— Я была такой глупой и наивной.
— Джулия…
— Я обманывала себя. Раньше я думала, что ребенок даст мне все, в чем я нуждаюсь, но теперь я обнаружила, что боль утраты может быть настолько сильна, что даже не знаю, стоит ли мне рисковать. И смогу ли я решиться завести ребенка.
Она повернула лицо к Брейдеру, по щеке бежала одинокая слеза.
— Я чувствую себя опустошенной и убитой утратой, хотя ребенок и не был моим. Брейдер, как бы я смогла выжить, если бы потеряла ребенка, который бы был плотью от моей плоти?
— Ты бы выжила так же, как выжила Молли Тернер.
— Нет, я бы не смогла. Молли выдержала потому, что у нее есть человек, который поддерживает ее. У меня нет ничего и никого.
Брейдер притих, затаив дыхание, затем переспросил. — Ничего? Что бы ты хотела?
Джулия прикусила губу, размышляя, стоит ли признаваться, и спустя несколько секунд прошептала:
— Любви.
— Любви? — В глазах Брейдера появилось настороженное выражение.
Немного отодвинувшись от него, Джулия кивнула головой в знак согласия. По его взгляду она определила, что застала его врасплох. Но отступать было поздно. Она уже созналась в сокровенном, скрывавшемся в недосягаемых уголках души желании, и не оставалось ничего другого, кроме как выложить все, до последней капли, начистоту.
— Я думала, что ребенок даст мне любовь. Он будет любить меня и только меня. Но сегодня вечером я поняла, что боль утраты ребенка не так страшна, как пустая, никчемная жизнь без любви.
Брейдер хотел что-то сказать, но Джулия решительным движением руки остановила его.
— Когда я хотела утешить Молли, то обнаружила: это уже сделал ее муж.
Она безвольно опустила руку, и Брейдер осторожно заметил:
— Так и должно было быть.
Девушка горько усмехнулась.
— Посмотри на меня, Брейдер. Меня кто-нибудь сможет полюбить?
— Полюбить тебя? Джулия, тебе не о чем переживать. Ты красивая женщина!
— Знаю, — вспыхнула она. — С тех пор, как я выросла, мне только и говорили о том, какая я красивая. Все люди видят и мое лицо, и мою фигуру. Но никто не видит меня. Никто меня не любит.
Сердито разрубив воздух рукой, она добавила:
— Возможно, когда-то меня любила бабушка, но даже она уделяла мне внимание только тогда, когда я хорошо себя вела и знала свое место. Молли Тернер самая обыкновенная, не очень красивая женщина, но муж любит ее.
— Муж, да? — Губы Брейдера изогнулись в кривой усмешке, в глазах зажглось подозрение. — Ты хочешь, чтобы я тебя любил?
Джулия резко выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— А ты знаешь, что такое любовь? Смею тебя заверить, что это не имеет ничего общего с тем, чтобы покупать разные безделушки любовницам!
Брейдер развалился на кровати, сложил руки за головой и надменно уточнил.
— В таком случае, может вы, миссис Вульф, соблаговолите объяснить мне, что такое любовь?
Джулия бросила на мужа хмурый, нерешительный взгляд. Самодовольный изгиб его губ не понравился ей. Похоже, Брейдер насмехается надо мной!
— Я жду.
Сердито стрельнув в него глазами, она легла на живот, вытянувшись вдоль тела Брейдера, и, сосредоточенно разглядывая свои руки, ответила, не глядя на мужа.
— Любовь — это когда кто-то заботится о тебе. Все время, а не только когда удобно или выгодно. Заботится просто потому, что мысли и чувства любимого человека не безразличны ему.
Девушка подняла глаза, голос стал увереннее.
— Любовь — это когда такие отношения, как у Эммы и Честера Билов. Артрит изуродовал руки Эммы и причиняет такую боль, что иногда она даже не в состоянии хлеб порезать. И Честер, чтобы помочь ей, делает все за нее… и делает с удовольствием.
На лице Брейдера не осталось и следа от надменной усмешки. Он внимательно слушал Джулию.
— И любовь напоминает мне об Агнес, жене одного фермера в Дейнскорте. Во время пожара в доме она очень сильно обгорела. И ее тело покрыто такими ужасными следами ожогов, что дети пугаются. Она выжила лишь благодаря заботе мужа, который выходил ее. Однажды я увидела, как он обнимал ее и удивилась, что он мог прикасаться к женщине, чье тело было столь безобразно. Но потом я случайно услышала, как он говорил Честеру о том, что не видит на Агнес уродливых рубцов. Он видел ее неповрежденной и постепенно, вслед за ним, все мы — даже дети — научилась смотреть сквозь рубцы.
Джулия посмотрела Брейдеру прямо в глаза.
— Возможно, именно это и есть любовь. Видеть внутренний мир человека и не замечать неприглядной внешности.
— А как насчет клятвы, мадам? — спросил Вульф низким и проникновенным голосом. — Клятвы вечной любви, которую дают перед алтарем.
Джулия покачала головой.
— Мои родители тоже давали такую клятву, но не любили друг друга.
На несколько мгновений она, опустив глаза на руки, задумалась.
— Но у них тоже были дети, хотя их клятва не гарантировала добрых отношений и любви между детьми.
Девушка вздрогнула от неожиданности, когда рука Брейдера накрыла ее пальцы, которые она разглядывала.
