Чего еще ждать от кодекса заклинаний?
Первые страницы были посвящены подробному рассказу Гюнтера Ганта о его путешествиях по разным странам и общению с ведьмами. С трудом продираясь через дореформенную орфографию с точками и черточками над буквами, Эльза неожиданно для себя втянулась: повествование было интересным. Гант умел привлечь внимание читателя и удержать его.
После описания приключений автора шло очень подробное повествование об уровнях ведьм. Альфу Гант поэтически называл птицей бескрылой, что бродит по земле возле моря и не может воспарить, сил не хватает. Зато Эпсилон именовался огнем безумным, пожирающим самое себя — Эльза вспомнила ведьму в пивном ресторанчике и невольно поежилась. Действительно, безумие, причем необузданное.
Уровень Хиат обозначался просто: ключ в руках знающего. Эльза подумала и согласилась: во времена Гюнтера Ганта не было батареек, так что он выбрал весьма подходящее сравнение.
Затем следовало то, что Гант назвал малыми заклинаниями. Эльза вздохнула и прочла текст первого:
«Ежелi ведьма желаетъ прiвлечь внiманie властвующiхъ особъ любога пола, то ей следуетъ взять мелкiя монеты и швырнуть iхъ вследъ нужной персоне, сказавъ: я сiльнее светлаго празднiка, светлее яснога солнца, нужнее хлеба i матерi. Спустя трi дня все станетъ по слову ведьмы».
У Эльзы не оказалось мелких монет, но зато внимания влиятельных особ было в избытке. Куда бы деваться от него… Перевернув страничку, она увидела рисунок: ведьма с длинными распущенными волосами держала в руках сломанную ветку, на кончике которой горел огонек. Заклинание называлось Ветровой: Эльза подняла из-под ног засыпанную песком палочку и прочла вслух:
— Небо, гори! Ветер, гори! Путь мне освети!
Руку, сжимавшую палочку, вдруг наполнила странная тяжесть, а по коже пробежали мурашки. Эльза вскрикнула от неожиданности — на самом конце деревяшки с треском вспыхнул огонек: тонкий, светло-сиреневый, похожий на оторвавшееся крыло бабочки. Эльза ахнула и выпустила палочку — та упала на песок, и сиреневый лепесток потух.
Эльза и сама не могла понять, почему ее наполняет изумление и какой-то сладкий ужас: она ведь колдовала и раньше, и у нее неплохо получалось, особенно если вспомнить обведенных вокруг пальца чиновников в аэропорту. Но сейчас ее охватило пугающим трепетом, словно это было самое первое опробованное Эльзой заклинание.
— Не стоит этого делать, госпожа, — послышался голос откуда-то сзади. Эльза обернулась и увидела голову дворецкого Мганги над кустами. Черная, лысая, она была похожа на огромный камень, обкатанный волнами до зеркального блеска.
— Не стоит, — повторил Мганга и, выйдя из-за кустов к скамеечке, отдал Эльзе церемонный поклон. — Это ваша магия. А здесь повсюду — наша. Может быть конфликт, который разорвет вас на части.
Эльза невольно захлопнула лежавшую на скамейке книгу. Интересно, знал ли об этом Эрих?
— Понимаю, — кивнула Эльза. Мганга опустился на скамью и со спокойной утвердительной интонацией произнес:
— Вы хотите вернуть зрение милорду.
— Хочу, — кивнула Эльза.
— Ваша магия тут не поможет, — с сожалением проговорил Мганга. — Нужно искать бокора, тогда что-нибудь получится.
— Бокора? — переспросила Эльза. От слова веяло чем-то томительно сладким, неприятным. — Что это?
Толстые губы Мганги дрогнули в улыбке. Эльза вдруг подумала, что их дворецкому больше подошел бы национальный меонийский костюм из перьев и лент, а не светлый, идеально пошитый пиджак, белоснежная рубашка и брюки с острыми стрелками.
Глядя на дворецкого, она видела берег моря, мелкий золотистый песок и цепочку следов. Кто шел, куда — поди знай. Но от картины перед внутренним взглядом Эльзы веяло тишиной и покоем.
— Бокор — это могущественный колдун, госпожа, — объяснил Мганга. — Он взял бы высушенную голову странника по семи землям за пределами, сварил бы ее в крови белого козленка с черным пятном на лбу, добавил бы перемолотые кости предков и дал бы выпить милорду Мартину.
Эльзу передернуло от отвращения. Ладно еще кровь, но кости…
— И что, помогло бы?
Мганга посмотрел на нее со снисходительностью взрослого, который улыбается тихому и наивному лепету ребенка. Дети ведь всегда полагают, что им известно все на свете.
— Разумеется, госпожа. Бокоры умеют поднимать мертвецов из могил, чтобы те работали на плантациях. Умеют сделать так, чтобы вместо вырванного сердца кровь перекачивала бы печень. Они смотрят во внутренности кур и видят будущее человека, который живет за сотни миль отсюда.
— О Господи… — прошептала Эльза. — Пожалуй, наша магия не настолько… впечатляет.
Мганга пожал плечами.
— У вашей магии свои особенности, госпожа. Вы были бы хорошей бокериной, если бы вас начали учить с трех лет. И если бы вы, конечно, жили на островах, — он сделал паузу и сообщил: — Мой дедушка был лучшим бокором пяти островов. Он умел впускать в себя духов, а духи помогали ему лечить и ворожить.
