о негуманными способами. Как ни странно, но в этом вопросе между различными властными группировками и ведомствами наблюдался полнейший консенсус.
— Леонид Ильич, не вижу здесь никаких больших проблем. Следствие по такому сложному делу за неделю, да не побоюсь сказать, даже за квартал не осуществишь, — Брежнев в ответ многозначительно хмыкнул, кинув красноречивый взгляд на силовиков, но после задумался. Кириенко тем временем продолжил. — Пусть органы работают, не спеша, разбираясь в паучьем клубке чужих нам интересов, но и мы по линии партии сделаем собственные оргвыводы.
Генеральный секретарь кинул испытывающий взгляд на своего доверенного человека в группе «Заговорщиков». Не то, чтобы он ему не доверял, но всегда оставлял некие сомнения. Такие уж правила на самой вершине власти — никогда и никому не верь! Но именно сейчас был дан весьма дельный совет.
— Ну что ж, Андрей Павлович, пожалуй, так и поступим. Пусть Соломенцев по своей линии и займется этим вопросом. Твоих же цепных псов больше никуда без моего ведома не спускать. Слышал меня?
— Мы свои турне по стране уже закончили, Леонид Ильич.
— Турне… — Брежнев позволил себе в первый раз саркастично улыбнуться. — Националистические поползновения, конечно, из партии надо выдавливать, но законными методами. Ко мне тут недавно товарищ Щербицкий приезжал, — Леонид Ильич сделал многозначительную паузу. — Пообещал нещадно бороться с остатками бандеровщины. И у него, кстати, уже есть конкретные результаты. Да сам видел, какие там громкие процессы идут. На всю страну по телевизору показывают. Вот это я понимаю! Так что очень тебя попрошу на Украину без моего ведома не лезть. Сами разберемся!
Кириенко с готовностью кивнул в ответ. Еще бы, так Леонид и сдаст свой днепропетровский клан! Но раз нельзя эти фигуры убрать с поля для игр, то стоит перевербовать на свою сторону. Так что в Киев он еще приедет. Но каков брежневский ход — консенсус вместо нагнетания. Хотя, может, так оно в нынешней ситуации и лучше. «Заговорщики» в последние несколько недель внезапно ощутили, что все их старания начали натыкаться на некое сопротивление непонятной природы происхождения. Не то чтобы их поступательное движение в сторону нового мира остановилось, но стало продвигаться вперед как будто через некую упругую струю воздуха. Наверное, это и есть тот самый временной откат. Так что сейчас им следовало быть осторожней и просчитывать все варианты наперед.
— Тогда договорились! — Брежнев сразу потеплел голосом. Ему нравилось, когда все решалось тихо и без ругани. Хорошее настроение вернулось обратно, как и знакомый всем с парадной стороны Ильич — улыбающийся и добродушный. — Пусть ведомства товарищей Кирпиченко и Щелокова занимаются своим делом, а партия своим. Я бы предложил отдать узбекское дело нашему Генеральному прокурору, а ваши МВД и КГБ пусть осуществляют оперативное сопровождение. — Силовики переглянулись и согласно кивнули, Кириенко же иронично усмехнулся. Это явно была домашняя заготовка. — Чего улыбаешься? Нам еще с тобой готовить октябрьский пленум Цэка. Не забыл?
— Так готовим, Леонид Ильич. На следующей неделе к вам заеду с «рыбой» доклада.
— Вот и отлично! Да, — по лицу Брежнева снова пробежала легкая тень, — ты, пожалуйста, придержи «Железного Шурика», больно уж он невежливо обошелся с некоторыми уважаемыми товарищами.
— Александр Николаевич уже занимается другим направлением, по линии правительства.
— Вот как? — Брежнев кинул взгляд в сторону невозмутимого Косыгина. Тот с готовностью ответил:
— Товарищи Шелепин возглавил комиссию по работе со странами социалистической ориентации.
Леонид Ильич в этот раз не смог сдержаться и засмеялся. Окружающие также улыбнулись, все-таки приятней иметь дело с веселым и добродушным Генсеком. Все они отлично знали, что за внешностью «душки» коллектива прятался достаточно жесткий в своих решениях политический лидер. Последнее слово всегда оставалось за ним.
— Правильно! Пусть с папуасов и гончубасов долги выбивает, и правильные договоры составляет. Мы ведь, товарищи, буквально за год смогли насытить наши северные районы свежими фруктами. Не вложив при этом ни одной инвалютной копейки! Так что направление перспективное. Пусть товарищ Шелепин работает, а партия ему за это скажет спасибо.
Кириенко ощутил в этих словах явный посыл убрать «Железного Шурика» с политически важной работы. Не нужен он Генсеку был в большой политике. Ну что ж, с эти придется согласиться. Пока…
Безо всякого перехода Брежнев внезапно помрачнел и пододвинул к себе еще одну папку. Затем он поднял глаза и уставился прямо на министра обороны.
— Что же это получается, Сергей Фёдорович. Вы против кого и чего свои новые элитные части под Москвой готовите? — Леонид Ильич прочитал с бумаги. — Кубинский полк СпН и отдельный батальон в Сенеже? Кстати, что это такое ваше СпН?
Ахромеев побледнел, но его голос не дрогнул.
