Вырвавшись из музыкальной толпы, Джек побежал. Это было не в его стиле — по крайней мере, убегать уж точно — но сейчас это было необходимо. Что-то в его плане пошло не так. Он собирался задать вопросы и предполагал, что получит ответы, но он не думал, что его будут поджидать вот так. Ему нужно было вернуться в Кардифф, и как можно быстрее.
Хотя в первую очередь — самое важное. Кришнаиты, как ему и надо было, отвлекли на себя внимание, но те двое по-прежнему гнались за ним. Он добежал до Дин-стрит, а мужчины всё приближались, пока он не добрался до узкого переулка, где оставил свою британскую гоночную машину — зелёный «Триумф GT6».
Вскочив в машину, он повернул ключ в замке зажигания, и модифицированный восьмицилиндровый двигатель с рёвом ожил. Джек был готов надавить на педаль акселератора, когда в дальнем конце переулка показались двое преследователей.
Они медленно приближались, и их самодовольные ухмылки говорили ему о том, что они считают, будто загнали его в угол. Джек увеличил скорость, потом ещё, и, мгновение поколебавшись, нажал на педаль и поехал прямо на них.
Один из мужчин отскочил в сторону, врезавшись в груду старых деревянных ящиков и картонных коробок, стоявших по краям переулка, но второй оказался не таким удачливым. Машина задела его левым передним крылом, и он взвился в воздух, словно тряпичная кукла, а потом упал лицом вниз на асфальт.
Джек помчался по Дин-стрит, затем резко свернул на Оксфорд-стрит, едва разминувшись с красным двухэтажным автобусом и чуть не врезавшись в такси. Машины сигналили, люди открывали рты от удивления, а двигатель «Триумфа» неистово ревел, перекрывая шум.
Джек оторвался от погони. Почти. Он был на перекрёстке с Риджент-стрит, когда в центр улицы с Голден-сквер выехал «Ровер», визжа колёсами по асфальту, и понёсся вслед за «Триумфом» Джека.
«Ровер» следовал за Джеком, едва не касаясь своим полированным бампером задних фонарей «Триумфа», а тот вилял влево и вправо, то вливаясь в поток машин, то вырываясь из него, и нёсся на красный свет. Они подъехали к перекрёстку у Марбл-Арч, и Джек увидел впереди плотный поток машин, движущихся в обоих направлениях.
Он посмотрел в зеркало заднего вида и уловил суровый взгляд водителя «Ровера»; тот и не думал сбавлять скорость. Это было оно — очередной танец со смертью.
Резким движением Джек потянул рычаг ручного тормоза, круто развернув «Триумф». Теперь он оказался на встречной полосе, но зато оторвался от «Ровера», который поток машин вынес на Парк-лейн. В машину врезался сначала один автобус, потом — другой, идущий в противоположном направлении, и в конце концов в центре дороги остался совершенно разбитый «Ровер». Истерзанное и окровавленное тело водителя осталось лежать, согнувшись, на руле, давя на гудок, который испускал бесконечный скорбный вопль.
Джек развернулся и проехал мимо дымящегося остова, в котором теперь с трудом узнавался автомобиль, а потом снова надавил на педаль акселератора. Он пронёсся через весь город, практически не снижая скорости. Время от времени он бросал взгляд в зеркало заднего вида, но никто за ним не гнался. Не сейчас. Возможно, они что-то почувствовали.
Он ехал по широкому серому мосту через Северн, и Джими Хендрикс по радио пел о том, как быть «Перекати-полем»[50], когда это произошло.
Сначала музыку заглушил странный треск. Потом в салоне автомобиля стало немного теплее. Раздался звук, похожий на бой огромного барабана, и внезапно оказалось, что Джек в машине не один.
Рядом с ним сидел молодой человек в потрёпанной серой одежде; мальчик лет двадцати или двадцати пяти, с чёрными волосами и голубыми глазами.
— О Боже… — в ужасе проговорил парень. — Господи… Джек?
Машина вильнула, сначала влево, потом вправо, потом повернулась на 360 градусов, прежде чем Джек нажал на тормоз и остановил её.
— Что за…
— Джек?
— Ты кто?
— Это я, — сказал мальчик. — Вы меня не узнаёте?
Мгновение Джек просто сидел молча. Бросив взгляд в зеркало, он увидел, что сзади приближается огромный грузовик, поэтому он снова завёл двигатель и продолжил ехать.
— Что ты делаешь в моей машине? — наконец спросил он. — Я имею в виду… Как ты… Кто… Как… Нет… Что ты делаешь в моей машине?
— Вы меня не узнаёте? — спросил Майкл. — Я Майкл. Мы встречались. Мы знакомы.
— Нет, — сказал Джек. — Это невозможно. Кто ты такой?
— Я Майкл, — сказал парень.
Джек никогда не видел, чтобы кто-нибудь ел так быстро и с таким энтузиазмом. Они сидели в китайском кафе в центре Кардиффа, подальше от окон, но достаточно близко к двери, чтобы можно было быстро удрать, если понадобится. Джек всегда так делал.
