сь ему королева. — Ваш герцог знал, кого направить нам на помощь. Я всегда буду благодарна вам. Вам и господину графу Иртинскому.
Конрон важно поклонился. Присутствие королевы ему тут совсем не нравилось, она мешала ему проводить военный совет, посвященный дальнейшим планам. Ну, в самом деле, при ней же не обматеришь подчиненного, который не выполнил приказ. И душу не отведешь в споре. Приходилось себя контролировать. И какой в этом случае военный совет? Торжественный прием во дворце, право слово. Хорошо хоть принцесса не присутствует.
— В общем, я против штурма, — выждав положенную паузу и убедившись, что королева больше ничего не скажет, продолжил прерванный появлением посыльного с заявлением от герцога Эндорского граф. — Капитан? — Конрон выжидательно уставился на командующего армией герцога Вертонского, который совершенно не принимал участия в разговоре.
— Я полностью с вами согласен, граф. Совершенно бессмысленно терять людей под стенами дворца, никуда заговорщики не денутся.
Как-то так получилось, что капитан Торвальд занял не очень важный пост коменданта. Не очень важный в присутствии таких людей, как сама королева и Конрон. Но комендант, в числе прочего, выносил приговоры в военное время, и здесь он неожиданно оказался безжалостным к мятежникам. Даже королева вынуждена была вступиться за казнимых:
— Мой сын непременно захочет с ними поговорить.
— Ваше величество, ваше милосердие не знает границ, — поклонился Торвальд. Казни прекратились.
Впрочем, не так уж много и было казнено, просто выбор казнимых был несколько странным, не всегда казнили самых опасных и деятельных заговорщиков, чаще совершенно серых и неприметных типов. Но внимания Джерома или еще кого-нибудь это не привлекло. А зря. Например, Джерому было бы полезно заглянуть в некий список, который капитан Торвальд всегда носил с собой, не расставаясь с ним даже ночью. Приказ сеньора он намерен был выполнить качественно и в срок. Из этого списка в живых осталось не так уж много людей, но, к сожалению, все они сейчас находились во дворце. И размышлял в этот момент Торвальд как раз о том, что исполнить приказ герцога Вертонского лучше всего во время неразберихи штурма. Если все пройдет тихо, то добраться до нужных ему людей станет проблематично, этот Джером непременно всех запрячет подальше и никого, кроме короля и герцога Алазорского, к ним не допустит. Но как спровоцировать штурм?
Эндорский помог ему сам. Когда дезертиров стало уже не остановить, а солдаты совершенно не горели желанием умирать в проигранной битве и прекрасно понимали, что к ним никто претензий предъявлять не будет, герцог решился на вылазку. На что надеялся, непонятно. И первыми под удар попали как раз солдаты капитана Торвальда. Легко отбив вялую атаку, а вражеские солдаты не очень сопротивлялись и скорее торопились сдаться в плен, чем реально воевали, они ворвались во дворец… Когда подоспел Конрон со своими людьми, последний из списка герцога Вертонского, кто знал о его участии в заговоре, был мертв.
— Граф! Беда! — В суматохе боя запыхавшийся гонец с трудом отыскал Конрона и выдернул его из битвы. — Беда! Я три дня скакал… срочно…
— Что там случилось? — Конрон раздраженно обернулся, но по мере того, как гонец говорил, он становился все бледнее и бледнее. — Герцог нас всех убьет, — прошептал он. Потом очнулся и заорал так, что перекрыл даже шум битвы: — Срочно всем! Выйти из боя! Пехота продолжает, рыцари за мной! Латники тоже! Кто-нибудь, разыщите Джерома!
Через рекордные три часа столицу на полной скорости покидал отряд всадников численностью в пятьсот человек — всех, кого удалось собрать. Джером мрачно наблюдал за отъездом, вынужденный теперь делать то, чего никогда до этого не делал, — командовать остающимися войсками. Ну, благо офицеры хорошие, могут и без его «умных» распоряжений обойтись, а вот если Конрон не успеет… Думать об этом совершенно не хотелось.
Герцог Вертонский, подъезжая к ставке короля, злорадно усмехался. Что ж, выскочка, сражение ты выиграл, но посмотрим, как ты переживешь это. Герцог Вертонский никому не прощает нарушения своих планов. А найти наемников нетрудно, особенно если не жалеть денег. Самое главное, они уверены, что нанимал их герцог Лодерский. Какое счастье, что его люди встретили отряд наемников, отступающий после поражения герцога Нинсельского. А еще повезло, что командир отряда был слишком зол на герцога Торендского, из-за армии которого они потеряли столько людей. Может, не встреть наемники людей герцога, злость так и осталась бы при их командире, пока не погасла, но предложение отомстить выскочке он принял с энтузиазмом, даже особо не торговался. И вот отряд в двести великолепно подготовленных наемников устремился в сторону герцогства Торендского, в котором, судя по всему, уже не осталось войск: часть ушла с герцогом, а другая сейчас осаждала столицу, пытаясь освободить ее от мятежников. Разве это не шанс одновременно заработать и отомстить? Как там заказчик говорил? Герцог дорожит своей сестрой? Значит, цель очевидна. Выскочка еще пожалеет, что ввязался в игры серьезных людей.
