— Но, Драниш, — сказала я мягко, — ты ведь узнал об этом только недавно.
Он так энергично тряхнул головой, что травинка выпала изо рта.
— А ты представь, просто представь, что было бы, если бы не было этой десятилетней войны? Может быть, наши маги обменивались бы знаниями? Может быть, я бы об этих бабочках, которые живут на юге ульдонской страны, узнал бы раньше? И тогда…
— Тогда ты бы никогда не познакомился с Милой Котовенко, — заметил Даезаэль. — Не влюбился бы в нее и не страдал бы сейчас на крыше фургона, думая о том, что было бы, если… Ты ведешь себя, как Персик, Драниш! Убей Ярика, схвати Ясноцвету в охапку да и скачи к домену Крюка. Ты же типа благородный, не просто так тролль. А ее папаша все равно не чистых кровей, одним вливанием крови не серебряноглазых больше, одним меньше…
Драниш вскочил, сжимая кулаки, но Ярослав просто положил ему руку на плечо и легонько нажал, вынудив сесть обратно.
— Чего ты добиваешься этим, Даезаэль? — спокойным голосом спросил Волк.
Эльф закатил глаза и что-то буркнул на своем языке, потом внятно, словно он объяснял это уже много раз, сказал:
— Я пытаюсь вскрыть нарыв до того, как он рванет так, что всем мало места будет. Вы всей толпой ходите по тонкой нитке, и, кажется, я единственный, кто слышит, как она трещит под вашим весом. Но самое ужасное, что, когда полетите в пропасть, вы потянете за собой кучу народа за компанию! А я не хочу быть тем, кто будет с вами лететь в пропасть и думать: что я здесь делаю?
— О чем ты говоришь? — надменности в голосе Ярослава мог бы позавидовать даже король. — У нас все в порядке.
— Конечно, — кивнул целитель. — Когда ваш король создавал службу королевских гласов, куда и меня угораздило загреметь, он тоже думал, что гниющую ногу можно спасти припаркой из листьев капусты, когда как ее нужно было ампутировать! У вас тоже все хо-ро-шо! Я тут схему ваших взаимоотношений на досуге решил нарисовать, и вот что у меня получилось…
Эльф достал из кармана сорочки сложенный листок и развернул. Там в рамочках были написаны имена, а между ними змеились стрелки разных цветов, создавая причудливую вязь.
— Ярик, можно я его за борт вышвырну? — умоляюще попросил Драниш.
— Нет, зачем же? — пожал плечами капитан. — Он говорит правду. Только я надеюсь, что все же прогноз Даезаэля, как всегда, слишком пессимистичен.
— Конечно, конечно! — Сын Леса торопливо сложил листок и положил его обратно. — Попомнишь мои слова, когда дорогая Тиса удушит вашего первенца в колыбели!
— Я? Никогда! Я никогда не нанесу вреда капитану, а ребенок — это же его частичка!
— И частичка ненавистной Ясноцветы, которая украла у тебя любовь всей жизни, — промурлыкал Даезаэль.
Тиса мельком бросила на меня взгляд, который совсем нельзя было назвать дружелюбным, и тем самым выдала свои реальные чувства.
— Хватит! — сказал Ярослав с нотками раздражения. — Тиса ничего не сделает, потому что я не отдам ей такого приказа.
Даезаэль расхохотался, а Драниш сокрушенно покачал головой.
— Приказа? Ты действительно считаешь, наш дорогой несгибаемый капитан, что женскому сердцу можно приказать?
— До сих пор Тиса всегда выполняла мои приказы! — рявкнул Ярослав. Он был похож на человека, который ожидал пройти по хорошо укатанной дороге, а вступил в трясину.
— Хо-хо-хо, особенно тогда, когда пыталась утопить девушку, лишь заподозрив твою привязанность к ней! А теперь, имея перед глазами постоянное напоминание о том, что ты вот-вот женишься, и женишься с охотой, характер Тисы конечно же улучшится!
Ярослав склонил голову и закрыл глаза, глубоко вздохнув.
— Почему ты так печешься о здоровье Ясноцветы? — спросил тролль.
— Да потому, что мне ее исцелять, идиотина! — рявкнул эльф. — Ты думаешь, она так легко сдастся, когда ее будут убивать? А мне потом собирать ее по частям, и вы будете стоять рядом и злобно на меня смотреть, будто ожидая, что я вот-вот откушу ей палец!
— Вот уж не думал, что тебя волнуют наши взгляды, — удивился Драниш.
— Настоящего творца всегда волнует, когда за его работой следят не восхищенно, а настороженно.
— В таком случае я обещаю убить ее чисто и надежно, — серьезно сказала Тиса, и у меня по коже поползли мурашки от плохого предчувствия, а эльф просиял.
— Тиса! — прикрикнул Ярослав. — Что ты такое говоришь?
— Что вы, капитан, я же просто пошутила, — мило улыбнулась воительница. — Я же вижу, как вам не нравится этот разговор, вот я его и решила прекратить шуткой.
Я подняла глаза и встретилась с тревожным взглядом Драниша. Судя по всему, он воспринял угрозу девушки достаточно серьезно.
Внезапно Ярослав рывком встал и надвинулся на Тису с таким выражением лица, что она отшатнулась. Я пристально следила за происходящим, потому что впервые видела Волка в таком состоянии. Его серебристо-серые глаза, казалось, метали молнии, рот кривился, а от тела исходило такое ощущение мощи и ярости, что даже мне стало страшно.
