…Ага, пойдешь тут спать. Оказалось, что за те дни, что князь отсутствовал, девчонки умудрились сдружиться на теме пересказов историй с его родины, которые он в свое время рассказывал Аливии. Теперь они собирались каждый вечер у девочки и слушали их. Бедняга Корт, каково ему, единственному мальчишке в этом коллективе?
В общем, когда князь заявился к Аливии, там уже собралась вся честная компания в ожидании очередной истории.
— Вот! — Аливия тут же забралась к нему на колени и обхватила его шею, не давая сбежать. — Может, он что-нибудь новое расскажет. Ну, Володенька-а‐а‐а!
Князь вздохнул, потом все же заставил девочку перебраться с его колен на кресло рядом. Оглядел притихших девушек, похоже, историями они прониклись. Впрочем, а чего еще ждать? Знакомился он с местным творчеством: балладами и сказаниями. В массе своей высокопарный бред, где герои изъясняются таким слогом, что начни так говорить кто в жизни, его сочтут сумасшедшим. Причем считается, что чем более великие поступки у героя, тем высокопарнее он должен изъясняться. А в трагедиях пронзенный мечом коварного злодея в самое сердце герой, прежде чем умереть, разражался десятиминутной речью на тему, как подло его умертвили и как много зла он еще не истребил. Речь заканчивалась обращением ко всем честным рыцарям отомстить негодяю и продолжить благородное дело, после чего герой, наконец, умирал. Князь выслушал один раз такую балладу, после чего велел заплатить менестрелю, только бы тот замолчал. В ответ на возмущение менестреля князь посоветовал ему выйти на улицу и повторить солдатам все то, что изрек герой его баллады перед боем, а потом доложить о результате.
— Что эти болваны могут знать о высоком искусстве? — презрительно скривился сказитель.
— Так ведь герой твой к солдатам обращается, а не к благородным.
В общем, расстались недовольные друг другом. Менестрель обиделся, что не поняли его гениальную балладу, а князь впредь запретил пускать в замок подобных сказителей.
На фоне таких вот возвышенных, но крайне нежизненных историй его рассказы поражали воображение натуральностью и простотой, доступной пониманию всех.
Князь почесал лоб, глянул на Аливию.
— Хм… ладно. Расскажу вам историю. У меня дома ее написал знаменитый автор, и с тех пор история считается одной из самых известных, посвященных вечной теме — теме любви. Аливии я ее не рассказывал, считал, что еще рано, но… Итак, история… Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…
…Рыдали все. Разве что Корт строил из себя мужчину и сдерживался, а вот девчонки…
— Ну почему они так? Почему? — Аливия уткнулась ему в плечо и самозабвенно смачивала куртку слезами. Риола утешала Анику, та Риолу, но становилось только хуже.
Князь, растерянно глядя на творившееся вокруг, покрутил головой.
— Кажется, перестарался, — буркнул он. — Похоже, знакомить с творениями классиков здешнюю юную поросль еще рано. — И уже громко, для всех, заявил, похлопав в ладони, привлекая внимание: — Так, девушки, не заставляйте меня жалеть, что я рассказал эту историю, иначе больше ничего не услышите.
В ответ его наградили такими взглядами, что князь тут же добавил: шучу.
— Но и вы не принимайте услышанное так близко к сердцу. Клянусь, что эта трагедия выдумана от начала до конца.
— Ну и что? — хлюпнула носом Аника. — Все баллады выдуманы, но эта история такая… такая реальная.
— Ладно-ладно, я понял, в следующий раз расскажу что-нибудь веселое. А пока я вот что хочу сказать: когда я был в столице, у меня возникла идея создать театр, и я нашел одну труппу, у Аливии там даже есть подружка. Сегодня они сообщили, что подготовили пьесу и хотят ее показать. Предлагаю завтра сходить и посмотреть.
— Из тех, что вы рассказывали? — поинтересовалась Риола.
— Нет, выбор я оставил за ними.
Девчонки скривились и переглянулись, а князь вынужден был добавить:
— Поэтому я им не разрешил ее показывать до моего одобрения, не хочу, чтобы идея провалилась из-за плохой подготовки. Вот завтра и посмотрим, что у них получилось.
На этот раз взгляды стали заинтересованными.
— И когда? — спросила Аника.
— Ну… Утром у нас тренировка, я вам еще кое-какие приемы хотел показать и новые упражнения для разминки. После обеда я должен встретиться с уважаемым Осторном Транхеймом. — Князь покосился на обрадовавшуюся Аливию. — Потом он захочет поговорить с маркизой, а вот после как раз появится время. Но при условии, что все немедленно пойдут спать, а то завтра никого не разбудишь и до обеда.
…Утром Риола, Корт и Аливия демонстрировали, чему научились. Князь наблюдал за тренировкой, скрестив руки, иногда посматривая на примостившуюся в углу с вышивкой Анику. Вот разминка закончилась, и запыхавшиеся ребята выстроились в одну шеренгу. Князь посмотрел на Риолу, заметно уставшую. Да и понятно, Корту и Аливии весело, а ей не очень. Подумал, но решил пока не вмешиваться, захочет прекратить тренировки — сама прекратит.