Эльза подумала, что не хотела бы встретиться с дедушкой Мганги на узкой тропинке. Воображение услужливо нарисовало огромную черную фигуру, увенчанную убором из перьев и щедро увешанную бусами из раковин и мелких костей.
— Он готовил такой ру из масла и муки, что на его запах прилетала королева мух. От движения ее крыльев тряслись земля и небо, — с легкой грустью сказал Мганга и, вздохнув, добавил: — А я вот родился бесталанным.
— Будь иначе, я бы уже вела вам белого козленка, — промолвила Эльза. — С пятном во лбу… Мганга, скажите, а бокоры еще существуют?
Дворецкий ободряюще улыбнулся.
— На следующей неделе у меня отпуск, два дня. Я возьму лодку и съезжу на большие острова, расспрошу о старой бокерине, которая вроде бы еще живет на скалах. Если живет и принимает, то тогда отправимся все вместе.
— Спасибо, — прошептала Эльза. Почему-то ей захотелось расплакаться от мягкой доброжелательности Мганги и его намерения помочь Мартину. Дворецкий понимающе улыбнулся и вдруг повел головой, словно услышал далекий отзвук.
— Милорд Мартин проснулся, — сказал он. — И ждет вас, госпожа.
***
Мартин встретил Эльзу в гостиной — он уже успел одеться и спуститься по лестнице. Когда они приехали, Эльза попыталась настоять на том, чтобы их спальня разместилась на первом этаже, и наткнулась на бешеное сопротивление мужа. Она хотела было спорить, уверяя Мартина, что так ему будет легче, но потом вдруг поняла, чего он добивается. И это понимание наполнило сердце Эльзы сочувствием и теплом.
— Ты колдовала, — сказал Мартин. Он смотрел куда-то за плечо Эльзы, и его взгляд был растерянным и каким-то извиняющимся.
Эльза почувствовала стыд, будто попытка колдовства по книге была чем-то непристойным.
— Да, — призналась она и совершенно по-детски добавила: — Мартин, я больше не буду. Мганга сказал, что конфликт магических сил меня уничтожит.
Мартин медленно двинулся на ее голос, и Эльза словно услышала, как он мысленно считает шаги. Приблизившись, он осторожно потянулся к жене, дотронулся до ее плеча и, проведя пальцами вниз, взял Эльзу за руку.
— Эту книгу тебе дядя дал, так? — лоб Мартина расчертила глубокая вертикальная морщина.
— Да, — кивнула Эльза. — Мартин, если ты скажешь, я выброшу ее в море. Или сожгу.
— Тебе, конечно, надо учиться, — признал Мартин. — Но не по этой книге, и не из-за конфликта сил.
Он потянул Эльзу за руку и с прежней медлительностью направился к дивану. Эльза вновь услышала, как заработал невидимый счетчик шагов. Когда они сели, Мартин сказал:
— Я боюсь, что эта книга — маячок. Для его величества, — Эльза ахнула, и Мартин, услышав этот вздох, мягко дотронулся до ее локтя, словно хотел утешить. — Дядя Эрих каким-то образом держит дорогого Андреаса за нежные места. Мало ли, как звезды лягут… вдруг решит показать ему дорожку?
Эльзе захотелось ударить себя по лбу, да посильнее. Ведь говорила себе, что Эриху нельзя доверять — а книжку взяла, привезла, и еще хватило ума начать по ней учиться.
— Как проверить, есть ли маячок? — осведомилась Эльза. Момент растерянности миновал, теперь ей хотелось действовать.
— От меня толку мало, — с усталой усмешкой признался Мартин. — Могу попробовать объяснить на пальцах.
Эльза оставила Мартина в гостиной и быстрым шагом направилась к берегу. Кодекс Гюнтера Ганта лежал там же, где она его оставила — на скамейке. Ветер лениво перелистывал страницы раскрытой книги, и казалось, что нарисованные ведьмы движутся, бросают огненные шары, пытаются кого-то поймать. Эльза моргнула, и наваждение исчезло.
Вернувшись в дом, она вручила книгу Мартину. Тот ощупал ее, бегло провел пальцами по корешку, пролистал страницы и сказал:
— Я ее помню с юности. Хранилась у дяди в библиотеке. Я всегда хотел узнать, зачем ему такая вещь, да вот что-то так и не спросил… — он закрыл книгу и протянул ее Эльзе: — Держи. Сейчас объясню, что надо делать.
Препарат Анны-Марии сбросил уровень метарола в организме Мартина почти до нуля, сделав бывшего инквизитора практически обычным человеком. Иногда Эльза думала, что не отказалась бы от подобной метаморфозы. Стать самой обыкновенной девушкой, какие тысячами ходят по столичным улочкам, и никогда ничего не узнать о заклинаниях и ворожбе… Жаль только, что это невозможно.
— Закрой глаза, — скомандовал Мартин. Эльза подчинилась, и в накрывшей ее темноте книга вспыхнула ярким алым видением. Ее будто наполняла пульсирующая кровь, книга была живой, готовой действовать по собственной воле. Эльза не сразу услышала, что Мартин говорит:
— Веди кончиками пальцев по краю корешка. Если будет укол, то скажи мне.
Эльза подчинилась, и острые края почти врезались в ее пальцы. Книга казалась хищником, стремящимся разорвать врага, вгрызться в его глотку и упиться горячей крови. Но укол? Укола не было.
— Нет, — сказала Эльза, несколько раз ощупав книгу и почти теряя сознание от охватившей дурноты. — Не колется. Но знаешь, Мартин, у меня такое чувство, будто она живая. Живая и грызет меня за руки. Этого раньше не было.