Парень, Майкл, пытался что-то ему рассказать; о каком-то месте в будущем, где они встречались, о том, что тогда случилось, но Джек остановил его. Всего одно неправильное слово — и всё выйдет из равновесия. Кроме того, кому на самом деле хочется знать своё будущее, от начала до конца? Большинство людей хотели знать о том, какая лошадь выиграет скачку. Остальное они предпочитали оставить на волю судьбы, рока и случая. Он придерживался этого правила, и даже более строго, чем мог себе представить в те дни, когда играл по куда более мягким законам. Год назад он даже не делал ставок на то, что Англия выиграет Кубок мира, а он мог бы сделать на этом целое состояние.
— Тебе нравится? — поинтересовался Джек, показывая на почти пустую тарелку.
Майкл кивнул.
— Я никогда раньше не ел китайскую еду, — сказал он. — Что это? — Он приподнял свою вилку.
— Это бобовые ростки, — со смехом пояснил Джек.
— О, — сказал Майкл. — Сначала они выглядели ужасно, но оказались довольно вкусными. Я уже много лет ничего не ел. С тех пор, как… На самом деле, я даже не помню, когда в последний раз ел. Во всяком случае, нормально ел. Там были те штуки, вроде гороха в стручках, в Японии, но кроме этого — ничего.
— Хм, — сказал Джек. — Ты должен подумать о том, чтобы сделать это маркетинговым ходом. Диета путешественника во времени. Теряйте вес мгновенно.
Майкл нахмурился, не совсем понимая, о чём Джек говорит, и продолжил есть.
— Послушай, Майкл… — начал Джек. — Я понимаю, что всё это может звучать для тебя немного дико, но.
Он смолк. Майкл уронил еду на рубашку и яростно оттирал её салфеткой, время от времени бросая смущённые взгляды на Джека.
— Простите, — сказал он. — Я просто… Обычно я не так ем.
— Всё в порядке, — ответил Джек. — Ты был голоден.
— Что вы собирались сказать?
— Когда?
— Только что. Вы сказали, что всё это может быть для меня дико, а потом замолчали.
— Ничего, — сказал Джек. — Ничего.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — сказал Майкл, прежде чем отправить в рот очередную порцию еды.
— Что это был за вопрос? — спросил Джек.
— Как? Как так получилось, что вы ничуть не постарели?
Джек вздохнул.
— Нельзя сказать, что я не старею, — сказал он. — Я старею. Все стареют. Я просто делаю это немного медленнее, чем большинство людей.
— Но как?
— Не знаю, — ответил Джек. — Я жду ответа, но мне кажется, что мне ещё многого придётся ждать.
— У вас грустный голос, — сказал Майкл. — Я думал, что никто не хочет становиться старым.
— Как я уже сказал, все стареют.
Когда Майкл зачерпнул последние остатки еды со своей тарелки, к столику подошла официантка и протянула Джеку записку. Джек развернул её и прочёл:
«Джек,
Тебе нечего бояться, старина. Может быть, я могу помочь тебе с твоими проблемами. Если тебе действительно нужны ответы, предлагаю прийти на площадь острова Барри завтра, ровно в 9 часов вечера.
Чао.»
— Это от джентльмена с другой стороны улицы, сэр. Он сказал, что хочет, чтобы вы прочитали это?..
Официантка показывала в окно, и, посмотрев в ту сторону, Джек увидел мужчину, стоящего под навесом соседнего ресторана.
Это был Хьюго.
Глава двенадцатая
— Ну и когда ты собираешься вернуться домой? — голос Риса, доносившийся из телефонной трубки, был какими-то металлическим и искажался помехами. Вот что ещё нужно добавить в свадебный список: новый телефон.
— Не знаю, любимый, — ответила Гвен. — Я же сказала, что тут в последний момент кое-что случилось. Я не буду сильно задерживаться, обещаю.
— Я приготовил тебе чай и всё остальное, — сказал Рис. — Спагетти болоньезе. Я даже купил твой любимый сыр.
Ах, спагетти болоньезе, подумала Гвен. Это был новейший — кулинарный — способ просить прощения, изобретённый Рисом. Конечно, теперь она успела устать от этого — после столь многих извинений, которые заставляли Риса бежать на кухню после быстрого визита в ближайший супермаркет. Спаг бол, как он это называл, и бутылка лучшего красного вина, которое супермаркет выпускает под своим брендом. Даже притом, что Гвен не ходила в магазин вместе с ним, она легко могла представить себе, какую физиономию он корчил при виде всего, что стоило больше пяти фунтов.
— Мы съедим это, когда я приду домой, — сказала Гвен.
— Но когда это будет? — спросил Рис. — Я чертовски голоден, и уже перевалило за десять часов. Мне утром на работу.
Безусловно, он был прав. Он мог приготовить спагетти болоньезе, но почему он обязан был ждать её до полуночи, а то и дольше? Гвен вздохнула.
На другом конце Хаба Оуэн просматривал архивные материалы, связанные со взрывом в 1953 году и с расследованием, которое проводилось после этого. Он несколько раз подавал сигналы Гвен, махая рукой, но Гвен покачала головой.
— Прости меня, Рис, — сказала она в телефонную трубку. — Мне нужно идти, серьёзно. Это ненадолго, любимый, я обещаю.
Она попрощалась с ним и отключилась.
— Что там? — крикнула она Оуэну. — Что это так отчаянно жаждет моего внимания?