ЧЕТКОЕ ПОНИМАНИЕ ВСЕХ ПРОБЛЕМ, СТАВШИХ ПРИЧИНОЙ МОЕГО ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ОЦЕПЕНЕНИЯ, ПРИНЕСЛО МНЕ ОГРОМНОЕ ОБЛЕГЧЕНИЕ.
С одной стороны, то, что вы постоянно что-то пишете, дает вам прекрасный повод отказываться от общения и никуда не ходить. С другой стороны, вы можете почувствовать и выразить те эмоции, к которым у вас нет доступа в обычной жизни, через своих персонажей. Именно поэтому вам так нравится этим заниматься. Вы довольно занятным образом способны избегать многие отрицательные стороны одиночества, потому что все ваши герои и персонажи живут с вами в вашей же голове. Вы не чувствуете себя по-настоящему одиноким. Вас всегда окружают другие люди, просто никто из них не существует в реальности.
Четкое понимание всех проблем, ставших причиной моего эмоционального оцепенения, принесло мне огромное облегчение. Для меня это было такое же глубокое откровение, как то, что я испытал в день, когда впервые надел очки и понял, что у меня все это время было очень плохое зрение. Все, что случилось в моем прошлом, обрело смысл. Терапевт помог мне понять, что, оставаясь с Кэтрин, я не делаю ее жизнь легче. Совсем наоборот: я причиняю ей боль. Я чувствовал себя глубоко несчастным, и было несправедливо привязывать Кэтрин к себе, чтобы она чувствовала себя точно так же.
Через несколько дней, набравшись смелости, я сказал Кэтрин, что хочу расстаться с ней. Я боялся, что мои слова вызовут шок, и совсем забыл, что Кэтрин всегда была фантастически умной женщиной и давно уже видела, к чему все идет. В основном, беспокойство у нее вызвали вопросы, связанные со стабильностью ее собственной жизни и жизни ее родителей. Я уверил ее, что вне зависимости от того, что будет дальше, все они никогда и ни в чем не будут нуждаться. Я не стал предлагать ей четко оговоренное содержание с четко определенной датой завершения выплат, я хотел взять на себя все ее расходы без всяких ограничений навсегда.
Когда-то давно я дал ей слово, что она никогда не будет работать ни в душном офисе без окон, ни где-либо еще, если сама этого не захочет.
И я не намерен был нарушать данное мной обещание.
Я пишу эти слова сегодня, в 2019 году, и я полностью уверен в благополучном будущем Кэтрин. Если откровенно, мы стали еще большими друзьями, чем раньше, в годы нашей совместной жизни. Давление ушло, и мы снова можем быть друзьями, как в самом начале наших отношений. Мы часто общаемся, болтаем по телефону, иногда вместе ужинаем. Я приглядываю за ее кошкой, когда Кэтрин уезжает из города… Все хорошо, все идет так, как надо.
Удивительно, насколько лучше правда может сделать нашу жизнь.
Я начал работу над вторым сезоном «Иеремии» и был полон решимости сделать максимально хороший сериал при всех неблагоприятных сопутствующих обстоятельствах. Но дела обстояли еще хуже, чем раньше. Тот же самый человек мешал мне всеми возможными и невозможными способами: он всячески провоцировал меня, лгал, вступал со мной в бесконечные споры, наушничал и занимался прямым саботажем. В конце сезона я объявил своему агенту, что, независимо от того, как примут сезон зрители (а его приняли хорошо), я не буду работать в третьем сезоне сериала. С меня было достаточно.
Моя работа с «Иеремией» закончилась в конце июня 2003 года. Я переселился в дом, который купил в долине Сан-Фернандо, и был уверен, что у меня не будет проблем с продолжением карьеры. К тому времени я был автором около трехсот телевизионных эпизодов и смог продержать сериал в эфире целых два года, несмотря на бесконечные препоны.
Но все эти два года тот самый управленец, ответственный за «Иеремию», не терял времени зря: он пытался очернить меня на каждой студии, в каждой телевизионной сети в городе. В результате, когда я вернулся в Лос-Анджелес, я обнаружил, что моя карьера на телевидении, по сути, окончена. Понятно, что я и не догадывался об этом, о таких вещах не говорят открыто, и ты сам пытаешься понять, что случилось, пока проходят месяцы, а телефон все не звонит и не звонит.
Через несколько недель, 3 июля, в девять утра меня разбудили громкие кошачьи крики на заднем дворе.
Вся эта бездомная кошачья братия поселилась здесь задолго до моего переезда. Еще не совсем проснувшись, я выглянул во двор и увидел несколько кошек, сидевших вокруг трубы водостока, по которой вода уходила на улицу. На таких трубах обычно устанавливают фильтры, чтобы они не засорялись опавшими листьями и грязью, но в этом случае фильтра не было. Я заглянул в трубу и увидел маленького шестинедельного котенка, который испуганно смотрел на меня. Я попытался достать его, но он был слишком далеко. Котенок испугался и исчез из виду где-то в глубине лабиринта труб.
Я обзвонил всех водопроводчиков, чьи имена и телефоны нашел в справочнике, но никто не хотел приехать и помочь, видимо, они уже начали праздновать День независимости. Мне наконец удалось вызвать специалистку из службы ветеринарного контроля, и она заметила, что мяуканье прекратилось.
– Все эти трубы выходят на улицу, так что котенок уже выбрался наружу, – сказала она и быстро уехала.
Я нагнулся к трубе и помяукал, надеясь, что мне ответят, но было тихо. Я подумал, что женщина была права и котенок уже гуляет себе спокойно где-то на улице, целый и невредимый. Я уехал по своим делам и вернулся домой около шести часов вечера. Было еще светло, и я прошел на задний двор и снова помяукал в трубу.
