Томас не мог вспомнить, когда последний раз целовал женщину. Или хотел поцеловать. Впрочем, это ни о чем не говорило, ведь он вообще ничего не помнил.
Разозленный, он двинулся к Заре, которая встретила его взглядом настороженного удивления. Томас не хотел ее здесь, он не понимал, почему незнакомка заливает его пол водой, капающей с по-идиотски легкой куртки. Он сердился, беспокоясь о том, какими холодными были ее пальцы, которых он случайно коснулся своими. Ему было неуютно под взглядом сияющих глаз.
— Откуда вы знаете Джаспера?
— Он помог мне кое с чем, — уклончиво ответила Зара. — Вы ужинали?
— Не ваше дело. — Томас постарался подавить голодное бурчание в животе.
По виду ей самой не помешала бы тарелка чего-нибудь горячего и питательного. Сколько она сегодня проехала? Откуда? Почему? И с какой стати Томасу обо всем этом думать?
Зара прошлась по холлу, не трудясь скрывать любопытство под маской вежливости.
— Дом очень темный и холодный.
Она сказала это без осуждения, но Томасу захотелось оспорить ее слова.
— Мне так больше нравится.
— Хотите сделать дом максимально негостеприимным?
Лукавая улыбка и искренний взгляд смягчили неприличную остроту вопроса, но не настроение Томаса.
— Я много работаю и не люблю, когда меня отвлекают. — Он противился свету, исходящему от этой женщины, и своему влечению к ней. — И мне не нужна нянька-старшеклассница. Думаю, вам пора ехать.
И почему ему вдруг стало интересно, куда она поедет?
Улыбка Зары померкла, взгляд стал растерянным. Томас ощутил, что разочаровал ее. Это ощущение ему не понравилось.
— Я же сказала, что уже взрослая. Даже была замужем.
Томас выдохнул, потрясенный тем, как сильно его задело заявление Зары.
— А сейчас уже нет?
Повисла пауза. Зара опустила глаза, словно Томас напомнил ей о чем-то болезненном.
— Видимо, не судьба.
— Мне жаль.
Еще раз мысленно обругав Джаспера за то, что тот прислал эту девочку в его дом, Томас прошел к дверям и выглянул наружу. Град прекратился, зато снова лил дождь. На поместье опустилась ненастная ночь. Томас осознал, что не может позволить Заре сесть за руль в такую погоду.
— Ехать опасно, — проворчал он вслух. — Переночуете здесь.
Что-то шевельнулось в памяти Томаса, как будто он уже говорил Заре эти слова. Он ненавидел подобные дежавю, считая их фокусами поврежденного разума. Самые разные, не связанные друг с другом предметы, события или фразы порождали воспоминания чуть за гранью доступности, которые он не мог ни разобрать, ни приблизить. Томас помолчал, надеясь, что на сей раз осколок прошлой жизни позволит себя рассмотреть, но ничего опять не получилось.
Неудача превратила его раздражение в гнев. Сузив глаза, Томас шагнул к Заре, которая больше не улыбалась.
— Я вас знаю? — Вопрос получился быстрым и резким, как автоматная очередь.
Томас терпеть не мог спрашивать людей, видел ли он их раньше, для него это означало унизительное признание в своей слабости.
— Нет, — так же быстро ответила Зара.
Ей пришлось напрячь горло почти до боли, чтобы скрыть разочарование. Зара старалась намекнуть Томасу, кто она такая, но, очевидно, случившееся год назад было для него пустяком, начисто вылетевшим из головы.
Зара понимала, что обижаться глупо, хотя подтверждение собственной незначительности ранило ее чувства. С другой стороны, чего она ожидала? Их знакомство не было завязкой сказки. Они с Томасом провели вместе чуть больше суток. И с его точки зрения, между ними не произошло ничего, о чем стоило бы помнить.
Зара не считала, что солгала. Томас ее действительно не знал. Однако это не помешало ему жениться на ней.
Глава 2
Зара хорошо помнила момент, когда Томас сказал ее дяде: «Я хочу вашу племянницу». И все, что было дальше. Чуть больше суток безумия, в которые затесалась настоящая свадьба.
Ей бы напомнить об этом Томасу с порога, но язык не повернулся. Зара целый год мечтала о встрече, потому что хотела исправить первое впечатление, доказать, что она больше не беспомощная рохля, которую нужно спасать. Она жила надеждой показаться ему в другом свете — сильной женщиной, способной принимать решения и добиваться своего.
Какими глупыми казались ей теперь эти фантазии!
Заре ничего не оставалось, кроме как бежать от Томаса, из его дома, немедленно и со всех ног. Она шагнула к двери, но Томас перекрыл ей путь к отступлению.
— Вы уедете завтра, когда погода станет лучше.
— А если не станет?
— По крайней мере, дневной свет позволит вам видеть дорогу.
— У меня яркие фары. Думаю, мне лучше отправиться в путь прямо сейчас.
— Нет. — Тон Томаса не предполагал возражений.
Год назад Зара успела понять, каким властным, решительным и безапелляционным может быть Томас. Он добивался своих целей, предвосхищая контрманевры и подавляя сопротивление. Кроме нежелания затевать заранее проигранный спор, от отъезда Зару удерживала сентиментальная часть души, которая еще надеялась, что Томас ее узнает.
— Если вы покажете, где кухня, я приготовлю ужин, — холодно сказала Зара.
