Ганэш меня обманул. История о том, как они притащили в дом к Эллэри настоящую жрицу, хоть и была очень интересной, но совсем не длинной. Да и насколько можно растянуть небольшой квест: получить письменное разрешение одного из главных дядечек магистрата, сунуть эту бумажку надменным храмовникам под нос и выбрать любую понравившуюся пустоглазку. Прокат, блин, жриц.
Как заверял Ганэш, самым сложным было как раз таки найти подходящую девушку с искрой, которую Вэйд сможет взять в жены, а уж разрешение на вывоз жрицы из храма ушло совсем мало времени. Три минуты шантажа и угроз, парочка фирменных отравительских улыбок – и бедный мужик из магистрата, попавшийся на горяченьком и запуганный по самую печенку, готов был подписать все, что ему бы не подсунули. Договориться с семьей Эллэри, чтобы те отдали свою единственную дочь пугающему полукровке, тоже удалось достаточно легко.
Увидев жрицу вблизи и хорошенечко к ней присмотревшись, они единогласно согласились, что лучше отдать ребенка дознавателю, чем собственными руками превратить Селину в куклу.
– Селина, ты слушаешь? – Ганэш просто не мог стерпеть невнимания к своей персоне.
– Конечно, слушаю, —подтвердила я, продолжая разглядывать оживленную улицу. Панорамное окно давало возможность любоваться не только лепниной на фасаде здания напротив, но и разглядывать спешащих по своим делам горожан.
Я впервые могла спокойно понаблюдать за светлыми в их привычной среде обитания и просто не имела права упустить эту возможность. Внимательно слушать же мне это не мешало… хотя Отравитель считал иначе:
– Сэл, в конце концов, это невежливо – демонстрировать собеседнику такое явное пренебрежение.
С неохотой прервав умиротворяющее созерцание, я внимательно уставилась на Гарса.
– Так-то лучше, – довольно покивал он.
– С каких пор ты зовешь ее Сэл? – подал голос Вэйд, которому совсем не мешало, что я, вместо того, чтобы на него смотреть, жадно вглядываюсь в улицу за окном.
– С тех самых, как она зовет меня по имени, – с довольной улыбкой Ганэш откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя полное довольство жизнью.
Неудовлетворенный ответом Вэйд вопросительно посмотрел на меня.
– Я поддалась на провокацию, – со вздохом отставив чашку, тоже откинулась в кресле, побарабанив пальцами по подлокотнику, – когда вы в храме из себя статую изображали.
Легкий звон, с которым чашка встречается с блюдцем, мерный гул негромких разговоров и ненавязчивый кофейный запах, к которому я уже успела привыкнуть, но который никуда не делся. Такая приятная, умиротворенная атмосфера, просторное, светлое помещение, выдержанное в теплых, темных тонах и такой тяжелый, неприятный взгляд чем-то очень обиженного жениха.
Ну вот что ему опять не так?
– Что?
Ганэш сразу понял «что»:
– Я же говорил, что его это разозлит.
– Я не злюсь.
– Да брось, я с твоей невестой общий язык нашел раньше…
– Селина! – радостный девичий вопль отдался тупой болью в затылке. Это было ужасно, катастрофично, просто непоправимо. К нам величественно плыли три девицы. Платья с пышными юбками, корсеты, замысловатые прически и широкие улыбки.
Признаться, при виде надвигающейся на нас девичьей мощи я с трудом подавила постыдное желание выпрыгнуть в окно.
– Доброе утро, – пробормотала я неуверенно, неохотно поднимаясь из кресла. Мужчины, с восхитительно-равнодушными рожами, также были вынуждены встать.
Ох уж этот этикет, глупые условности и нудные правила хорошего тона.
Быстрые объятия и брезгливый поцелуй у щеки я еще как-то выдержала, но когда эти милашки решили составить нам компанию, с опаской поглядывая на Вэйда, но упрямо настаивая на своем, я малодушно соврала:
– Рада была вас видеть, но мы как раз собирались уходить, – подружки Селины расстроились. И это было очень искреннее чувство хищника, упустившего свою жертву. Они знали, просто не могли не знать, что случилось с их дорогой подругой, и желали услышать подробности, набрать материала для сплетен, оживить свою унылую, скучную жизнь.
А я так подло лишала их развлечения своим спешным побегом.
– Пожалуйста, скажите, что это не лучшие подруги Селины, – шепотом взмолилась я, когда мы спускались по лестнице со второго этажа, а я старалась не сильно ежиться, спиной ощущая внимательные, оценивающие взгляды наивных девичьих глаз.
– Мне нечем тебя обнадежить, – разбил мои несмелые надежды Вэйд.
Глава 6
Исполнительного дворецкого, что так самоотверженно оберегал меня от Гарса, звали Ве́рети. И после злополучной встречи в кофейне со стаей хищных ледей ему приходилось защищать меня не только от излишне деятельного друга своего нанимателя, но еще и от изящных, утонченных, хорошеньких, как рассвет, девушек с хваткой бульдога и напором шестисоткилограммового буйвола, почуявшего поблизости львов.
Девы перли напролом, не глядя по сторонам и не замечая ничего на своем пути.
