Не дожидаясь ответа, взял со стола телефон и сам себе ответил:
– Уже полшестого утра. Ну и горазды вы спать, Катерина Пална!
– Имею право! – тут же возмутилась она. – И, кстати, право на то, чтобы спать в кровати одна, тоже имею!
– Да кто бы спорил! – хмыкнул Ярослав, подумал немного и снова завалился на кровать. Благо она была достаточно широкая, сделанная по последним технологиям.
– Стоп! Ты не ответил мне на вопрос! – Катя была непреклонна.
– На какой? – мурлыкнул спаситель, разглядывая ее таким откровенным взглядом, что у Кати от смущения тут же заныл раненый бок.
– Какого… черта… ты… тут… делаешь?! – выразительно и с удовольствием произнесла она едва ли не по слогам.
– В твоей-то палате? Сторожу тебя от твоей подружки, которая вчера чуть не довела тебя до анафилактического шока. – Ярослав приподнялся на локте, медленно скользнул взглядом по изгибам ее тела, прикрытого одеялом, и снова пристально посмотрел ей в глаза.
– Нет, я имею в виду, что ты делаешь в моей кровати. – Катя уверенно выдержала взгляд его светло-серых глаз, не обращая внимания на вспыхнувшие жаром щеки.
– Это объясняется еще легче. Сплю. К сожалению, в твоей палате больше нет свободной койки, а спать каждую ночь в кресле перебор даже для меня!
Он вдруг хитро подмигнул и серьезно поинтересовался:
– Как самочувствие?
Катя дернула плечом.
– Вполне. Шов почти не кровит. Лечащий врач сказал, что меня заштопали на славу, все заживает, а внутренние швы рассосутся сами. А еще он сказал, что выписал бы меня уже к концу этой недели, но его настораживают мои аллергические реакции. – Она вдруг усмехнулась. – Вот только, если честно, у меня давно не было аллергических реакций! Еще со школы! Помню, как однажды начала задыхаться на уроке химии, во время опытов. Но с тех пор так плохо ни разу не было. Странно, правда?
– Не то слово… – Ярослав задумчиво покусал губы и сел. – Катюш, расскажи мне о своей жизни после аварии. Ты ведь жила с тетей? Какая она была? Почему ты уехала? И если у нее все средства твоей семьи, почему ты их не заберешь?
– Зачем тебе знать? – нахмурилась Катя и сразу как-то внутренне напряглась.
– Потому что хочу помочь. – Яр улыбнулся. – Она ведь могла сделать так, чтобы ты лишилась всех накоплений, квартир, ну… что там еще тебе принадлежит?
– Нет! Что ты. Тетя была строгой и жила очень скромно. У меня, конечно, было все необходимое, но не более того. – Катя тут же встала на защиту родственницы.
– Тогда как ты стала банкротом?
Катя на мгновение замешкалась и, не глядя ему в глаза, быстро произнесла:
– Я… М-м… Так получилось. Понимаешь…
– Только не ври мне! – остановил ее Ярослав. – Если хочешь, чтобы я оберегал твою жизнь, мне нужна правда. Ты ведь и сама понимаешь, что кто-то очень хочет тебя убрать! Не из-за твоих же прекрасных глазок! И ты это хорошо осознавала еще раньше, иначе зачем говорить Нине, что ты банкрот? Почему ты жила в общаге, сама оплачивала образование и подрабатывала уборщицей? Почему искала соседку, чтобы снимать квартиру на двоих? Или у тебя действительно нет денег?
– Да! – выпалила Катя и сжала виски. – И нет! Ничего с наследством не случилось! Вот только я не стала вступать в законные права. Тетя всегда винила в случившемся меня и только меня. Жить с чувством вины в смерти близких тяжело. После выпускного я сбежала. Мы с ней в очередной раз сильно поссорились. Я решила все оставить ей и, перед тем как уйти, написала дарственную. А еще записку, в которой сообщила, что уехала в Москву к подруге поступать в институт. И попросила не искать меня.
– На самом деле ты поехала не в Москву, а в Питер. И всем говорила, что ты обычная девчонка-провинциалка?
– Я просто не хотела, чтобы со мной дружили из-за денег, которых я не заслужила. Тем более что никакого наследства у меня больше нет. Если тетя за все это время меня не нашла, значит, ей понравился мой подарок. – Катя грустно усмехнулась.
– Или нет… – Яр почесал порядком заросший подбородок.
– В смысле?.. – Девушка даже попыталась сесть. Охнула, схватилась за раненый бок, покривилась.
Яр бросился к ней, придержал за спину.
– Не надо! Лежи!
– Я больше не могу лежать! – улыбнулась она ему и вдруг нежно коснулась его щеки.
– Ну, марафон тебе бежать пока рано! – усмехнулся он, пытаясь скрыть смущение. Сгреб своей лапищей ее холодные пальчики. – Еще пару дней. Пожалуйста!
– А потом? – Она не отняла руку. Более того, второй рукой провела по его носу, по лбу, по волосам.
«Эх, как хотел вчера побриться… Еще и голову помыть надо было!» – промелькнула запоздалая мысль. Ярослав сделал над собой усилие, стараясь не разомлеть от нежных прикосновений девичьих пальчиков, которые так по-свойски исследовали его довольно потрепанную за эти дни физиономию. С трудом поднялся.
– Потом? Я тебя заберу отсюда. Может, даже завтра. А сегодня мне нужно съездить к твоей тете. Скажешь мне ее адрес?
