Глава четвертая. Эрфиан
1570 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
Лиэна перевернулась на живот и положила голову на руки.
— Тебя на самом деле обучили какой-то магии в храме богини сладострастия? Я никогда не чувствовала ничего подобного. Это похоже на цветок, который распускается где-то внутри. Он был там всегда, но распустился только рядом с тобой. Это магия, да?
Зеленые глаза пытливо смотрели на Эрфиана, но он не торопился с ответом. В слабом свете масляных ламп женщина походила на эльфийку, впервые оказавшуюся в постели с мужчиной. Ее щеки заливал нежный румянец, выбившиеся из прически пряди облепили влажные щеки и лоб. Не так ли выглядит богиня сладострастия, спускаясь на землю и навещая своих жрецов на празднике полной луны?
— Расскажи мне, — капризно протянула Лиэна. — Ну расскажи хотя бы… — Она опустила глаза. — Как ты делаешь это… пальцами? Боги, да ты знаешь, сколько у меня было мужчин? И постарше тебя. И ни один из них не делал ничего подобного. Расскажи, Эрфиан. Или твоя богиня разгневается, если ты откроешь часть тайн?
— Если придет время, я тебе их открою.
Лиэна села и начала собирать волосы в косу. Она повернулась к Эрфиану боком, и он видел тонкий шрам на ее шее, белую ниточку, опускавшуюся от уха до ключицы. Ожившая богиня сладострастия родилась в семье воинов, как и остальные эльфы, взяла в руки оружие в раннем детстве, но не разделила судьбу служанки, а пожелала присоединиться к армии Жрицы Эдны. Лиэна убила не одного вампира, получила достаточно ран, в отличие от остальных женщин-воинов, не хвастала шрамами, но и не прятала их — относилась к ним так же спокойно, как к странному цвету глаз. Получив от Бустана свадебное украшение, она отложила парные клинки и убрала пурпурный плащ в сундук. Но, как любил повторять Деон, бывших воинов не бывает — меняется только противник. Лиэна превратилась из воина в охотника. Раньше у нее были враги, а теперь — дичь. Муж красавицы, один из приближенных Царсины, в деревне появлялся редко, но она не скучала, так как еще ни разу не слышала от мужчины «нет». Эльфийка вела себя как избалованная вниманием вампирша: любила красивые платья, дорогие подарки, целое утро проводила у зеркала, ожидая, пока служанки заплетут ее волосы, подберут украшения и поколдуют над лицом.
Редко кто задерживался в постели Лиэны дольше одной ночи. Бустан понимал, что таких женщин невозможно ни запугать, ни задобрить, ни запереть на семь замков, но ревновал к каждому, кто бросал взгляд в сторону его жены. Этого не избежал даже Белу, которого на одном из пиров угораздило пригласить эльфийку на танец. Эрфиан при этом не присутствовал, но Анигар за завтраком в шатре Нориэля рассказал историю во всех красках. По его словам, «Бустан взбесился прямо на празднике», а «Белу решил, что даже пьяные воины не должны позволять себе такие дерзкие речи, и хорошенько ему наподдал». От расправы, добавил молодой Жрец, Бустана спасла Царсина, которая «попросила никого не убивать, потому что это испортит гостям аппетит». Тогда Эрфиан не знал, о ком идет речь, и от души смеялся вместе с остальными. Впрочем, и сегодня эта история вызывала улыбку. Бустан может беситься хоть несколько весен подряд, но вряд ли у него хватит наглости заявиться к первому советнику. А даже если и хватит — тем лучше. В деревне станет на одного ревнивого мужа меньше. Эрфиан знал много способов расправиться с неугодными, пусть честный поединок один на один и не был в их числе.
— Поему нельзя умереть от наслаждения? Я бы умирала, возрождалась и снова умирала. А потом возвращалась бы к тебе следующим вечером — и продолжала умирать и возрождаться.
— А как же твой муж?
Руки Лиэны замерли. Она нахмурилась, но через мгновение снова улыбалась.
— Пусть продолжает развлекаться с эльфийками в походах. Да и зачем мне муж, если у нас нет детей? Несмотря на все старания, я так и не смогла его полюбить. Он думает, что женщины ничем не отличаются от животных, и их нужно брать сзади. Я не скотина, чтобы на меня взбирались тогда, когда заблагорассудится.
— А я-то думал, что ты любишь, когда тебя берут сзади.
Лиэна залилась краской.
— И не думал, что тебя так легко смутить, — закончил Эрфиан.
— Не знаю, что ты делаешь со мной, и что в тебе такого, — призналась женщина. — Но ты другой. С тобой все иначе. И ты не похож на невинного мальчика. А я люблю именно таких. Хочешь, я останусь?
— Тебя никто не гонит.
— Хочешь, я останусь навсегда? Бустан мне надоел.
Эрфиан взял с блюда, стоявшего на ковре, плод инжира и начал снимать с него кожицу.
— Оставайся, если тебе угодно.
Лиэна взяла из его рук инжир и разделила на две половинки.
— Инжир считают плодом греха, — сказала она, разжевывая сочную мякоть. — Сладкий как грех.
Эрфиан приподнялся, взял ее за подбородок и поцеловал. Лиэна положила руку ему на щеку и рассмеялась.
— Смотри, весь испачкался. Как ребенок.
Она провела языком по его губам и подбородку, слизывая сок инжира.
