– Селина, за мной, – велел он, цыкнув на попытавшуюся подняться с дивана вслед за мной Джаю, – а ты, мелкая, останешься здесь.
– Слушайте, это уже наглость, я имею право знать…
– Рад за тебя, какие бы права ты себе там не придумала, – отмахнулся от нее отравитель, настойчиво поманив меня к себе, – чего застыла? Иди сюда, сейчас будем облегчать твою жизнь.
– Какая… радость.
Моя радость его мало интересовала, наверное, если бы не Вэйд, меня бы сейчас вообще просто схватили в охапку и потащили в какое-нибудь темное место, чтобы там быстренько заблокировать искру и улететь по своим делам.
Это было странно и непривычно, но, кажется, Гарс торопился, и уже через неполную минуту, когда я неспешно поднималась на второй этаж, стараясь держаться как можно ближе к Вэйду, чтобы быть по возможности подальше от отравителя, стала известна причина его нервозности:
– Быстрее нельзя? – недовольно поинтересовался Ганэш, то и дело поглядывая на часы. Круглые, красивые, на длинной цепочке, они то и дело щелкали крышечкой, отсчитывая градус раздраженности Гарса: – Мне сегодня должны подопытных привезти, не хотелось бы опоздать. В противном случае мои безмозглые помощники выберут самых слабых и больных, а мне нужны сильные, здоровые тела, чтобы…
– Без подробностей! – строго велел Вэйд.
– Да чего? Я и так знаю, что у него два яда и один газ ждут не дождутся, когда их уже на ком-нибудь испытают, – беспечно заметила я, удивленная тем, что Ганэш безропотно послушался своего друга, даже не попытавшись сказать что-нибудь ехидное.
Вэйд не стал удивляться, откуда мне известны такие интригующие детали работы отравителя, он просто сказал:
– Пусть это будет единственным, что ты знаешь о его работе.
– Что, яды действуют как-то ужасно? – спросила я. Мой интерес разжег странный огонек в глазах Гарса, который, впрочем, тут же потух, стоило ему только покоситься на Вэйда. Значит, я все же оказалась права. Яды у этого экспериментатора не просто убивали, они убивали как-то извращенно, наверное, даже болезненно… Очень болезненно.
Первым по лестнице поднялся Гарс, и в кабинет он тоже ворвался первым, а потом самым наглым образом оторвал меня от Вэйда, в которого я невольно вцепилась, стоило нам только зайти следом, а мне – взгляд Ганэша увидеть, и усадил на уже хорошо знакомый диванчик, после чего завис на несколько минут, крепко сжимая мои запястья в худых, сильных пальцах.
– Готово, – выдохнул он, отпустив мои руки, тут же безвольно упавшие на колени.
Пустота на этот раз была будто бы больше, острее и безнадежнее, но… привычнее, что ли? И притихла, словно затаившись, она сразу же, как Вэйд сел рядом со мной, осторожно взяв за руку.
***
Вселенская несправедливость – это когда тебе пообещали хэппи энд и спокойную жизнь, а на деле же позволили пройти босиком чуть ли не половину города, исцарапать где-то ноги и насквозь замерзнуть.
Сережка с прикрепленным к ней мороком работала настолько качественно и была такой незаметной, что до этой ночи никто просто не вспомнил, что помимо защитного амулета, энергией которого Мудрая и помогла моей искре взломать барьер, есть еще и маскирующий… на мою беду.
Потому что, если бы вспомнили, я бы точно не пришла в себя на ступенях храма, дрожащая от холода и жадно впитывающая тепло сжавшего меня Вэйда.
Вчера, после того, как блок только поставили, он не рискнул оставить меня одну и остался на ночь. В последний раз.
Сегодня же даже домой вовремя не пришел, и последнее, что я отчетливо помнила – это как укладывалась спать, воюя с глупой обидой на бессердечного трудоголика. А теперь вот, стояла на холодном мраморе, озябшая и офигевшая, отчетливо чувствуя, как суматошно бьется сердце под прижавшей меня к Вэйду широкой ладонью. Может он и не заметил, как интересно положил руку, но я отчетливо ощущала его пальцы под левой грудью, и это было очень странное чувство, которое легко спугнул тяжелый настойчивый взгляд.
На самом верху, на последней ступени стояла Мудрая и смотрела на нас. В свете фонарей, установленных по краям лестницы на протяжении всего подъема, на ее немолодом лице дрожали зловещие тени, а зрачки тлели белым недобрым светом.
Просто ночной кошмар, а не благообразная служительница светлого храма…
– Вот это я чуть не встряла, – прошептала тихо, плотнее прижимаясь к Вэйду.
– Отдай ее, – голос у Мудрой был сильный, поставленный, очень красивый и властный. И если бы меня не держали так крепко, я бы, наверное, даже присела невольно, так неожиданно громко ее слова разнеслись над пустой площадью.
– Свою невесту? – со странной, злой веселостью уточнил Вэйд: – которую с таким трудом нашел?
– Мы можем предложить равноценную замену, – с готовностью заметила Мудрая. Свет в ее зрачках погас, и мне как-то даже дышать стало легче.
Повинуясь безмолвному приказу, рядом с женщиной встала бледная, совсем молоденькая девушка.