— Если с Ясноцветой что-то случится, — тихо, но внятно произнес Волк, — если на нее даже упадет веточка, сломанная ветром, я задушу тебя вот этими самыми руками! — Он ткнул Тисе в лицо две своих больших, мозолистых, но аристократически-изящных ладони. — Я сожму твою шею и буду смотреть в твои глаза до тех пор, пока не уйдет из них жизнь. И последнее, что ты увидишь перед тем, как отправиться к чахам и дрыхлям, — это то, как я тебя ненавижу. И ты будешь знать, что вся твоя никчемная жизнь прошла зря, потому что ты даже на каплю не приблизилась к своей цели — получить мою благосклонность.
Мы все затаили дыхание. Губы Тисы задрожали, а широко открытые глаза с ужасом смотрели на лицо любимого человека. Что она там увидела, я не знаю, но внезапно девушка начала оседать, пытаясь ухватиться за его руки.
Капитан отбросил ее, как тряпичную куклу, и спрыгнул вниз под негромкие, но искренние аплодисменты Даезаэля.
Я немного еще посидела на крыше, но там уже было неуютно. Тиса беззвучно плакала, не вытирая слез. Драниш кусал губы, переплетая пальцы. Только Даезаэль с удобствами расположился на сундуке и радостно улыбался своим мыслям, что лично мне не добавляло душевного комфорта.
Я молча поднялась и спустилась вниз. Лучше уж посидеть рядом с дядей, который мечтает меня приволочь к отцу вне зависимости от моего желания, но выбор между девушкой, которая спит и видит, как бы меня лучше убить, и мужчиной, который желает мне добра, был очевиден.
В фургоне спорили. Спор этот возник уже не впервые, и каждая сторона стояла на своем. Только сейчас все было по-другому.
— Я тебе уже который раз говорю, что ехать через домен Сыча — это глупость! — бушевал мой дядя.
Но Ярослав, который уже несколько раз доказывал, что ехать через страну нечисти куда опаснее, на этот раз молчал. Он даже не удостаивал дядю взглядом и просто сидел, скрестив руки и угрюмо глядя в пол.
— Ты слышишь меня, щенок? — не выдержал Велимор и схватил Волка за шиворот.
Ярослав одним движением плеч освободился от его захвата и медленно встал. Я внезапно обнаружила, что он выше Крюкова, хотя дядя был куда массивнее.
— В этом фургоне, — негромко сказал Волк, — может быть только один командующий. Если вас что-то не устраивает, то выметайтесь отсюда со своими солдатами.
— Я-то выметусь, — неожиданно спокойно сказал Крюков, — но я и Ясноцвету с собой прихвачу, в этом не сомневайся.
Ярослав склонил голову набок и посмотрел на Велимора, как на надоедливое насекомое. Дядя без трепета выдержал его взгляд — опыта в общении с моим отцом у него было куда больше, чем у меня, а, как ни крути, молодой Волк еще проигрывал Владетелю домена.
— Я ее не отдам. И мы едем через домен Сыча, — сказал Ярослав так, что стало понятно: это окончательное решение и обжалованию не подлежит.
Однако дядя никогда бы так просто не сдался.
— Я тебя и спрашивать не буду, щенок! — выплюнул он. — Ясноцвета пока тебе никто, она жена другого человека, и здесь я за нее отвечаю. На моей стороне Мезенмир, и неужели ты думаешь, что у вас есть хоть какой-то шанс против одного из самых сильных магов королевства?
— Дядя, — вмешалась я, подходя к спорщикам ближе, — а ты не хочешь спросить моего мнения? Я не хочу ехать с тобой, и силой ты меня не захватишь.
— Да ты что? — удивился дядя. — И это говорит девушка, которая только оправилась от продолжительной болезни. Кого ты мне можешь противопоставить, кроме тролля и этого щенка?
— Себя и только себя, — почти равнодушно проговорила я. — Если ты попытаешься сделать со мной что-то силой, я буду сопротивляться до последнего, а это почти гарантирует мою смерть. Еще одного магического истощения мое тело не перенесет, и его никто не сможет исцелить. Насколько мне известно, в прошлый раз понадобилось объединенное искусство и Даезаэля, и Мезенмира, и Тара Уйэди. Как ты думаешь, что скажет мой отец, если ты привезешь ему мой труп?
— Ерунда, — отмахнулся Велимор. — Крюки никогда не кончали с собой.
— Нет. — Я улыбнулась. — Крюки всегда добивались того, что хотели, любой ценой. Я хочу остаться под защитой Ярослава и сделаю все, что в моих силах, чтобы это сохранить.
Дядя скривил губы.
— Ты никогда не могла толком решать сама за себя, — бросил он. — Тебе обязательно нужно было ходить за кем-то хвостом и кому-то заглядывать в рот. Не забывай, Ясноцвета, я знаю тебя с рождения, поэтому твои пустые угрозы на меня не подействуют. Удивительно, как у такого замечательного отца уродились такие никчемные дети.
— Ты забываешься. — Я продолжала улыбаться. — Я уже больше двух лет отвечаю сама за себя, дядя. И для того чтобы принять решение, мне теперь не нужно ни на кого оглядываться.
— Вижу, куда привели тебя твои решения, — буркнул Велимор.
— Куда бы они ни привели, это моя жизнь, — возразила я. — Поэтому, если ты не желаешь подчиняться капитану Волку и замышляешь что-то дурное против меня, лучше сейчас же покинь фургон.