Джером кивнул и спрятал кошелек. А князь пока перечитывал доклад о результатах слежки. Довольный, кивнул.
— Как я и думал. Слежка продолжается?
— Конечно.
— Мне бы хотелось заслушать твоих людей до того, как я встречусь с капитаном… Вот что, как только капитан придет, извинись перед ним, скажи, что появилось срочное дело, и попроси подождать. Вина там предложи… самого лучшего. Развлеки его разговором, что ли. А своих людей сразу ко мне.
Разговор с людьми Джерома ничего не дал. Дошли спокойно, ничего не произошло.
Князь задумчиво оглядел пятерых невзрачных мужчин, стоящих перед ним.
— Скажите, а вы не пробовали играть в театре?
— В театре, милорд? — изумился один.
— Точнее, притворяться кем-то иным пробовали?
Все пятеро переглянулись.
— Милорд, вы ведь понимаете, что в нашей профессии часто приходится играть кого-нибудь.
О профессии Володя спрашивать не стал, только кивнул.
— В таком случае сможете разыграть такую сцену…
После рассказа, чего он хочет, пятерка снова переглянулась, и один из них хмыкнул.
— Конечно, милорд. Без проблем.
— В таком случае давайте вон через ту дверь на улицу, а дальше как договорились. Вы уж сами определитесь, кто у вас там будет героем, а кто злодеем, мне нужно только, чтобы определенный человек вашей игре поверил.
— Обижаете, милорд. Все будет в лучшем виде.
Через несколько минут неторопливая беседа Джерома и капитана Торвальда была прервана самым драматичным образом. Двери распахнулись от удара ноги, и четверо людей в черном буквально втащили в помещение избитого и всего окровавленного человека, явно без сознания. Молча протащили его по полу и поволокли в соседнюю комнату. Один из четверых заглянул к князю в кабинет.
— Как вы и приказали, милорд. Мы его доставили.
— Отлично! — Князь выглянул. Заметив следы крови на полу, поморщился. Потом посмотрел на капитана и ошарашенного Джерома, узнавшего в четверке вошедших и пострадавшем своих людей. — Капитан, вы неосторожны. После вашего участия в подавлении бунта могли бы быть осмотрительнее и не ходить в одиночку по городу. А если бы я не приказал своим людям следить за вами?
— Вы следили за мной? — В голосе капитана явственно прозвучало возмущение.
— К вашему счастью, капитан. Мои люди заметили этого человека, — князь мотнул головой в сторону комнаты, куда уволокли пленника. — Он следил за вами. А вот что ему от вас было нужно, мы еще выясним.
Капитан нахмурился, но тут же вроде бы расслабился. Но князь, внимательно наблюдавший за ним, эту смену настроения уловил. Торвальд сейчас явно лихорадочно пытался сообразить, что происходит.
А князь сделал вид, что задумался.
— По-хорошему, сначала надо бы выяснить, кто этот тип и чего он от вас хотел, но я понимаю, что вы человек занятой и терять время не можете. Так что давайте сперва поговорим с вами, а потом я уже займусь тем типом. Если хотите, я вам сообщу о результате допроса.
— Конечно, ваша светлость.
Князь кивнул и раскрыл дверь кабинета.
— В таком случае прошу, капитан. Джером, а ты пока иди к нашему «гостю», попробуй что-нибудь выяснить. Кто он и чего хотел?
Джером, уже сообразивший, что тут разыгралась какая-то сценка для Торвальда, мрачно кивнул.
— Конечно, милорд. Обещаю, что все вышибу из него.
Слово «все» он выделил особо, явно специально для сеньора. Князь мысленно хмыкнул и зашел следом за капитаном. Что ж, сейчас его выход и его сцена. Если он с этой непростой ролью не справится, то виновный с большой долей вероятности избежит наказания, а он сам потеряет доверие и короля, и герцога Алазорского. Герцог ведь тоже многое ставил на кон, когда уговаривал Артона исполнить довольно странную просьбу Вольдемара.
Князь чуть сдвинул ширму, стоявшую в углу кабинета, прошел к столу, но сел не за него, а рядом, указав рукой на второе кресло напротив, приглашая гостя. Тот осторожно сел.
Князь чуть склонил голову, готовясь к сложному разговору и мысленно вспоминая все учебники и рекомендации по таким ситуациям. Что ж… сейчас будет ясно, насколько он хорошо усвоил урок…
Глава 27
Конрон церемониться с пленными наемниками не хотел и не стал. Слишком уж он перенервничал со всеми этими событиями, и кто-то должен был ответить за его нервы. Рядовых без разговоров просто развесили вдоль дороги, офицеров разделили на тех, кто что-то может рассказать и кто ничего не знает. Кому из них повезло больше — большой вопрос…
Конрон вообще не слишком любил обходные пути и хитрости, про которые ему постоянно говорил Вольдемар. В кои-то веки он мог действовать так, как привык. Вскоре уже все в замке просто мечтали о возвращении Вольдемара, поскольку шорох он навел среди слуг и солдат изрядный. А больше всего досталось командиру гарнизона, который, оставшись с небольшими силами после ухода почти всех основных войск, не позаботился о временном наборе ополчения, тем более что на дворе зима и крестьянам все равно делать нечего. Ополчение, конечно, та еще сила, но будь оно собрано заранее, многих проблем можно было бы избежать. Находись этот командир в его подчинении — вылетел бы со службы и еще был бы счастлив, что не повесили. Но над назначениями своего сеньора Конрон не был властен. А потому ограничился тем, что просто дал коменданту в ухо. Душу отвел. Как-то разом успокоился и сбавил обороты. Велел созвать ополчение и приступить к тренировкам. Вспомнив кое-какие рассказы Вольдемара, закончил:
— Отныне каждую зиму будешь созывать ополчение и тренировать его. Когда понадобятся люди — они будут рядом. Причем уже обученные.
