наконец пошли в гору.
А потом все снова спуталось.
Все началось с Times. К июлю 1979 года я сотрудничал с газетой уже полгода и заканчивал статью о местной труппе религиозного театра под названием Lamb’s Players. Во время интервью руководитель труппы сказал, что их работу спонсирует штат Калифорния. Я процитировал его слова в статье и отметил, что некоторые могут счесть подобное положение дел нарушением принципа разделения церкви и государства.
Когда я заскочил в редакцию газеты, чтобы прочитать окончательный вариант статьи перед публикацией, то обнаружил, что эту строку убрали.
– Это ведь тематическая статья, а не новость о группе людей, которые получают финансирование вопреки сразу нескольким законам, – объяснил мне Дейл, когда я спросил его, в чем дело.
– Но это всего лишь такой же факт, как и любой другой, о том, например, где они выступают в следующий раз.
Почему один факт упоминать можно, а другой – нет?
– Да потому, что это превращает очерк в новостную статью. Ты писатель тематических статей, а не новостной репортер, а это отдел документальных очерков и статей, а не отдел новостей.
– И что, получается, вы можете публиковать только те статьи, в которых не содержится никакой важной информации? – спросил я, с трудом сдерживая раздражение.
– Не в этом дело, и ты сам это прекрасно понимаешь.
Все здесь понимают, что мы должны придерживаться определенных рамок.
Для меня это был вопрос этики, а для Дейла – вопрос политики редакции. В принципе мы оба по-своему были правы, но проблема заключалась в том, что наши точки зрения были противоположными.
– Значит, так, – сказал наконец Дейл. – Если ты согласишься и мы уберем эти строки, то я напечатаю статью и дам тебе следующее задание. Если же настаиваешь на том, чтобы эти строки остались, то статья в печать не пойдет. Я не отказываюсь от нее, я просто откладываю ее публикацию на неопределенное время.
Но я не дам тебе новое задание, пока этот вопрос так или иначе не будет решен.
Я был уверен, что он передумает, а он, в свою очередь, думал то же самое обо мне. Всего одно предложение в большом документальном очерке. Мне надо было соглашаться. Но никто из нас не хотел уступать, и надо сказать, что Дейл сдержал свое слово: я так и не получил нового задания. Статья пролежала на полке около года, прежде чем увидела свет, и в ней не было того спорного предложения. Вышло так, что я спорил ни о чем. Потеря работы в Times была для меня серьезным ударом, ведь все местные ежедневные газеты объявили мне бойкот, как и обещали, а Reader значительно сократил сотрудничество с журналистами-фрилансерами.
В отчаянной попытке заработать я закончил сценарий кинофильма и попросил заплатить мне в соответствии с подписанным контрактом. «Продюсер» указал мне на статью в контракте, которая гласила, что оплата будет произведена только в случае, если он перестанет «прикладывать все возможные усилия», чтобы фильм был снят. На практике это означало, что он мог вообще никогда не платить, ведь он всегда мог сказать, что прилагает «все возможные усилия»[54].
Таким образом, «Чужие миры» остались моим единственным источником дохода, но беда не приходит одна, и шоу было приостановлено ввиду отсутствия взаимопонимания между продюсерами и спонсорами по поводу объема слушающей его аудитории. Передача по моему первому сценарию так и не вышла в эфир, а три других сценария, над которыми я начал работать, так и не были куплены.
Я пошел на студию радиостанции KSDO и попросил их заплатить мне хотя бы символическую сумму за мою работу над прямыми эфирами, но у них оплата за эту работу не была заложена в бюджет, и вдруг я оказался без средств к существованию.
Я НЕ ПРОДАЛ НИЧЕГО. НИЧЕГО.
Чтобы заплатить за квартиру, мне пришлось продать скромную коллекцию комиксов. Я перестал выходить из квартиры, потому что не мог позволить себе купить даже билет на автобус. Поскольку единственным видом расходов, которые я мог как-то контролировать, были расходы на еду, я сократил свой рацион до одной упаковки вяленой говядины и банки «Маунтин Дью» в день. Говядина обеспечивала поступление белка и давала какую-никакую работенку для желудка днем, а в газировке было достаточно сахара, чтобы я мог писать по ночам. По воскресеньям я позволял себе полакомиться несколькими кусочками курицы и картофельным пюре в KFC. Это позволяло мне экономить деньги для покупки письменных принадлежностей и для почтовых отправлений. Я писал запросы, отправлял резюме и статьи во все журналы, для которых они могли бы подойти, в отчаянии пытаясь их продать хоть кому-нибудь.
Я не продал ничего. Ничего.
По ночам я писал и прекращал только тогда, когда становилось совсем невмоготу от голода, а днем рылся по помойкам в поисках хоть чего-нибудь, что я мог бы продать или как-то использовать сам. Я всегда был худым, но в этот раз падение веса было близким к опасному: при росте 190 сантиметров я весил всего лишь 60 килограммов, а талия у меня была 70 сантиметров.
Мои друзья были озабочены моим состоянием и настаивали на том, чтобы я подал заявку на получение социального пособия. Я отказался. Или я буду зарабатывать писательством, или сдохну, пытаясь. Других вариантов не было, да и не могло быть, если я действительно хотел добиться того, чего хотел.
Чтобы еще больше сократить и без того урезанные расходы, я стал отказываться от еды сначала один раз в неделю, а потом и два. Руки дрожали от голода, когда я садился за стол и пытался хоть что-то напечатать. Вес продолжал падать, одежда висела на мне, как штаны на цирковом клоуне. Я не мог спать, я часто был не в силах писать. Все мои мысли сводились к еде и моему провалу. Я стал носить рубашки с длинными рукавами в летнюю жару, чтобы скрыть свою худобу. Каждую ночь я твердил себе, что рано или поздно, но выберусь из этого кошмара, однако каждое новое утро было еще безнадежнее, чем предыдущее.
Однажды днем, оставшись совсем без денег, в отчаянии и в полушаге от голодной смерти, я зашел в один из книжных магазинов в поиске журналов или книг о литературном творчестве, которые могли бы подсказать мне новые направления работы и новые рынки. Я записывал то, что меня интересовало, и снова ставил журналы и книги на полки.
Но в тот раз я нашел только пару устаревших книг о работе над сценариями, в них было больше теории, чем практики, они носили академический, но никак не прикладной характер (только потом книги и руководства на эту тему наводнили книжный рынок). Я был разочарован тем, что не нашел ничего нового и полезного ни о драматургии, ни о ТВ или радио…
Я ОТКАЗАЛСЯ. ИЛИ Я БУДУ ЗАРАБАТЫВАТЬ ПИСАТЕЛЬСТВОМ, ИЛИ СДОХНУ, ПЫТАЯСЬ.
«Та-а-ак, минутку, – подумал я, борясь с очередным приступом голода. – Ну-ка, ну-ка, секунду…»
А ведь я сам кое-что знаю обо всем этом! Может, у меня и не было слишком много опыта, чтобы напечатать серьезный трактат на эту тему, я всего-то придумал пару сценариев, но я могу написать книжку об основах работы во всех сферах СМИ. Я могу начать разговор о каждой из этих сфер с истории ее возникновения, а затем перейти к художественной и творческой части и закончить кратким обзором состояния современного рынка. Да, у меня мало опыта, но у меня больше знаний о том, как писать сценарии, чем у авторов всех этих книг, а их не остановило отсутствие личного опыта.
Я поторопился домой, где засел за работу и вскоре выдал пятнадцать страниц предисловия к «Полному курсу сценарного мастерства». Отправ