— Не понял, — Снайпер прожевал кусок мяса и протянул руку к бокалу.
— Ну ты не застал, да и я был еще молод, потому всех подробностей не засек. Помнишь, Меченый устроил компанию против пьянства? Когда над людьми издевались как хотели, виноградники спилили, в магазинах "сучком" торговали. И в итоге даже те, кто не пил, тот начал пить. Ну а куда деваться? Проверяли сволочи, насколько совка можно нагнуть и опустить. И ведь получилось! Если бы все люди, стоящие в бесчеловечных очередях, начали громить магазины и метелить милицию, то эти твари отступили. Хотя бы на время. Дальше пошло-поехало по нарастающей. Базар-вокзал, лишних и слишком упертых от власти отодвинули, псевдопутч организовали, чтобы показать старых коммуняк кончеными идиотами, разгул варварских окраин. Как будто армия и Гэбэ были уже распущены? Да этих прибалтов парой выстрелов можно было обратно в стойло загнать. Грызунов с армяшками мочить аулами, как в Чечне. Тогда смогли, а тут еще стояла держава!
— Кровожадный ты, Витя.
— Есть отчего, — по лицу бывшего военкора заходили желваки. — Я им покажу настоящую Кузькину мать! Хрен этим тварям, а не власть и незалежность. Лёню то Кравчука, слышал, уже взяли под белы ручки и раскручивают. Процесс над ним и его бандеровскими подельниками регулярно по киевскому телевизору показывают. Щербицкий распинается, самостийщиков поминает. Мне тут шепнули, что кое-кто по новой срок мотать пойдет, кому-то проще застрелиться. Пришел тайный указ национальную интеллигенцию хорошенько проредить и на стройки народного хозяйства определить.
— Зашевелились?
— Так кресло под жопой зашаталось, вот и забегали как ошпаренные тараканы. А я им еще керосинчику добавлю.
— Ох, доиграешься, Витёк!
— Не ссы, прорвемся. Показывай, что тут наваял.
— Пошли.._ они перешли в маленькую уютную комнату, служащую кабинетом. Гость тут же обратил внимание на толстые тома словарей. Интернет с ошибками нынче не поможет. Грамматику надо править самому. Снайпер показал в сторону пишущей машинки. — Машинка хоть и не новая, но ладная. Но Госпади, до чего же мы не ценили тамошние возможности.
— Тут еще ПиСи не делают?
— Парни тут по секреты сказали, что не раньше двух-трех лет. И то почти у американцев свистнем. Они пока впереди и надолго. Зато с прогами и архитектурой мы их точно нынче обойдем. Их уже готовят на основе полученной от нас информации.
— Ну тут я не сомневаюсь. Мне бы самому ноут не помешал. Еле-еле достал тут путный диктофон. Представляешь, у нас делают. По лицензии.
— Угу, ГРУшной.
Они оба одновременно взглянули друг на друга и засмеялись.
На титульном листе поверх лежащей пачки писчей бумаги виднелись заглавные буквы — Николай Истомин. Киберпространство Зеро.
Глава 16. Ресторан «Иссык-Куль». 12 сентября 1975 года. Москва
— Холмогорцев, тебя сколько можно ждать!?
— Извини, дела задержали, принимали партию материала с раскопок. Я же студент, вот за всех и отдуваюсь!
Мерзликин уже был навеселе, его круглое лицо светилось благодушием и самодовольством. Холмогорцев пожал ему тонкокостную кисть и потянулся к Гоше. Четвертого участника посиделок представил сам виновник «торжества».
— Знакомься, это Колян. Николай Растопин.
Сидевший до сих пор на месте крепкий молодой мужчина вежливо привстал и протянул руку. Однако! Рукопожатие было стальным. Мужики еще некоторое время изучали силу друг друга и, видимо, остались удовлетворены. Во всяком случае Растопин с улыбкой кивнул Степану.
Тот с интересом оглядывался по сторонам. Недавняя идея сверху увеличить число национальных ресторанов в столице пришлась многим по вкусу. Засилье армянской и грузинской кухни привело к некоторому перекосу в кулинарии, многие из советских граждан и не знали, что кроме шашлыков, плова и цеппелин в Союзе есть еще и другие, не менее вкусные блюда.
«Бишкек» не подавлял столичным пафосом, интерьер был относительно прост и незатейлив, с попытками озадачиться чисто восточным колоритом. Несколько висящих на стенах ковров, гипсовые барельефы, чеканка, цветы в горшках, картины, изображающие горы и степи. Но для Москвы семидесятых весьма неплохо. Степан оглянулся по сторонам — народ был не самый демократичный с виду.
Разномастная публика, ведающая дефицитом или успевшая присесть на блатные столичные места. Они с диким восторгом воспринимали последние новшества, считаю это наступлением второго НЭПа. Все же были в курсе, что в будущем Россию ждет капитализм. Пусть, возможно, и по китайскому варианту, но и там люди живут. Во всяком случае такие разговоры Степан уже не раз слышал. Но что-то подсказывал ему, что возникают подобные слухи из одного конкретного места.