— А как насчет моей клятвы? Ты думаешь, что я так же легкомысленно отношусь к своим словам, сказанным перед алтарем?
Глаза Джулии стремительно метнулись к его лицу, которое оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица. На губах девушки дрогнула тень улыбки.
— Найдется ли у тебя время для меня, Брейдер? Сможешь ли ты оторваться от своих бухгалтерских книг? И смогу ли я изменить твою жизнь?
Он, мгновенно преобразившись и ожив, рассмеялся.
— Джулия, если бы ты только знала, какие огромные изменения ты уже внесла в мою жизнь.
Джулия недоверчиво хмыкнула. Брейдер взял ее за руки и, притянул к себе, нежно поцеловал в кончик носа.
— Я сегодня никуда не уйду и буду с тобой.
Она поерзала, предприняв слабую и нерешительную попытку освободиться от его волнующего тела, и проронила:
— Ну что же, неплохо. Это уже кое-что.
— Но этого недостаточно? — Его объятия стали крепче. — Лежи спокойно, дерзкая девчонка!
— Я не дерзкая девчонка! И я буду счастлива и рада каждой минутке, которую ты уделишь мне. — В словах не прозвучало ни вызова, ни пыла. Нэн была права, подумала девушка, слезы действительно очищают душу. Со вздохом облегчения она положила голову на широкую грудь мужа.
Его рука заскользила вниз и вверх по ее спине. Джулия приподняла голову, но затем снова, словно под тяжестью его слов, склонила ее.
— Если я признаюсь тебе в любви, Джулия, что ты будешь делать? Бросишь мне в лицо, что моя любовь тебе не нужна? Или попытаешься извлечь выгоду из моих чувств?
Она затихла, внутренне сжавшись, пытаясь угадать, какой смысл мог скрываться за его вопросом. Могла ли она на самом деле вызвать любовь Брейдера? И если такой сильный, могущественный человек окажется в ее власти, то что ей делать с его любовью? Так и не придя ни к какому приемлемому решению, она ответила на вопрос вопросом.
— Ты действительно любишь меня, Брейдер?
— А как ты думаешь? — Она уловила дрожь в его голосе. Его рука, поглаживая спину, дошла до изгиба тонкой талии.
Джулия мысленно тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет, не может быть, Брейдер не такой глупец, решила она. Он казался слишком далеким от любви, которую она нарисовала в своем воображении. Не могла она, как ни старалась, представить Брейдера, играющим в любовь, подобно легкомысленным франтам из светских кругов.
Влюбленный Вульф? Нет, она не представляла его читающим стихи при луне или рассыпающимся в льстивых речах перед женщиной. Для него существовала, по мнению Джулии, лишь такая любовь, которую он питал к своей матери.
Нет, этот человек не любит ее, подумала Джулия. Но предпочла не выдавать свои мысли вслух и сменила тему разговора.
— Ты, действительно, весь день прождал меня у дома Тернеров? — сонно проговорила она.
Брейдер ответил так тихо, что девушка едва услышала.
— Да.
Она удовлетворенно вздохнула и почувствовала, как он осторожно отодвигается, убирая плечо из-под ее головы.
Вцепившись рукой в рубашку мужа, она спросила:
— Куда ты уходишь?
— Тебе лучше выспаться.
Вместе с его телом, отодвигаясь, уходили и тепло, и ощущение безопасности и надежности. Джулии не хотелось расставаться с ним. Не открывая глаз, она сонливо улыбнулась и тихо попросила:
— Останься со мной сегодня.
Брейдер мгновенно замер и напрягся. Несмотря на чудовищную усталость, Джулии хотелось чувствовать рядом его сильное тело. Она пережила тяжелый, утомительный день, но муж помог ей освободиться от всех тягот.
— Пожалуйста, останься.
Его тело расслабилось и вернулось на место. Уткнувшись носом в его плечо, Джулия прошептала:
— Спасибо за то, что подождал меня сегодня и что остался.
Она прильнула к нему всем телом. Последнее, что промелькнуло в ее голове перед тем, как она погрузилась в глубокий сон, было видение о жизни с Брейдером, который любил ее.
Прохладный утренний воздух пополз по плечам и лицу. Зашевелившись под одеялом, Джулия инстинктивно пододвинулась поближе к источнику тепла. Она начала было снова погружаться в дремоту, как ее ноги неожиданно уперлись в чужие ноги… в мускулистые, покрытые волосами ноги.
Глаза девушки мгновенно распахнулись, сонливость как рукой сняло. Рядом с ней зашевелился вдруг Брейдер, натягивая на обнаженное тело одеяло.
Обнаженный Брейдер! Джулию словно молнией поразило. К ее изумлению, на ней были надеты лишь тонкая сорочка и панталоны, Кровь застыла в жилах. Но постепенно она начала вспоминать события прошедшего вечера. Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что раздевал ее не кто иной, как Брейдер. Она не имела представления, почему не почувствовала прикосновений его рук, снимавших с нее одежду. Ведь сейчас всем своим существом, каждым вздохом она ощущала присутствие в ее постели этого широкоплечего мужчины.
Испуганная и смущенная, Джулия откинулась на подушку. И некоторое время лежала тихо, почти не дыша, пока не поняла, что Брейдер крепко спит. Затем повернула голову так, чтобы получше разглядеть его.