— Сладкий как грех, — повторила Лиэна, запуская руки Эрфиану в волосы. — Злые боги послали мне тебя, не иначе. Но я готова испить свою чашу до дна. И проследить, чтобы в ней не осталось ни капли.
Замершая за приоткрытым пологом Онелия ахнула, смущенно опустила глаза и покраснела. Эрфиан сделал ей приглашающий жест.
— Кто это? — недовольно нахмурилась Лиэна.
— Это Онелия, моя служанка. Проходи, дитя.
— Я принесла еще инжира… и персиков из сада Жреца.
Онелия, стараясь не смотреть на обнаженную Лиэну, улегшуюся на спину поверх покрывала, поставила блюдо на ковер.
— Какая красивая девочка, — проронила эльфийка. — Уже большая. Ты нашел ей мужа?
Эрфиан смотрел на то, как Онелия проверяет, осталось ли в кувшине вино. Лиэна проследила за его взглядом.
— Негоже юной девушке не спать в такой час. Она может увидеть вещи, которые не понравятся юной невинной эльфийке.
— Госпожа не смущает меня, — ответила Онелия, поклонившись. — Она прекрасна как первые звезды, на нее можно смотреть вечно, как на целомудренную лунную деву.
Лиэна положила руки под голову и расхохоталась.
— Это ты научил ее льстить, Эрфиан? У нее получается.
— Оденься.
Эльфийка поймала брошенное ей платье.
— Твоя служанка мной любуется, да и ты тоже.
— Если ты скажешь еще хотя бы слово, то уйдешь из этого шатра и больше сюда не войдешь.
Лиэна села и накинула на плечи платье.
— Спасибо за фрукты, девочка.
— Приятного аппетита, госпожа.
— Пусть твой муж угостит тебя инжиром в ночь, когда расплетет твою косу. Этот фрукт пробуждает страсть.
— Замолчи, Лиэна, — оборвал ее Эрфиан.
— Да что с тобой? — возмутилась эльфийка. — Это служанка, которая готовит тебе еду и убирает постель!
— Если ты хочешь жить в этом шатре, тебе придется научиться думать перед тем, как говорить.
Лиэна взяла с блюда персик.
— Девочке скоро найдут мужа. Чему ты сможешь ее научить? Плести заговоры, шептать советы на ушко Жрецу, считать золото? Бедняжка. — Она посмотрела на Онелию с искренним сочувствием. — Тебе тут тоскливо. Но теперь мы будем часто видеться и беседовать по вечерам. Я дам тебе пару уроков любви. Я знаю в этом толк.
— Она не нуждается в твоих уроках.
— Не решай за нее, Эрфиан.
— Я буду рада, если госпожа чему-нибудь меня научит, — заговорила Онелия, одарив эльфийку улыбкой.
Лиэна надкусила персик.
— Что я говорила? Твое общество ей надоело, она находит тебя скучным.
— Отправляйся спать, Онелия. Разбуди меня на рассвете.
Лиэна дожевала персик и бросила на блюдо косточку.
— Она очаровательна. Но мужа ей и вправду пора подыскать.
— Я решу этот вопрос.
— Не сомневаюсь. — Лиэна улыбнулась. — Ты не передумал? Я могу остаться?
— Оставайся сколько хочешь. А сейчас я хочу поспать.
— Сладких снов. Мой советник.
— Спокойной ночи.
— Первый советник Эрфиан, моя Жрица.
— Впусти, Хлоя.
Царсина сидела на подушках перед зеркалом. Одна из служанок расчесывала ей волосы, а вторая держала в руках палочку с мягким концом и подводила глаза госпожи черной краской. На Жрице было ночное платье, поверх которого она набросила легкую накидку.
— Садись, Эрфиан. Я решила, что ты проспишь до полудня.
— Мне не спалось, моя Жрица.
— Дурные сны?
— Нет, моя Жрица.
Царсина придирчиво оглядела свое отражение.
— Прическу из кос, которую делают жены королей светлых эльфов, — приказала она служанке. — И не забудь голубые ленты и черный жемчуг.
— Да, моя Жрица.
— Хлоя, принеси первому советнику травяного отвара и фруктов. Он еще не завтракал.
Приведшая Эрфиана служанка поклонилась и вышла.
— А я, — продолжила Царсина, — расскажу о том, что происходило здесь во время его отсутствия.
— Случилось что-то серьезное, моя Жрица?
— Разве что для первого воина Бустана. В деревне только и трещат о том, что ты в очередной раз увел чужую жену. Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне. Но боги, Эрфиан. Ты выбрал самую дорогую женщину в древне.
— Любая цена конечна, моя Жрица.
— Твоя правда. Но она хороша, я уверена. Видел бы ты, как злился Бустан. Давно я так не забавлялась.
— Некоторых женщин нужно держать покрепче, моя Жрица. Они способны не только смотреть на других мужчин, но и уходить от мужей.
Царсина хохотнула.
— Экий ты мерзавец, первый советник. Расскажи о короле. Он принял тебя тепло?
— Да, моя Жрица. И даже предложил мне свою целомудренную дочь.
— Чем закончился ваш разговор?
Хлоя принесла блюдо с фруктами, а шедший за ней слуга поставил на ковер кувшин с травяным отваром.
— Увы, моя Жрица, мы не пришли к согласию.
Царсина наклонила голову, и служанка начала вплетать в ее волосы нити черного жемчуга.
— Что не нравится этому упрямцу на этот раз?