Белое платье удачно скрадывало излишнюю худобу, пытаясь подменить ее кажущейся хрупкостью, а длинная светлая коса, перекинутая через плечо, легко посоперничала бы по длине с моей. Круглое личико, большие глаза, плотно сжатые, чуть дрожащие губы.
Хорошенькая, но напуганная и совсем еще молодая.
– Ее привели в храм шесть дней назад, – с интонациями профессиональной торговки, нахваливающей товар, заговорила Мудрая, – девочка – единственная дочь семьи Мьёль. Жрица Мирай…
– Я правильно вас понял, – перебил ее Вэйд, – вы хотите обменять мою Мудрую на этого ребенка?
– Возможно, девочка всего лишь жрица, но ее семья достаточно влиятельна и… Просто подумайте, какие перспективы вам откроются, стоит только объявить, что эту жрицу вам в жены добровольно отдал храм.
– Едва ли я смогу получить больше, чем уже имею, – хмыкнули у меня над ухом.
– Предположим, – не спешила сдаваться женщина, пока предмет торга тихо трясся рядом. Девушка явно боялась и этого разговора, и дознавателя, и будущего, но покорно стояла на месте в ожидании своего приговора, – но как же ваш будущий наследник?
– А что не так с моим наследником?
– Селина, конечно, обладает яркой искрой, но девочку похищали, она участвовала в обряде темного культа, и лишь Рассах известно, как сильно изменилась ее сила после соприкосновения с тьмой.
Вэйд хмыкнул: ему хорошо было известно, как именно изменилась сила Селины. И ему, и Гарсу, который последствия знакомства с адептами маскировал, и мне тоже. Конкретно так все изменилось после того злополучного обряда. Необратимо.
– Вы не можете быть уверены, что ребенок, родившийся от нее, не унаследует ваш дар? Алия же, – едва живая девочка удостоилась легкого прикосновения к плечу и нервно дернулась, – напротив, сильная и здоровая. Она родит вам крепкое потомство. Только представьте, насколько сильным мий-асэ вырастет ваш наследник.
– Здоровая-то она, может, и здоровая, только уж больно нервная, – заметила я, с сочувствием глядя на девушку.
– Алия не была осквернена темной магией, – продолжила рекламную деятельность Мудрая, проигнорировав мое замечание, – и искра ее достаточно сильна.
Признаться, я не верила, что Вэйд сможет променять меня на этого несчастного ребенка. Не умещалась в моей голове эта дикая и невозможная мысль… пока он меня не отпустил.
Такого ужаса я, пожалуй, еще ни разу в жизни не испытывала. Даже когда в этом мире очнулась и поняла, что меня в чужое тело зашвырнуло, не чувствовала ничего подобного, а сейчас такая жуть взяла, словно меня заживо варить собрались.
Продлилось это всего несколько секунд, пока Вэйд снимал китель.
Потом согретая чужим теплом ткань упала на плечи, а поверх легли широкие ладони, ободряюще поглаживая, и я невольно всхлипнула от облегчения.
– Так и знал, что замерзла, – проворчал Вэйд, неправильно оценив мое состояние.
Замерзла-то я уже давно, а сейчас я испугалась, но говорить ему об этом совершенно точно не планировала, только не после того, как он меня на руки подхватил.
Лучше уж Вэйду не знать, как я в нем только что усомнилась.
– Лорд Грюнэр… – заволновалась Мудрая. Тетка была не настолько глупой, чтобы посчитать, что он меня на ручки для того взял, чтобы ей сейчас преподнести.
– За щедрое предложение благодарю, – сухо проговорил он, отворачиваясь от храма, – но не заинтересован.
По лестнице мы спускались в тяжелой, оглушительной тишине.
– Я ж чуть прямо ей в лапы не пришагала, – прошептала я только, когда Вэйд сошел с последней ступени, – как ты тут вообще оказался?
Обняв его за шею и почти касаясь носом щеки, я в нетерпении ждала ответа. На Вэйде кататься оказалась куда приятнее, чем на Гарсе, к нему и прижаться можно было плотнее, и просто как-то уютнее, что ли.
– Когда вернулся, решил тебя проведать, – легко признался он, – и не нашел.
– Угу, еще бы позже вернулся – и не перехватил бы, – проворчала я, все же ткнувшись носом ему в щеку, – Гарс будет ругаться, наверное, ему же опять морок на меня лепить придется.
– Не придется, плетение морока не повреждено, а напитать его магией смогу и я.
– А с блоком что? Его же бессмысленно ставить. Сережку снять я не могу…
– С этим разберемся завтра.
– И как же? – проскользнувшая в его голосе угрожающая уверенность меня несколько насторожила. Сейчас я была слишком впечатленной и готовой бояться чего угодно, даже непривычных интонаций Вэйда.
– Я на тебе женюсь.
Простые и такие невероятные слова, смысл которых до меня дошел не сразу. Мы успели пройти почти всю площадь, уже дошли до входа в парк и готовились скрыться с глаз Мудрой, что продолжала стоять на ступенях храма, с ненавистью провожая нас взглядом.
– Чего-чего?
– Сегодня из дома ты сбежала через окно, – говорил он вроде бы спокойно, но у меня все равно возникло непреодолимое желание просить прощения за то, что я, дура неразумная, даже во сне умудряюсь трепать ему нервы, – никто из моих людей тебя не видел, и мне не хочется даже думать, что бы случилось, не реши я заглянуть к тебе.