Нет!
Успеваю поймать краем глаза парящую фигуру. Арканиэль. Естественно. Маджестро и Фобос оказались правы. Из спины эльфа растут ослепительно белые ангельские крылья. Эфемерные, нематериальные, созданные чистой магией.
Закопчённый ублюдок подлетает молниеносно, вбивая кулаки мне в грудь. Падение ускоряется и ускоряется. Он буквально вдавливает меня вниз, фиксируя тело.
Пытаюсь вывернуться, но не получается. Эльф держит меня крепко. Ветер гудит в ушах. Пара лезвий Брута распарывают его бока. Летун орошает моё лицо кровью изо рта.
Кортик входит по гарду в щёку остроухой куропатки. От турбулентности и залитых алым глаз падает меткость. Руки дрожат от напряжения. Дёргаю рукоять на себя, и подгоревшая плоть расслаивается на две части.
Первожрец мычит, но пламя ненависти в его глазах заставляет любую боль меркнуть в сравнении.
Где-то над нами падает и Курт. Я слышу серию хлопков. Он последовал за мной без малейшего сомнения. Настоящий друг.
«Осторожно. Земля».
Мимолётное озарение. Кое-что я всё же могу сделать.
Минус 15 % к получению физического урона.
Активирую Невероятную изворотливость за миг до того, как моя спина взрывается.
Агония.
Чистая и незамутнённая.
Позвоночник дробится. Рёбра трескаются. Сознание практически гаснет от болевого шока. Какие-то нити стреляют во все стороны. Мне кажется или скорость частично замедляется? В этот момент я соображаю так плохо, что даже не помню своего имени.
Изгибающаяся откуда-то сзади лапа силой вливает мне в рот какую-то горькую жидкость. Эльф пытается помешать, но не успевает. Полоска здоровья прыгает туда-сюда, как дикий мустанг.
Ещё один удар.
Сдавленный вздох срывается с губ. Хочу закричать, но не могу. Физически не могу. Внутри меня костяная шрапнель и измочаленное мясо. Кажется, что требуха вылетела наружу и осталась где-то там наверху.
Полоска здоровья не просто красная, она практически чёрная.
Арканиэль победно скалится, но что-то выдёргивает меня из его хватки. В руках эльфа остаются обрывки моей рубахи, торчавшей из-под нагрудника.
Жрец на полном ходу бьётся о землю. Треск. Крик.
Моё тело медленно опускается. С огромный трудом шевелю головой, замечая, что это сочетание паутины и лап Брута. Он пытался замедлить падение. Он влил мне в рот исцеляющее зелье. Он же высвободил меня из смертельных объятий.
Над нами несколько дыр. В падении мы проломили крышу дома, а затем и перекрытие второго этажа. Обломки досок и черепицы усеивают всё вокруг.
Изломанное тело жреца начинает светиться. Выправляются сломанные кости. Хрустят позвонки. Медленно и неуклюже он поднимается на ноги.
Грёбаный неубиваемый оловянный солдатик.
Пытаюсь сдвинуться, но безуспешно. Даже после самого мощного зелья мне нужно ещё несколько секунд. А его эффект практически нивелировал второй удар. Я просто не чувствую ног и рук. Это не удивительно, учитывая, что они вывернуты и напрочь переломаны. Странно, что они вообще не оторвались при падении. От таких-то ранений.
Длинные лапы Брута загребают по полу, оттягивая меня подальше от Арканиэля. Тот шагает. Шатко. Нетвёрдой походкой, но приближается ко мне. Крылатый уродец улыбается. Просто лыбится во всю пасть. Боже, как же я его ненавижу!
Эльф исцелился после двойной дозы Масла полёта феникса. Не добил его и контакт с землёй на полной скорости.
Брут, ещё одно зелье! Свиток!
Паук понятливо ныряет конечностями в ячейки на моём поясе.
Луч света перерубает их напрочь. Костлявые лапы с грохотом падают сбоку от меня. Они всё ещё сокращаются, пытаясь действовать.
Я ощущаю присутствие Курта поблизости. Голова, словно войлоком набита. Марево боли мешает трезво мыслить.
Сейчас-сейчас потерпи, дружище. Я достану свиток, и мы улетим.
Мысленно нашёптываю я псу, не замолкая, ни на секунду. Кажется, прекращу говорить, и отрублюсь от болевого шока.
Усилием воли заставляю правую руку сдвинуться. Порванные нервы отказываются транслировать сигналы от мозга к мышцам. Сама конечность выглядит, как швейцарский сыр. Обилие дырок, возникших за счёт переломанных костей, прорвавших кожу. Густые потоки крови, скапливаются вокруг меня.
Кисть дрожит, но медленно тянется к поясу. Я выпью ещё одну склянку и смогу вытащить нас отсюда. Пальцы лихорадит. Будто сквозь три пары перчаток ощущаю шершавую поверхность кармашков. Клапан никак не хочет открываться.
Ну! Сука!
Ярость только ухудшает мою координацию.
— Ты — насекомое, — сипит первожрец, наступая на мою ладонь.
Пальцы, прижатые к полу, трескаются. Он возит каблуком из стороны в сторону, не давая мне даже дёрнуться. Крик комом встаёт у меня в горле. Беззвучно разеваю рот и не могу вдохнуть.
— Упрямое, настырное насекомое, которое не знает, когда нужно сдохнуть. Оно не может победить сапог, как бы не старалось. — Где язык? — его руки начинают бесцеремонно шарить по моим карманам.