– Зачем? – Девушка испугалась. – Не надо! Я не хочу, чтобы она знала, где я! Не хочу!
– Я и не собираюсь ничего говорить. Просто съезжу, выясню, что она знает о тебе, да и вообще. Не нравится мне все это!
– Ты о нападениях?
– Именно! – Он снял с крючка пиджак и плащ. – Зачем кому-то поджидать тебя ночью с просьбой уладить дело? Какое дело? Зачем кому-то твоя смерть, если не из-за твоего наследства?
– Но тетя ведь…
– Вот я все и узнаю. Диктуй адрес.
Оказалось, что тетя с племянницей наплевали на роскошный особняк в центре Северной столицы и поселились в небольшом городке под названием Бердск. Как тысячи в стране. Работы нет, перспектив тоже. Вот и едет молодежь в мегаполисы, оставляя такие городки вместе с их сонным, безрадостным существованием.
Ярослав потратил на дорогу три часа. Два часа на электричке, час на автобусе. Тетушкин коттедж находился за городом. Поблуждав по городку порядочное время, Ярослав наконец-то встретил возле местного магазинчика женщину с авоськами, которая знала дом Галины Свечиной и даже проводила его до забора.
– Вот только она уже год как умерла. Сердце, – напоследок сообщила эта женщина. Правда, сперва она досконально вызнала, кто такой Ярослав и зачем его занесло в их маленький городок. – А все из-за этой своей племянницы (прости господи!), которую вы ищете. Она уже давно отсюда умотала. Только сначала угробила всю свою семью, потом и тетку довела. Вот. Тут они жили!
Ярослав смерил взглядом высоченный забор из кирпича, окружавший двухэтажный коттедж. А ничего так тетя… действительно хорошо распорядилась миллионами племянницы.
– Так если она умерла… Что мне делать в пустом доме?
Он с недоумением посмотрел на женщину. Та только замахала руками.
– Идите! Там экономка с дочкой живет. Говорят, что Свечина была ее хорошая подруга. Все равно пока наследники не объявятся, ничего им не грозит. А куда им деться-то?
– Наследники это… – Ярослав сделал выразительную паузу, – ее племянница Катерина Свечина?
– Ну, а кто еще? Органы были тут. Говорят, ищут. В погибших не числится. Значится, скоро найдут.
Поблагодарив словоохотливую женщину, Ярослав нажал на пимпочку звонка и стал ждать. Почти сразу же сверху раздалось жужжание. Он вскинул голову и уставился в стеклянный глаз камеры. Даже так!
Улыбнулся и для важности достал из пиджака корочку МЧС. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Вот что за мания у граждан? Если корочка есть – значит, открываются любые двери! Неужели не приходит в голову, что эти корочки сейчас можно купить на каждом углу?
Шагнув во двор, Яр огляделся и едва не присвистнул. Вокруг был идеально ухоженный зеленый газон. Рядом с домом стояла беседка с мангалом, скамьями и столом. В дальнем углу огромного двора находился уже закрытый на зиму бассейн.
– Добрый день. – Входная дверь распахнулась, и ему навстречу выкатилась крошечная женщина на инвалидной коляске. – Я – Маша. Гувернантка. Ну и подруга Гали. Была. Дочь за продуктами поехала. Велела мне никому не открывать, но я же вижу, вы человек порядочный. – Женщина светло улыбнулась. – Вы из полиции?
Да… Бывают же люди, которым даже ради пользы дела не хочется врать. Ярослав проглотил придуманную заранее легенду и только покачал головой.
– Нет. Из МЧС. Но я тут по личным делам. Хотел встретиться с Галиной Олеговной. Даже не знал, что она умерла. – Он помолчал. – А как она погибла?
Маша часто-часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы, и полезла за платком.
– Долгая это история… Пойдемте лучше в дом. А то, кажется, дождь начинается. А я вас круассанами угощу. Всю жизнь хотела во Франции побывать. Не получилось. Но кухню знаю в совершенстве. Двенадцать лет поваром отработала, пока Галя не позвала ей помочь.
Ярослав вошел в дом и жадно потянул носом, наслаждаясь запахом свежей выпечки. А еще запахами трав, кофе и ванили.
В этом огромном особняке не было пусто и неуютно. Наоборот! Было такое ощущение, словно приехал в гости к горячо любимой бабушке! Хотя у него никогда не было бабушки, но… наверное, он чувствовал бы себя так же!
Он прошел вслед за Машей в небольшой уютный зал, где в камине горел огонь и потрескивали дрова. В такой дом на Рождество бы приезжать. А еще лучше – жить вместе с любимой женщиной и кучей ребятишек.
– Садитесь! – Маша указала на кресло-качалку с пледом рядом со столиком, на котором стоял большой кофейник с чашками и возвышалось целое блюдо с круассанами. – Наливайте. Кофе я только что сварила. Сахар берите.
Она подъехала с другой стороны стола и с умилением стала глядеть на гостя. Ну точь-в-точь родная бабушка!
– Так что вы хотели узнать о Гале? – снова заговорила она, когда Ярослав налил в чашки кофе и, не дожидаясь хозяйки, начал уминать угощение.
– Я бы хотел узнать все о ее смерти. Понимаете, у Галины была племянница. Катя.
– Да… Бедная девочка… – Маша снова всхлипнула. – Я говорила Гале, чтобы она ее отыскала, но та была гордячкой. Всегда твердила – раз хватило ума уехать, хватит и прожить. А не хватит – вернется!