— Части спецназначения, товарищ Генеральный секретарь.
— Ага, специального. Раньше у нас ОсНаз был, — удовлетворенно причмокнул Брежнев. — Что же это такое, товарищи? Против кого готовится эта банда головорезов? И надо признаться, очень активно подготавливается. Закуплена новейшая, в том числе и зарубежная техника, набраны кадры со всей страны. Части наглухо закрыты от посторонних, в том числе и от контрразведки. Что еще за тайны мадридского двора?
Кириенко с удивлением глянул на генерала армии — «Ничего себе молодец! Каково желание сохранить советскую власть? Где бы поподробнее выяснить, что он там задумал. Но Лёня точно не даст материал!»
За министра обороны неожиданно заступился генерал Ивашутин, спокойным тоном пояснив Генсеку:
— Леонид Ильич, эти части спецназначения предназначены для противодействия диверсионным и преступным группам именно в Москве и области.
— Это я понимаю! — Брежнев внезапно резко повысил голос. — Но для этого существуют другие ведомства. Насколько я знаю КГБ и МВД как раз и заняты созданием подобных антитеррористических команд. На примере групп «Альфа» и «Вымпел» того мира.
— Но еще остается и внешний враг, Леонид Ильич. От стратегического противника можно ожидать чего угодно, особенно в свете сложившегося в настоящее время баланса.
Ахромеев также своим совершенно твёрдым голосом решился прояснить вопрос:
— Товарищ Генеральный секретарь, не забывайте насколько насыщена Москва и Подмосковье всевозможными военными объектами. Все они требуют защиты, в том числе и от диверсантов. В этих частях служат одни офицеры и сверхсрочник, самые подготовленные спецы в Союзе.
— Я не забыл про внешнюю угрозу, товарищи, — генерал знал, чем взять Генсека, пошедшего войну не только в штабных блиндажах и знавшего почем фунт лиха. На оборону он никогда не жалел средств и внимания. — Это понятно. Но зачем сразу полк?
— Его штатная численность намного меньше, чем у того же стрелкового. Да и сам он больше учебная часть.
— Сократите до батальона! Или несколько подразделений раскидайте по округам. У нас и так воинских частей под Москвой переизбыток, а военные объекты есть везде!
— Сделаем, — вздохнул Ахромеев, но сам, наверное, сейчас раздумывал о том, какая гнида слила его детище. Кириенко в этот момент внимательно наблюдал за генералом, но тот не позволил себе ни одного лишнего взгляда или жеста. Вот это выдержка! Секретарю ЦК захотелось немедленно пообщаться с Ахромеевым лично, с глазу на глаз. Такой союзник им крайне необходим! Тем более с силовой составляющей.
Брежнев тем временем продолжил совещание, давно ставшее «разносным». Хотя скорей всего оно таким и задумывалось с самого начала и, как оказалось, его благодушие было притворным. Следующим, как ни странно, «на повестке» оказался министр культуры Демичев. Его вытянутое интеллигентное лицо враз побледнело от гневных слов Генсека, брошенных в его сторону.
— Товарищ Демичев, — обычно вежливый в обращении с людьми Леонид Ильич сейчас намеренно пропустил имя и отчество, — скажите мне на милость, что это такое у нас запланировано в городе герое Ленинграде? Рок фестиваль «Мир во всем мире»? Это что еще за идеологическая диверсия? На нашей революционной сцене будут прыгать патлатые и визжащие крикуны? Как это, вообще, понимать?
Все присутствующие с удивлением воззрились на министра культуры. Слово «Рок», вообще, до недавнего времени было под запретом. Люди старшего поколения ничего и никогда и не слышали о подобном музыкальном течении. Но Демичев живо собрался и начал отвечать, не сбиваясь и не показывая себя виноватым.
— Леонид Ильич, вас неправильно информировали. Рок-музыка на Западе — это своего рода молодежный протест против обывательского мирка ихней буржуазии. Отсюда и мода на рабочую одежду в виде джинсов, которые у нас отчего-то стали символом достатка и мелкобуржуазной морали, да и вызывающий стиль поведения. По существу — это признак молодецкого бунтарства против продажной капиталистической системы, — при крайних словах Брежнев насторожился. У него и так в последние недели были постоянные трения с Сусловым. Бывший «серый кардинал» не принимал и не понимал их многие нововведения, считая это отступлением от коммунистической морали. Хотя при чем здесь мораль и будущее страны. — Вот мы и решили не упускать текущий момент на самотек, а возглавить рокерское движение во всем мире. Раз оно прогрессивно, то считаю СССР должен его всемерно поддержать, а не отдавать на откуп жадным менеджерам от музыкального бизнеса. Буквально черед десятилетие его в итоге выхолостят и поставят на службу капиталу. Потому мы пригласили на фестиваль как известных, так и не очень музыкантов и мировую прессу. Хотим даже некоторые концерты показать в прямом эфире.
Брежнев, да и остальные участники совещания с удивлением слушали обычно скромно держащегося в тени других министра культуры. Такой смелый шаг без одобрения Политбюро? Или все-таки что-то меняется в их мире? Люди, и люди ответственные стали намного смелее и инициативней? Генсек серьезно задумался, а затем махнул рукой!