И еще она планировала позвонить Джасперу сразу же, как останется одна.
— Я не хочу есть, а вы ни в чем себе не отказывайте. — В тоне Томаса тоже не было особой теплоты. — Вероятно, вы проголодались в дороге.
Зара негодовала. Томас слишком привык делать все по-своему. Он был настроен отвергать ее помощь и разворачивать ситуацию так, словно это она зависела от него и нуждалась в его содействии.
Ну ничего, настанет день, когда Томас научится принимать ее заботу. Не все же Заре быть слабым звеном!
Молодая женщина проследовала за Томасом по длинному коридору. При свете стало заметно, что он прихрамывает.
— Я работаю на втором этаже, а кухня — вот здесь, — объяснил он. — Откуда вы приехали, Зара?
— С северной стороны, — осторожно ответила она.
Зара остро чувствовала скрытую в его подтянутом теле силу. Томас выглядел более суровым, словно за год совсем разучился улыбаться, но все еще был сногсшибательно хорош. Она забыла, до какой степени восхищалась им, а Томас не замечал ее восторженного отношения тогда и уж точно не подозревал о нем сейчас. Зара вознесла хвалу небесам за то, что мужчина ее мечты оказался таким невнимательным.
— Простите, что доставила вам неудобства.
— Я приготовлю вам комнату. — И он оставил ее одну.
Зара посмотрела ему вслед. Похоже, вести светскую беседу он тоже разучился.
Кухня была красивой и безупречно чистой. Как только Зара отвлеклась от мыслей о Томасе, она поняла, что ей действительно нужно поесть. Горячая еда прояснит мысли, и тогда можно будет позвонить Джасперу.
В шкафах Зара не нашла почти ничего, зато морозилка оказалась забита пластиковыми контейнерами на одну порцию. На каждом было написано название блюда и две даты — когда приготовлено и когда его следует съесть. Кто-то наготовил Томасу еды на несколько дней, но кто? Джаспер утверждал, что домоправительница уволилась, бросив Томаса голодным в неубранном доме.
Холодильник озадачил ее еще больше. Кроме молока, там не нашлось продуктов для готовки, зато стояли еще два контейнера. В одном Зара обнаружила размороженный, но нетронутый вчерашний ужин, в другом согласно наклейке находился сегодняшний обед. Она осмотрела кухонный стол и мойку, которая оказалась сухой. Если Томас готовил или ел что-то еще, он не оставил следов.
Зара приказала себе не переживать, что Томас так долго не притрагивался к еде. Гораздо полезнее будет просто сделать себе — и ему — что-нибудь согревающее.
Она сняла куртку и выкопала из сумки плитку шоколада, которую, к счастью, не успела сгрызть по дороге. Нашла кастрюльку, согрела молоко и потерла в него шоколад. Размешивая, Зара невольно вернулась к воспоминаниям о дне знакомства с Томасом. Тем утром она сварила ему кофе и приготовила лимонный пирог — коронное блюдо, первое, которое ей когда-то удалось освоить.
— Один богатый парень хочет вложить деньги в казино, — сказал ей дядя. — Постарайся ничего не испортить и не попадайся лишний раз на глаза.
Искусством не попадаться на глаза Зара владела в совершенстве. Дядин характер становился хуже с каждым днем, а вымещать злость на племяннице было легче всего. Она старалась его избегать, но в тот день он нуждался в ее талантах.
Счастливое детство Зары закончилось в двенадцать лет после гибели родителей. Единственный родственник прилетел, чтобы позаботиться о сироте. Дядя Чарльз, владелец казино на Антигуа, продал дом, доставшийся Заре в наследство, и заверил ее, что ей понравится жить на роскошной яхте с ним и его молодой женой.
Жена сбежала десять месяцев спустя. Зара осталась одна — наблюдать, что с людьми делают пьянство, распущенность и жажда наживы. Дядя винил ее в бегстве жены — как и во всех остальных неудачах. Плавучий «дом» с его показной роскошью не стал для девочки-подростка убежищем от горя и одиночества, наоборот, она чувствовала себя чужой, ненужной, была так растеряна и напугана, что позволяла дяде помыкать собой.
Дядя не упускал случая назвать ее «обузой», упрекнуть в бездарности и бесполезности. Он посчитал лишним записывать Зару в местную школу или на заочное обучение. Местом ее обитания стали хозяйственные помещения яхты, а единственным другом — повар-шотландец Лен. Когда он научил Зару всему, что умел, дядя Чарльз уволил его и сказал, что отныне за кухню отвечает она. Тогда Зара приняла это за наказание, хотя теперь понимала, что дядя подошел к грани банкротства и решил сэкономить на прислуге.
К тому времени девушка потеряла связь со всеми, кого знала в прошлой жизни. Заре было не к кому обратиться за помощью и некуда бежать, тем более дядя отобрал у нее паспорт и растратил деньги, оставленные родителями. «Знаешь, как дорого обходится твое содержание? — говорил он Заре. — Ты должна быть мне благодарна!»
Дядя испытывал неловкость от того, что именно Заре предстояло обслуживать важных гостей. Никчемная серенькая племянница, которую ему навязали в нагрузку к наследству, была недостаточно хороша для гения инвестиций Томаса Галло и его адвоката Джаспера Данфорта. Но выбора не было — приготовить и подать кофе с выпечкой могла только Зара.