Артуру понравился мой подход, и он сказал, что будет ждать меня, как только будет готова следующая история.
Через несколько дней я оказался на вечеринке, на которой было много сценаристов мультфильмов. В процессе разговора я упомянул, что продал сценарий для одной из серий «Хи-Мена». Некоторые восприняли эту новость со сдержанным позитивом, другие же по-отцовски практически трепали меня по голове: «Ну ты только посмотри, какой хороший мальчик, он продал сценарий!» Но даже те, кто меня поздравил, соглашались в том, что мне просто повезло, и такое случается, но только никогда не повторяется. Однако Артуру предстояло снять шестьдесят пять серий, и поэтому он быстро купил следующий сценарий и тут же попросил написать еще один.
Когда третий сценарий был готов, я встретился с Артуром, чтобы обсудить его замечания, а потом завел разговор об идее для следующего сценария. Он остановил меня жестом руки: «Давайте пройдемся».
Мы прошли вниз по улице, купили пончики и кофе в фургончике и двинулись дальше, а по дороге вели ни к чему не обязывающую беседу. Артуру было любопытно узнать, что я за человек и какие у меня писательские устремления. Я знал, что сам он в течение многих лет работал телевизионным продюсером и начал карьеру в 1960 году со съемок сериала «Стрелок» (The Rifleman).
– У меня есть опыт в поиске хороших авторов, – сказал он, словно раздумывая над каким-то решением.
Похоже, что он принял решение, и когда мы уже возвращались на студию, сказал мне: «У меня для вас плохие новости. У нас нет бюджета для покупки сценариев у фрилансеров, и мы больше не сможем платить вам».
Я молча кивнул, понимая, что очередная моя работа подошла к концу.
– Я так счастлив, что мне выпала честь работать с вами, это было очень интересно и… – Артур прервал мое бессвязное бормотание.
– Да, как сценарист-фрилансер вы нам не нужны, нам нечем вам платить, но мы можем предложить вам постоянную работу в компании, если вас это интересует.
Мы платим шестьсот долларов в неделю, и оплата работы над сценариями уже включена в эту сумму. То есть мы будем платить ни больше ни меньше. Вы будете получать одну и ту же сумму, независимо от того, сколько сценариев будете писать. Если согласны, то место ваше.
Мы уже дошли до студии, а я все старался сохранить хладнокровие.
– Да, конечно, я очень хочу работать у вас на студии, – мое сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Артур показал на дверь в маленькую комнату в конце коридора:
– Это ваш кабинет. Начинаете с понедельника.
Я домчался до ближайшего телефона-автомата[57] и позвонил Кэтрин. Я орал так, что мне казалось, что сейчас выплюну собственные голосовые связки. В тот вечер я попросил Кэтрин уволиться с ее временной работы.
Целых три года она делала для меня все, чтобы случилось то, что наконец случилось, и будь я проклят, если заставлю ее страдать хотя бы еще один день.
– Даю тебе слово, тебе больше никогда не придется работать в душных, вонючих и жалких комнатушках, ни сегодня, ни в будущем.
Так оно и вышло.
В первый рабочий день меня представили штатному сценаристу студии Ларри Дитиллио, его кабинет находился прямо напротив моего. Ларри было лет сорок пять, родом он был из Нью-Йорка, из итальянской семьи. Его густые черные волосы были коротко пострижены, что очень подходило ярким пляжным цветам его гавайских рубашек, а еще у Ларри было великолепное чувство юмора. В свое время я смотрел «Хи-Мена» по телевизору и чувствовал, что за всем, что я видел, скрывается человек, который умеет создавать новые миры, и вот теперь я узнал, что этим человеком был Ларри, это были его талант и ум, которые я сразу заметил.
Мне нужно было быстро погрузиться в работу, и мы с Ларри почти не общались друг с другом до пятницы, когда я заглянул в его офис и сказал, что рад тому, что продержался до конца рабочей недели:
– Честно говоря, не думал, что справлюсь.
– Ничего страшного, я тоже думал, что ты не справишься.
С тех пор мы стали друзьями и конкурентами по совместительству. Каждый старался написать больше сценариев, чем другой. Каждую неделю мы соревновались в том, кто первый представит начальству готовый черновик. Он предложил поспорить, кто из нас первым напишет быстрее сценарий с нуля. Я с огромным трудом выиграл:
мне понадобилось восемь часов, а ему двенадцать. Иногда, чтобы оживить рабочий процесс и помешать работе, шедшей в кабинете напротив, мы устраивали между собой настоящие войны. Однажды, когда Ларри вышел на обед, я выкрал из его кабинета валик[58] от электрической пишущей машинки и спрятал его, оставив лист бумаги в машинке, чтобы он не сразу понял, в чем дело.
Вскоре я услышал, как Ларри вернулся в кабинет и уселся за стол. За скрипом стула послышались удары по клавишам его машинки: «Так-так-так». Потом наступила тишина. Стул скрипнул еще раз. В следующую секунду Ларри стоял в дверях моей комнатушки в облаке табачного дыма из трубки.
– А ну, отдай валик.
– К превеликому моему сожалению, я не знаю, о каком валике вы говорите, сэр, – сказал я, не поднимая глаз от листа бумаги.