— Степ, ты чего сегодня, как неродной. Закусывай, скоро горячее будет. Здесь единственное место в столице, где представлена дунганская кухня. Попробуй, пальчики оближешь! — Мерзликин сегодня сорил деньгами. Никак новый проект завершил или нечто более грандиозное. Холмогорцев знал, что босс советской контрпропаганды любил отмечать свои победы в кругу попаданцев. Местных с работы он откровенно недолюбливал. — Бери салатики, вон ихняя Ашлян-фу, не знаю, что это такое, но интересно на вкус. Коньячок с Киргизии зачетный. Я даже не ведал, что в той стороне его делают. Семь звезд и очень, скажу, неплох.
Чокнулись рюмками и выпили за встречу. Киргизский коньяк напоминал мягкостью хороший молдавский. Салаты оказались весьма затейливо нарезаны и приправлены чем-то своеобразным. Капуста, спаржа, редька и свежие помидоры. Особенно Степану зашли жареные баклажаны ленцэ.
— Богато выглядишь, пропагандист советского образа жизни, — с ехидцей в голосе заметил Холмогорцев. Мерзликин был одет в светлый костюм, в котором сразу же угадывался импорт.
— Сам-то давно из Парижу? — парировал его хозяин вечера, кинув взгляд на шикарную «двойку» товарища.
Гоша, сидевший рядом со Степаном, заинтересованно пощупал его костюм.
— Фирма, сколько отдал?
— Да нисколько! — заметив недоумение друзей, Холмогорцев пояснил. — Надя устроилась в фирму, которая занимается производством модной одежды. Это один из перспективных образцов.
— Ничего себе, у нас будут шить? — Бадаев заставил Степана встать и внимательно осмотрел швы и подкладку. — Почем будут продавать?
— Это не ко мне, и даже не к Наде. Есть там один деятель… — по лицу Холмогорцева пробежала тень. Мерзликин заметил это и бархатным голосом отметил:
— Степ, тут все свои. Колян, вообще, мент.
— Серьезно?
Николай степенно кивнул. Холмогорцев оценивающе посмотрел на него. Вельветовые брюки, кожаный пиджак, водолазка. Косит под местного крутого. Плечи явно говорят о природной силе, и она у него точно есть! И глаза, такие глаза бывают у повидавшие много следаков и оперов. Он в прошлой жизни такие не раз встречал. Были знакомые.
— Там кем был?
— Так ментом и был. Сначала в уголовке, потом в УБОП. Дослужился до майора, затем пришлось уволиться.
— Ушли?
— Типа того, но мой начальник иначе меня бы не спас. Правда, предложили хорошее место в охранной фирме.
— Здесь тогда чего пошел в ментовку?
— Много вопросов задаешь.
— Привык сам их задавать?
— Ершистый ты тип, Степа. Но тебе отвечу. Толю знаю с самой положительной стороны, ну а о тебе он очень хорошо отзывался.
— Спасибо на добром слове, — Степан удивленно посмотрел на Мерзликина, не отличался тот никогда излишним дружелюбием. Толик тут же засуетился с бутылкой, пряча неловкость за движухой. Выпили еще по одной.
— Сначала не хотел. Прошлая служба хомутом на шее висела. Сам понимаешь, непростых людей мы тогда упаковывали. Временами и пострелять приходилось да…всякое делать. Думал, поживу тут, пристроюсь в теплое местечко. Но потом чего-то скучно стало, неинтересно. Смотрю по сторонам, мир здешний изучаю, барыг местных, их финты и наглость, ментов советских полоротых. Пару раз сцепился с одними служивыми, вплоть до приема в околоток. Они меня, в общем, и привели в МУР. Там же дядечки серьезные. Под коньячок и поговорили о прошлом и будущем. Занятная беседа у нас вышла.
— И чем там занимаешься?
— Пока по мелочи. Дали старшего, хоть там я майором закончил. Проверку типа прохожу.
— Николай на большее замахнулся. Да, Коля? Могу объявить в тесной компании.
— Толь, у меня язык еще не отсох. Гошу я знаю, парень верченый, но не левый. За Степу ты сказал, так что тут все свои, — Николай уставился именно на Степана. — Надо службу создать по борьбе с организованной преступностью. И такую, чтобы на упреждение работала, а не за паровозом бежала. Мы в восьмидесятые это дело крепко упустили, потом и вовсе не наверстали.
— Интересно.
— Разведка МВД, слышал о такой? Хотели создать перед самой перестройкой, но не успели. Щелокова вывели из системы и угадай кто это сделал? Так что будем разрабатывать и зачищать преступные сообщества в системе. Развитой социализм, а развели, понимаешь, воров в законе.
— Семерка же вроде работает со схожими задачами? — проявил неожиданную осведомленность Бадаев.
— У них сейчас все разделено и мало друг с другом связано. Нужны компьютеры и сети, — Растопин задумался. — Обещают через несколько лет, пока по старинке работаем.
— По бошкам бутылками стучите?
— Не понял.
Холмогорцев вздохнул, но продолжил. Дернул черт за язык.
— Да знакомого как-то приняли в околотке. Били там пластиковой бутылкой с водой. Типа следов не оставляет.
— Бывает, — философски заметил Николай. — Всякие люди там работают. Есть ленивые, им проще выбить показания. Но по факту при грамотном следствии все тут же рассыплется. Глупость это.
— Ничего себе глупость! Мужику чуть жизнь не сломали.
— Степа, это система. Сам знаешь, ты винтик.
— То-то и хреново.
Мерзликину, видимо, надоели препирательства товарищей, и он радостно завопил:
— Вот и горячее несут. Так что закусывайте и с меня тост.