Сначала были записки с приглашениями на чай, радостные заверения, что они просто счастливы знать, что я, наконец-то, достаточно окрепла, чтобы покидать дом, и легкий укор, смешанный с недовольством от того, что я не удосужилась сообщить своим самым близким подругам о внезапной смене жительства.
Самым близким… Какая прелесть.
В каждой записке чувствовалось дикое нетерпение, желание схватить меня, связать и пытать так долго, как только смогут, чтобы выведать все: начиная с того, что со мной делали адепты, и заканчивая моим заселением в дом дознавателя.
Не без помощи Джаи я отклоняла их предложения, старательно строча ответные записочки, с ужасом ожидая очередной встречи с подругами Селины и надеясь отложить ее на как можно более поздний срок. В идеале, навсегда.
Хуже всего было даже не то, что я их не помнила, это-то как раз дело поправимое, самое ужасное заключалось в том, что они мне не понравились. Сразу. С первого взгляда. Не вызвали эти леди у меня желания познакомиться поближе.
И оттого их внезапное появление на пороге дома Вэйда в один солнечный, не предвещающий беды день стало неприятным потрясением.
Но на выручку мне пришел неизменный Верети. Три раза они пытались ворваться в мою спокойную жизнь и три же раза уходили ни с чем. В первый их визит оказалось, что я восстанавливала силы в загородном доме семьи Эллэри, во второй раз я поехала вместе с Джаей навестить ее маму, что жила не так уж и далеко от столицы. В третий раз фантазия Верети тоже не подвела, и я, оказывается, решила пройтись по магазинам.
– Леди уехала около получаса назад, – с каменной рожей вещал он, пока мы с Джаей жадно прислушивались к разговору, спрятавшись в узком коридорчике, ведущем на кухню. Видно нас отсюда не было, зато нам все было просто прекрасно слышно, – и мне неизвестно, когда она вернется.
– Она нас избегает, – раздраженно заметила одна из хищниц. Невысокая, изящная и очень красивая блондинка с невероятной прической на голове.
Я б ей конфетку за сообразительность дала… хотя, вряд ли, эти красотки сладкое ели.
Четвертый приход ледей оказался последним… для Верети.
Если раньше, выбравшись из светлой кареты, щедро украшенной позолотой, девицы тут же начинали безостановочно щебетать, неспешно подходя к дому, то на этот раз они шли молча, лениво оглядывая пустую улицу. Странное поведение, которое легко можно было бы списать на решимость во чтобы то ни стало добраться до меня…
Карета же, обычная, белая, не опошленная позолотой, уехала тут же, стоило ледям из нее выбраться.
– Верети! – позвала Джая, вместе со мной наблюдавшая за приближением девиц из-за полупрозрачной занавески.
Мужчина появился рядом неслышно:
– Звали?
– Они опять тут, – пожаловалась я, – только вчера же приходили.
– Раньше хотя бы три дня выжидали, – неодобрительно кивнула племяшка.
Верети лишь сдержанно улыбнулся, поправляя манжеты белой рубашки и одергивая жилет:
– Пройдите, пожалуйста, в гостиную.
Мы послушно сбежали, притаившись и прислушиваясь. Интересно очень было, куда меня занесет богатая мужская фантазия на этот раз. Никто, пожалуй, не ожидал, что сразу после дружелюбного:
– Утро ясное, леди…
Мы услышим странный хрип и грохот резко открывшейся двери.
Было ясно, что случилось нечто очень нехорошее, но вместо того, чтобы бежать и прятаться, мы ринулись на звук. Непуганные и глупые, застыли в холле, с ужасом глядя на то, как Верети, полулежит, опираясь плечом о стену и зажимая ладонями вспоротое горло, а в дом, переступая через него, входят леди со зверскими выражениями на мордашках.
Одна за другой, преодолевая порог, они теряли свои лица. Кожа бледнела и сминалась, волосы истончались и полностью исчезали. Раздаваясь в плечах и теряя человеческий облик, они закутывались в черные тряпки, вытягиваясь вверх, из хрупких барышень в воздушных платьицах превращаясь в лысых, страшных мужиков в балахонах.
– Какого черта?
– Дядя защиту поставил, чтобы чужую магию в доме глушило, – прошептала Джая, схватив меня за руку.
Как по мне, лучше бы он защиту поставил, чтобы никого чужого в дом не пускало, так было бы куда как безопаснее.
– Найан с помощницами на ярмарке, – нервно вспоминала я вслух, – остальные наверху…
– К чему ты это говоришь? – племяшка послушно отступала вместе со мной, не отводя взгляда от истекающего кровью мужчины. Его она знала с детства, видела, когда в его светлых волосах появилась первая седина… к слову, позже, чем у еще, в общем-то, совсем не старого на вид Вэйда; помнила, как он прикрывал ее проделки, чтобы ей не досталось от дяди, и сейчас просто не могла бросить Верети умирать.
– Нужно бежать.
Адепты наступали медленно, не делая резких движений, будто бы боясь спугнуть. Хрип за спиной их нисколько не трогал.
– Мы не можем бросить его одного, – Джая дернулась, разжимая пальцы, отпуская мою руку, но я не позволила ей этого сделать.
– Не дури. Их трое, и они сильнее, нам нужно бежать. Кто-нибудь непременно спустится вниз, поможет Верети. Нужно увести этих уродов отсюда.