Тишина.
«Ну и слава богу, он выбрался», – подумал я и собрался уже идти в дом, как…
– Мяу! – раздалось за моей спиной.
Котенок все еще был в трубе.
И тут я вспомнил про всех бедных кошек, которых потерял по вине отца из-за его извращенных наклонностей. Я вспомнил, как заворачивал несчастную Миднайт в свою футболку, закапывал ее на заднем дворе и прямо на ее могилке поклялся, что ни одна кошка больше никогда из-за меня не умрет. Я, может, и не смог спасти свою карьеру, но клянусь Богом, я спасу этого котенка.
Я снова начал звонить водопроводчикам. Никакого результата. Нет и нет.
Я позвонил пожарным. Они ссылались на то, что скоро стемнеет, люди начнут запускать праздничный салют, и им необходимо быть в готовности к пожарам.
– У меня здесь кошка в трубе застряла, вы должны приехать, – сказал я.
Через пятнадцать минут у дома остановилась пожарная машина, и я показал пожарным трубу, из которой раздавалось кошачье мяуканье. Они вырыли целую траншею, выкопали кипарис, распилили одну из труб и заглянули внутрь с помощью специального зеркала. Котенка нигде не было, он из-за шума забился еще глубже.
Пожарные уехали, оставив после себя глубокую яму, распиленную трубу и мертвый кипарис. А мяуканье не утихало.
Я знаю, что сделать, – я положу открытую банку с тунцом около трубы. Положить-то положу, а вот кто этого тунца съест – тот еще вопрос. Я принес раскладной стул и уселся поодаль, удачно вписавшись в ландшафт, который теперь включал в себя не только траншею, распиленную трубу, мертвый кипарис, но еще и стул, банку с тунцом и меня в придачу. Так я и просидел до часа ночи. Котенок продолжал мяукать, но все тише и тише. Не в силах этого терпеть, я снова стал обзванивать всех подряд водопроводчиков, которые работают 24 часа в сутки и специализируются на экстренных ситуациях.
Я, МОЖЕТ, И НЕ СМОГ СПАСТИ СВОЮ КАРЬЕРУ, НО КЛЯНУСЬ БОГОМ, Я СПАСУ ЭТОГО КОТЕНКА.
Наконец один из них приехал в три часа утра. Он вытащил тросик с камерой на конце и погрузил его в одну из труб. Мы наконец разглядели котенка, он был едва живой и еле дышал, наполовину в воде. Ему приходилось поднимать мордочку из воды, чтобы мяукать.
– Мы должны вытащить его, – сказал я. – Бедное существо сидит там уже не меньше восемнадцати часов.
Давайте попробуем с помощью тросика вытолкнуть его в канаву, которую прорыли пожарные.
Как мы и надеялись, с каждым тычком нам удавалось подтолкнуть котенка ближе к концу трубы. Когда он был уже совсем близко, я залез в канаву, кишащую пауками, сколопендрами и бог знает какими еще гадами, и засунул руку в трубу.
Тут я почувствовал, что коснулся мокрой шерсти котенка. У меня был только один шанс, поэтому я подождал, пока водопроводчик еще раз подтолкнет котенка тросиком, а затем схватил мяукающее и шипящее создание и вытащил его наружу.
БАДДИ ПРОЖИЛ СО МНОЙ ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ, СТАЛ МОИМ ДРУГОМ, МОИМ ПОСТОЯННЫМ КОМПАНЬОНОМ, И ОН БЫЛ ОДНИМ ИЗ САМЫХ ПРЕКРАСНЫХ СОЗДАНИЙ, ЧТО МНЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ ВСТРЕТИТЬ НА СВОЕМ ЖИЗНЕННОМ ПУТИ.
– Все в порядке, приятель, все будет хорошо, – я завернул котенка в полотенце и тут понял, что еле сдерживаю слезы.
Мне пришлось закопать в землю слишком много кошек.
И наконец мне удалось совершить обратное.
Если бы не кошки, которые подняли шум, котенок так бы и умер там, в трубе, в темноте и холоде. Бадди прожил со мной пятнадцать лет, стал моим другом, моим постоянным компаньоном, и он был одним из самых прекрасных созданий, что мне посчастливилось встретить на своем жизненном пути.
Осень 2003 года перешла в весну 2004-го, а работы так и не было. Никто не предлагал работы над уже идущими сериалами, никто не звал на встречи с телекомпаниями, где я мог бы предложить свои идеи для нового сериала. Я написал несколько предварительных сценариев, которые так и не покинули кабинет моего агента.
Я уже не думал о работе исполнительным продюсером и был согласен на должность сценарного редактора или даже сценариста-фрилансера. Я был готов начать все сначала, просто дайте мне уже написать хоть что-нибудь!
И тут произошла трагедия.
22 мая 2004 года ушел из жизни Ричард Биггс, игравший доктора Франклина в «Вавилоне-5». Он умер из-за недиагностированного генетического заболевания, расслоения аорты, которое вызвало разрыв сердца. Его смерть стала ударом для всех, кто его знал. На любых съемках есть такие актеры, которые становятся всеобщими любимцами, у нас таким человеком был Ричард. Мускулистый, светящийся здоровьем, общительный, он всегда активно общался с фанатами на конвенциях, часто проводил лекции по актерскому мастерству, был душой компании и любил ходить в бары, где танцевал до самого утра. Мы думали, что он всех нас переживет. Похороны снова собрали нас всех вместе. Все очень горевали об этой потере. В церкви на первых скамьях сидели вдова и семья, скорбящие, но полные гордости за то, каким человеком, каким отцом и каким актером он был.