Эту идею князя Конрон тогда оценил, но в пылу всех событий как-то забыл о ней, а вот сейчас вспомнил. Подумал, что и у себя в графстве подобное неплохо было бы организовать.
Командир гарнизона потер распухшее ухо, но спорить не стал. Вассал он Конрона или нет — дело десятое, он вот рядом, а его сеньор далеко. Может, расправу над ним он и не одобрит, только вряд ли ему самому от этого станет легче — Вольдемар идиотов рядом с собой не держал.
Зато Аливия с Кортом были счастливы, наперебой рассказывая всем желающим о своих похождениях. В самом замке таких желающих было не очень много, зато дети слуг или тех людей, что нашли укрытие в замке во время осады, слушали их, раскрыв рты. Найдя таких благодарных слушателей, как можно было не просветить их? Неудивительно, что к концу недели Аливия и Корт, стоя спина к спине, отстреливались от полчищ накатывающих врагов, а Аника и Риола подавали им заряженные арбалеты…
— Стреляют плохо, — пояснил Корт на всякий случай, пока не задали вопрос, почему стреляли именно они, а не те, кто старше, что было бы разумнее. Ему приходилось тяжелее всего — нужно было сдерживать буйный полет фантазии подруги. Поэтому тысячи врагов все-таки превращались в десятки, стрелять они предпочитали из укрытий, а не встав во весь рост, как настоящие герои.
— Ну тебя! — обиделась Аливия. — Скучный ты.
— Зато мне верят.
Это была правда. Аливию слушали с удовольствием, как любого сказочника — рассказывать она действительно умела. Корт в этом плане был немногословен и не умел увлечь рассказом, зато ему верили. До тех пор, пока он не заметил недалеко сестру, которая имела удовольствие послушать рассказ парочки из первых уст…
Скандал она устраивать не стала, просто объяснила, как было на самом деле, потом позвала Корта за собой и популярно донесла до его сознания, что если он хочет стать странствующим рассказчиком — она возражать не станет.
— Тренируйся. Но если ты все же хочешь стать кем-то большим, то должен знать цену своих слов. Пусть крестьяне или купцы придумывают. — При этом Аника настолько многозначительно посмотрела на Аливию, что та покраснела. — Вы со мной согласны, маркиза?
Аливия резко развернулась и бросилась бежать.
Корт зло глянул на сестру.
— Зачем ты так? Мы ведь просто развлекались. А ты… — Он бросился следом за подругой.
Аника покраснела. Да, не сдержалась, о чем сейчас сильно жалела. Все же она старше… Но… Слишком уж задело ее все это. Раньше весь почет предназначался ей, а сейчас… Брат, возможно, по малолетству и смирился бы, найдя новые развлечения, а она… не сдержалась. Слишком уж велик был соблазн указать этой новоявленной маркизе ее место. Указала. Только почему-то легче не стало. Вздохнула и отправилась следом.
Брата и Аливию она нашла в комнате маркизы, где та ревела, уткнувшись в подушку, а Корт неуклюже топтался рядом, неумело успокаивая. Глянул на вошедшую сестру и нахмурился. Но Аника прошла мимо него и опустилась на стул рядом с кроватью.
— Обиделась на мои слова?
Аливия на миг замерла. Подняла голову.
— Уходи.
— Я могу уйти, но тогда кто тебя научит противостоять такому?
— Противостоять? — против воли заинтересовалась Аливия.
— Рано или поздно тебе придется встретиться с представителями знати. Ты не всегда будешь находиться в замке под крылышком брата. И эти зазнайки обязательно попытаются тебя задеть. Из зависти перед твоим незаслуженным, по их мнению, положением, просто из вредности, почувствовав в тебе соперницу… Причин много, но это произойдет обязательно. И если ты начнешь реагировать так, как сейчас на мою невинную шутку, то тебя затравят. И ты проиграешь. — Аника уже успела узнать, на что стоит давить — проигрывать Аливия ненавидела. — Ты ведь сейчас проиграла. И сбежала.
Аливия помолчала. Потом сердито вытерла слезы.
— И как я должна была ответить?
— Вот! Это другой разговор. Прежде всего ты ни в коем случае не должна показать, что слова тебя задели…
Корт еще какое-то время слушал эту женскую воркотню с уроком стервозности, но после пяти минут готов был взвыть волком. Бочком, бочком переместился к двери, а затем быстро-быстро сбежал. Если Аливия потом спросит — скажет, что ушел заниматься. Срочно нужно было…
А на следующий день пришло известие, что Вольдемар возвращается. Точнее, не он, а только основная часть армии, а сам герцог отправился в столицу разыскивать того, кто организовал нападение на его замок.