— Так, Аливия, Корт, замечательно, вижу, работали, а вот Риола пока только хорошо. Теперь берите шпаги и в стойку. Покажите мне движение с оружием. — Князь дождался, когда девушки разберут оружие и встанут в стойку, кивнул, давая команду к началу. — Аливия, слишком сжимаешь рукоятку. — Он подошел к девочке и показал, как надо держать шпагу. — Не сжимай сильно, не будет полета клинка, а станешь слабо держать — выбьют. Риола, ты слишком неуверенно держишь. — Он подошел к ней и тоже показал, как правильно, не замечая, что его невеста покраснела, когда он коснулся ее руки. Только Аника в углу захихикала. А князь удивился, с чего это Риола вдруг стала так яростно тренироваться, словно решила не отставать от Аливии, вся ее неуверенность куда-то делась.
После он занялся Кортом, заставив девчонок продолжать отработку тех движений, что показал.
— Знаешь, — задумчиво протянул князь, когда немного понаблюдал за мальчишкой, — пожалуй, из тебя мы будем делать обоерукого бойца, есть у тебя задатки. Нехорошо передаривать, но, наверное, те мечи, что я отдал Аливии, я подарю тебе. Они для нее не очень подходят, я ее учу мастерству шпажиста, а это совсем другая техника. А чтобы не обижалась, я ей подарю шпагу… есть у меня на острове разные образцы, надо только съездить и выбрать. Ей и Риоле.
— Вы… вы серьезно, милорд?! — Корт даже рот раскрыл от удивления.
— Конечно. А что тут такого? Те мечи Аливии совершенно не подходят, а держать их для украшения нет смысла, пусть пользу приносят, для нее я подберу то оружие, которое нужно ей.
— А… а она не будет возражать?
— А вот сейчас и спросим. Аливия, подойди.
Дождавшись, когда девочка приблизится, князь объяснил ей ситуацию.
— Ну как? Подаришь свои мечи другу? Или они для тебя важнее? Шпагу же я тебе и Риоле привезу сразу, как только съезжу на остров. Мой арсенал там ты видела, с твоим отцом я как раз и хотел обсудить поездку туда.
Аливия задумалась, покосилась на Корта.
— Ладно, так и быть, но только пусть он мне тоже что-нибудь подарит.
— Ну, вот и отлично. А сейчас тренируйтесь, а потом на обед, — велел князь, заметив, что к нему подходит Винкор.
— Уважаемый Осторн приехал, — сообщил тот.
— Что-то он рано, но это и к лучшему. Разыщи Крейса, и пусть идут в кабинет, я скоро буду. Аливия, твой отец приехал… Но орать так не надо, продолжай заниматься, все равно ему сейчас будет не до встречи с тобой, во время обеда встретитесь. Продолжайте занятия, а у меня дела.
В приемной его уже ждали. Князь кивнул всем и пригласил в кабинет, махнул рукой на кресла:
— Присаживайтесь.
Вошел Винкор, принеся три чашки чая на подносе, поставив их перед каждым. Князь дождался, когда он выйдет, повернулся к собеседникам:
— Итак, я хотел бы обсудить с вами предстоящую кампанию против Эриха.
— С нами? — удивился Осторн. Крейс промолчал, но явно тоже удивился, что вызвали его, а не Лигура.
— Не смотрите так, именно с вами. Лигур уже получил все приказы, какие нужно, но он совершенно не в курсе того, что я задумал, и знать ему это не надо. Из этого кабинета информация уйти не должна. — Князь предупреждал Осторна, Крейс и так все понимал. Купец кивнул.
— Как я понимаю, вам нужна помощь аналогичная той, что я уже вам оказывал.
— Правильно. — Князь достал из сейфа несколько листов и положил их перед купцом. — Вы сможете сосредоточить вот в этих городах на границе с Эндорией запасы продовольствия и кое-какого снаряжения?
Осторн прочитал список снаряжения и городов, удивленно покосился на Вольдемара, но промолчал.
— На сколько человек?
— Не так уж много. Рассчитывайте каждый склад человек на сто плюс лошади.
— Ну, это не сложно.
— Только одно условие: никто не должен знать, для кого собираются эти запасы. Придумайте что угодно: караван собираете, переезжает кто, но мое имя упоминаться не должно. Найдете надежных людей для этих складов?
— Сделаю, ваша светлость.
— Хорошо. Крейс, с тебя помощь в охране. Если мы по ретивости кого-нибудь из благородных лишимся этих запасов, то на нашем походе можно ставить крест.
— Почему крест? — удивился тот.
Князь чуть прикрыл глаза.
— Ладно, не крест, а пирамиду. — Он вспомнил, что на могилах здесь ставят стилизованные пирамиды, а не кресты.
— А‐а‐а, в этом смысле. Сделаю.
— Осторн, сколько надо денег?
— Это считать надо. Милорд, я знаю вас, вы обманывать не будете, давайте я использую свои деньги, а вы потом мне вернете.
— Впервые вижу купца, отказывающегося от денег, когда их ему предлагают.
— Не переживайте, тир Дитон, свое я получу.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Крейс.
Князь хмыкнул, не сразу поняв, кого Осторн назвал тиром Дитоном, совершенно забыл, что сам же это тирство и передал Крейсу.
— Вопросы? — Осторн покачал головой. — В таком случае с вами все. Попросите Винкора, он распорядится, чтобы вас проводили к дочери.
— Спасибо, милорд.