Звонкая пощёчина отбрасывает мою голову назад. Бьюсь затылком и от удара, наконец, получается вдохнуть.
— Знаешь фишку насекомых, Нелли? — скалюсь, сглатывая кровь во рту. — У них слишком много лап.
Два лезвия вонзаются в грудь эльфа крест накрест. Он воет от боли, поднятый над полом и надо мной. Потоки вражеской крови пятнают лицо ещё сильнее, но мне уже плевать. Под собственным весом тело крылатого начинает сползать, разрезаясь о когти брутхаска.
Ладони первожреца выбрасывают концентрированные потоки белого пламени. Импровизированные ходули ломаются, и он падает на ноги. С трудом удерживает равновесие. В нём всё ещё торчат острейшие хитиновые шипы.
Брут верещит от боли в моей голове. Ему страшно.
— Это всё так утомительно… — впервые собеседник звучит… по-человечески. Не надменный лидер церкви. Не обезумевший от ярости фанатик. Просто усталый эльф.
Уходи, Курт. Отыщи Фурию. Я сам разберусь здесь.
Волна протеста бьёт по мозгам.
Не спорь. Уходи. Я воскресну на кладбище. Скоро увидимся.
Вру легко и уверенно, чтобы уберечь своего друга от беды.
— Где язык, Гвинден? Отдай мне его и умрёшь быстро. Без боли. Клянусь.
Я даже верю ему.
— С чего ты взял, что он при мне? — улыбаюсь, ощущая, как уголки губ трескаются.
Тело постепенно восстанавливается. Слишком медленно. Я почти могу пошевелить пальцами ног.
— На кой хер мне носить с собой что-то настолько ценное? — хриплю, проталкивая слова сквозь измочаленное горло. — Я ведь знаю, что ты побежишь за мной послушно, как овечка. Да, Нелли?
Заторможенные нейроны в башке моего визави разгоняются, и он всё понимает.
— Ты специально взял его на глазах Келльвана, не так ли? Поэтому оставил его в живых? Чтобы тот всё рассказал?
Вопрос риторический. Он знает ответ.
Измождённый обыватель исчезает, и на его место вновь приходит буйный фанатик.
Запрокинув лицо к потолку, Арканиэль издаёт яростный рёв. А я начинаю безудержно смеяться. Слабый хохот переходит в булькающий кашель. Ненависть застилает жрецу глаза, и его ладони охватывает знакомое белоснежное пламя. Оно поднимается к локтям. Плечам. Охватывает торс.
Я начинаю тлеть. Сквозь дыру смотрю на первые звёзды в ночном небе. Красивые и такие далёкие.
Как же я устал.
Но план всё-таки был хорош.
С рычанием Арканиэль выбрасывает мне в лицо поток пламени, а я…
Я слышу хлопок. И крики боли где-то внизу.
Земля вновь бьёт по спине. Звёздное небо стало чуточку ближе.
Ещё один хлопок, и картина вновь меняется. Я лежу в какой-то тёмной комнате. Створки плотно прикрыты. Шершавый язык облизывает мне лицо.
«Друг. Никогда. Не бросит. В беде».
Глазами Курта вижу, как два его клона треплют эльфа. Один грызёт его шею. Второй вцепился куда-то в пах, и первожрец переходит на фальцет.
Мы всё ещё в здании, просто на втором этаже. Где-то по соседству. Мне нужно достать этот грёбаный свиток.
Давай, Брут, помогай. Я знаю, что у тебя ещё остались лапы.
Настороженно паук вытягивает конечность из моей поясницы.
Ослепительный свет разгоняет сумрак. Посреди комнаты, не касаясь пола, висит молодая девушка. Я знаю, кто это, ещё до того, как глаза пробегают по её фрейму.
Аларис[4].
На вид ей не дать больше двадцати. Узкое симметричное лицо. Идеальные скулы, хоть сейчас на подиум. Волосы цвета расплавленного золота собраны на затылке. На ней много одежды. С нудисткой Эстрикс не сравнить. Длинное белоснежное платье. Сверху не то манто, не то плащ до колен. Из тяжёлой материи с вышивкой. Богатое одеяние золотого и пурпурного цвета.
Однако больше всего в глаза бросается диадема у неё на волосах и что-то вроде искрящего нимба, только висящего не параллельно девичьей макушке, а перпендикулярно. Чуть позади её затылка.
— Если бы я знала, сколько головной боли ты мне доставишь, — мягко произносит, богиня, — я убила бы тебя ещё там. В канализации.
У меня же есть Астральный прыжок!
— Да? Что ж, если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой.
Красавица морщится, но мне этого и надо. Потянуть время.
Каст занимает чуть меньше двух секунд, но Аларис реагирует первой. Интуиция воет об опасности, и мир вновь с хлопком меняется. Страшный грохот где-то через стену сообщает, что та комната перестала существовать. Курт вновь уносит меня прочь. На секунду я вижу проспект, освещённый уличными светильниками, и вновь мы где-то в темноте. Похоже, лавка кондитера. Слишком уж пахнет корицей, ванилью и ягодами.
С хрипом заново активирую способность, отсчитывая миллисекунды.
Свет ослепляет. Красивое женское лицо искажено злобой. Она нашла меня. Никуда не скрыться от этой мстительной твари.
— Проклятая псина! — девичий голос переполнен ядом.
За спиной Аларис вырастает вся мощь солнца. Словно распахнули форточку в космос. Жар невероятной силы и интенсивности. Он устремляется мне в лицо. Мне не хватило каких-то трёх десятых секунды.