Глава 23
Пока дожидались подхода обозов Филиппа Норта и армии графа Танзани, князь решил заняться укреплением позиций. Тем более что стали появляться первые добровольцы. Тут все просто — их распределили по отрядам и занялись тренировкой. Подготовить из них хороших солдат в короткие сроки не получится, но на стенах стоять сойдет, а большего и не требуется. Вообще, именно гарнизонных солдат и не хватало, ибо оставлять своих было откровенно жалко. Но все это было обычной текучкой, которая не требовала много внимания. Как с удивлением обнаружил князь, он особо и не нужен сейчас. Даже с занозой в виде города Тарона офицеры предложили разобраться без его подсказки и разработали план действий.
Взвесив все «за» и «против» и не найдя к чему придраться, он дал им добро и… отстранился от командования.
— Вы предложили — вам и исполнять. Слава в случае успеха и втык от меня лично в случае поражения.
Лигур покачал головой, похмыкал и вышел.
Князь не удержался и все-таки съездил на место осады, понаблюдал, как солдаты, матерясь, на канатах поднимают в гору части стрелометов — ничего иного поднять было невозможно из-за размеров и веса. Стрелометы оказались самыми легкими и занимали меньше всего места.
Установив шесть штук на вершине, Тарон подвергли настоящей бомбардировке, благо камней вокруг, как грязи. Да, летят хуже стрел, не так точно, но когда обстрел идет с господствующей высоты — это совершенно не критично.
— И вы надеетесь таким образом вынудить их сдаться?
Лигур покачал головой.
— Нет, конечно. Но зато мы не даем им покоя ни днем, ни ночью. У нас же весь город как на ладони. Плохо он предназначен для обороны. Его же как форпост от горцев ставили, а не против настоящей армии. Против тех сгодится, а с нами…
— А разве не как крепость против Локхера?
— Локхера? Нет, конечно. Локхер никогда не претендовал на земли по эту сторону хребта. Зачем им это? Это Родезия постоянно зарилась на Эндорию, поэтому на той стороне настоящие крепости. Собственно, — Лигур возвел глаза к небу, — дай боги памяти, это первое вторжение Локхера в Родезию за… лет сто, кажется. Да и в прошлый раз это был ответный рейд.
— Ну, у нас тоже не вторжение — так, набег. — Князь достал бинокль и изучил результаты обстрела. Так себе, но защитников он явно нервировал, показывая, что произойдет, если тут появятся настоящие осадные машины. — Требуше расколотит эти стены за день.
Лигур пожал плечами.
— Полагаю, они не верят в такое. Думают, что у нас совсем небольшой отряд и осадных машин нет. Потому и смелые, все наши предложения о капитуляции отвергли. Этот обстрел и нужен, чтобы показать — мы не отступим. И машины у нас есть.
— Слабоватые.
— А это не важно.
— Ладно. — Князь поднялся. — Поеду посмотрю, как там новобранцы тренируются, а вы тут развлекайтесь.
Развлекались все. Латная конница шастала по Эндории, собирая добровольцев и гоняя немногих родезцев, которых судьба занесла в эти края. Легкая кавалерия Ллии Тутса опустошала деревни Родезии, гоня к перевалу живность, телеги и коней. Понуро брели коровы и козы, быки тянули крестьянские телеги с разным полезным хламом. Кстати, встретились и с вырвавшимся отрядом родезцев — те слишком поспешили выйти на дорогу, явно не рассчитывая, что локхерцы наберутся наглости атаковать селения непосредственно в Родезии. И хотя солдат было больше, но все были предельно вымотаны, а понесенные потери и поражение никак не способствовали поднятию боевого духа. Тутс некоторое время преследовал их, подвергая постоянному обстрелу, пока те не укрылись за стенами небольшого городка. Укрепления там так себе, но для легкой конницы совершенно непреодолимы.
— Ждать… что может быть хуже? — жаловался князь барону Дитону, разглядывая дорогу с одной из башен крепости. — Порой я даже жалею, что так хорошо научил офицеров и мое присутствие там почти не требуется. Так бы хоть работой отвлекся.
Цену таких жалоб новоиспеченный барон знал прекрасно, а потому только хмыкнул. Князь понял его правильно.
— Да знаю я, что сам этого добивался. Но пожаловаться ведь можно? Не солдатам же говорить, что их командир нервничает из-за отсутствия вестей.
— На Филиппа можно положиться, ваша милость. Он придет.
— Придет. Завтра или послезавтра, если мы с ним правильно рассчитали маршрут и не случится ничего непредвиденного. А вот придет ли с ним Танзани?
— Прошу прощения, ваша милость?
— Я к тому, что кто знает, как там дела у короля с Эрихом и армией Совета. Если не так хорошо, как мы надеялись, то как бы не пришлось все бросать и мчаться туда, выручать Артона.
— Вы так не верите в силу королевской армии?
— Я прежде всего верю в Эриха. Не нравится он мне… А, ладно, что там говорить, дождемся обоза, и все станет ясно. Знаешь, с одной стороны, тут нам удобно действовать — войск Родезии почти нет, с другой, пока сюда новости доберутся… Может, уже и мир заключили, а мы тут воюем.