Ларри вытащил зажигалку и кивнул на картинки из мультиков, которые я прикрепил к двери.
– Отдай валик, или я сожгу твой офис.
– Вы не посмеете.
Он щелкнул зажигалкой и поджег нижнюю картинку.
Пламя поползло вверх по двери. Я досчитал до десяти, пытаясь понять, как далеко он может зайти. Ларри стоял, как статуя.
– Ладно, сдаюсь, – сказал я и вернул валик. Ларри потушил огонь, развернулся и ушел.
Буквально через минуту ко мне заглянул Артур по дороге в кабинет после совещания. Остановившись, он посмотрел на паленые остатки картинок, и спросил: «Что тут случилось?»
– Ларри хотел спалить мой кабинет, – пожав плечами, ответил я.
– А, ну ладно, – сказал Артур и пошел дальше по коридору.
Вот так мы и жили.
Во время работы в Filmation я познакомился с Кэндис (Кэнди) Монтейро и Фреддой Роуз, которые управляли маленьким агентством, представлявшее интересы большинства сценаристов-мультипликаторов в городе. Все другие агентства в городе полагали, что терять на нас время не было никакого смысла. Когда Артур попросил меня поработать с оставшимися сценаристами-фрилансерами, оказалось, что почти все они были клиентами этого маленького агентства. Я неожиданно обнаружил, что раздаю свои замечания тем, кто мало чем помог мне, когда я только пытался научиться писать сценарии для мультфильмов. Многие из них пытались занять единственную оставшуюся штатную должность в Filmation и поэтому были весьма раздражены, когда увидели меня, сидевшего за столом перед ними.
Я БЫЛ ПРОСТО СЧАСТЛИВ ПОЛУЧИТЬ СВОЮ ПЕРВУЮ ПОСТОЯННУЮ РАБОТУ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ.
Как правило, с фрилансерами работали редакторы сценариев (их так и указывали в титрах), а не студийные сценаристы, но мне было все равно. Я был просто счастлив получить свою первую постоянную работу на телевидении.
Мы с Кэтрин жили вместе уже пять лет и редко говорили о женитьбе, так как все это время еле сводили концы с концами. Теперь же, когда ситуация более или менее стабилизировалась, все родственники как с моей, так и с ее стороны ждали от нас следующего шага.
В течение долгих лет я надеялся, что перерасту эмоциональную дистанцию между мной и здоровыми, нормальными взаимоотношениями, что придет день, и я почувствую себя свободным от травм, нанесенных мне в детстве, и смогу открыто выражать свою любовь и привязанность к кому-либо. Но этого так и не случилось. Я взрослел и все больше и больше отдалялся от этих эмоций. У французов есть поговорка: «Есть два типа влюбленных: те, кто целует, и те, кто подставляет щеку». Все годы я прожил заживо погребенным под второй частью этой поговорки, и ничего не мог с этим поделать.
Я никогда не считал себя человеком, который хорошо подходит на роль мужа, но Кэтрин была моим самым близким другом, я был глубоко благодарен ей за бескорыстную поддержку и всегда чувствовал глубокую вину за то, что она испытывала столько сложностей все то время, пока мы были вместе. Если я женюсь на ней, то смогу показать, как я ей благодарен за все, что она сделала для меня, и таким образом отдам должное всем тем жертвам, на которые ей пришлось пойти, и нашей дружбе.
Только спустя много лет, оглядываясь назад, я понимаю, что это были абсолютно неверные доводы в пользу женитьбы. Это решение стало причиной для очень необычного разговора с отцом незадолго до свадебной церемонии.
– Ты уверен, что хочешь этого? – спросил он меня.
– Думаю, да… Она прекрасный человек.
– Я не о ней спрашиваю, с ней все в порядке. Вопрос в другом: ты действительно хочешь навязать ей себя?
Пожалуй, это был единственный правильный вопрос, который он задал мне за всю жизнь.
Несмотря на то что отец всегда был против моей писательской карьеры, он считал: то, что я теперь работал на телевидении, полностью его заслуга. Он требовал, чтобы мы все собирались вместе на День благодарения в Сан-Диего, чтобы он мог выпендриваться перед остальными. Ему нравилось рассказывать всем, что без его поддержки я бы никогда не добился успеха и так бы и остался «бомжарой». Зато годы неудач были исключительно моей ошибкой, и он не имел к ним никакого отношения.
Мы с Кэтрин ненавидели эти ужины, во время которых отец надирался, становился громким и еще более невыносимым, чем обычно.
В конце концов мое терпение лопнуло, и я сказал, что в следующий раз мы приедем на День благодарения только при одном условии: он не будет пить.
– Если это повторится, то последствия будут очень серьезными.
К моему великому удивлению, отец согласился, и, когда мы в четверг приехали, следов алкоголя нигде не было.
На секунду я даже поверил, что отец сдержит слово.
Но ближе к вечеру стало понятно, что он пьян. Когда он вышел в туалет, я проверил кофейную чашку, которую он постоянно держал в руках. Она воняла выпивкой, которую он незаметно подливал, пока был на кухне. Во время ужина глаза отца поблескивали: он был уверен, что ему удалось легко меня обман